У него были бледные, как сырые котлеты, старческие губы и рыжие густые усы. Им он был обязан прозвищу «Таракан», которое прилепилось к нему намертво. И даже учителя за глаза его так называли.
Это был учитель физики Виталий Вячеславович, который преподавал у нас в восьмом классе. Небольшого роста мужчина лет сорока, изрядно потрёпанный жизнью. В вечно сиротских коротковатых синих брюках, которые бросали невыгодную тень на его обладателя.
Работал он как бы в режиме энергосбережения. Тихий бесцветный голос застревал в непроходимых усах. На занятиях было шумно. Все галдели, занимаясь чем угодно, только не физикой. А он то ли привык, то ли смирился. Но тишины и внимания на уроках не требовал.
К доске вызывал строго по журналу. Девять из десяти отвечать отказывались, даже не пытаясь придумать причину отказа. Просто говорили «не готов». Физик ставил в журнале жирную точку и бормотал себе поднос:
— Очень-очень плохо. Садитесь и будьте любезны подготовиться к следующему уроку.
В тот день он дошёл до середины журнала. К доске так никто не вышел.
И тут прозвучала моя фамилия.
Я словно по красной дорожке, гордо прошла к доске. Рассказала всё, что вспомнила. Ответила правильно на два из трёх вопросов.
— Слабо, очень слабо, — услышала я. — Останетесь сегодня после уроков.
Класс притих. Такого ещё не было. Он не оставлял учеников после уроков. Тем более тех, кто отвечал.
До конца дня я ходила как в тумане. В голове крутился вопрос «За что?»
А тут ещё девочка из десятого класса плеснула керосина в огонь.
— Таракан любит молодых девочек. Начнёт приставать, готовься.
Я испугалась до мокрых подмышек и твёрдо решила, не оставаться после уроков.
К следующему занятию по физике подготовилась добросовестно. Вызубрила все предыдущие темы. Начистила туфли, зубы и очки до блеска и отправилась на казнь.
Урок начался с опроса. Ну и как вы уже догадались, я была первой.
Рванула к доске, словно у меня оторвало спидометр. Бойко отчеканила вызубренный материал и с вызовом посмотрела на учителя. Минут пятнадцать он гонял меня по всему параграфу, а потом перешёл к старым темам. Ответы сыпались из меня как горох из прохудившегося пакета.
В классе повисла напряжённая тишина. Одноклассники делали ставки, завалюсь на каком-нибудь каверзном вопросе или нет. Когда вопросы иссякли, Виталий Вячеславович замолчал и ещё две минуты держал паузу.
— Ставлю вам «Четыре». Можете садиться, — наконец выдал он.
Класс ахнул. Я удивлённо посмотрела на учителя. Мысли в моём котелке превратились в густую кашу, местами пригорели.
— Как «четыре»? За что «четыре»? — посыпались вопросы.
— Я снял балл за прошлый урок.
— Но вы так никогда не поступали! — самый дерзкий Олег аж вскочил от негодования.
— Но никто ещё не игнорировал мою просьбу остаться после уроков! — рявкнул Таракан, расчленив меня взглядом.
Котировки моего красноречия упали до нуля.
— Простите, Виталий Вячеславович! Я почувствовала себя плохо.
Таракан пожал плечами. Лёгкий матерок разочарования читался на его лице. Ситуация смердела абсурдом. Но решения он не поменял и к доске больше не вызывал.
А на следующий год в нашем классе преподавал другой учитель. Я по инерции продолжала зубрить физику. И даже сдала на «отлично» экзамен не только в школе, но и при поступлении в институт.
Правильно говорят в народе, нет худа без добра.