ЧАСТЬ 1
Мне тревожно за Дэниела, но я не знаю, как хоть кому-то об этом рассказать. Как убедить других, что мой муж – больше не мой муж?
Нам все обычно говорят, что мы идеально подходим друг другу, восторгаются, как гармонично мы смотримся вместе. Но теперь… Вряд ли бы нас вообще узнали. Однако, никто бы и не сказал, что Дэниел – это другой человек. Никто бы заметил тех изменений, которые видела я. Как обычно, все бы свалили на отношения. Люди отдаляются друг от друга. Они меняются. Такое иногда случается.
Я познакомилась с Дэниелом в самый сложный период своей жизни, меня одолевала глубокая и беспросветная депрессия. Он не знал, насколько мне было плохо, и ничего от меня не требовал. Он спас меня от себя самой, даже не подозревая, что он для меня делал. И ему никогда ничего не нужно было взамен. Я так сильно его люблю.
Мы заселились в наш дом сразу перед тем, как начался карантин. Для нас это было идеальным местом – домик в небольшом городке, но весьма близко к мегаполису. Он был достаточно просторный, чтобы устраивать вечеринки, а однажды, может быть, даже и создать в нем семью. У нас был большой сад, в котором могли носиться собаки (по крайней мере, когда мы их заведем), но самое интересное – нам предстоял ремонт. Мы были готовы превратить грязный, запущенный, старый дом в наше родное гнездышко.
Когда же начался карантин, все наши планы пришлось приостановить. У нас было минимум мебели, мы только начали приводить комнаты в порядок – фактически, мы жили среди голых стен, но все равно мы были счастливы. А потом Дэниел пропал.
Я проснулась утром и обнаружила, что его нет в постели. Обычно он всегда вставал первым, так что ничего дурного я не заподозрила. Волноваться я начала, когда не нашла его ни мастерящим что-либо в саду, ни готовящим завтрак, ни даже развалившимся в нашем импровизированном диване из подушек и смотрящим Netflix на моем ноутбуке.
За нашим домом был лес, где мы любили гулять, может он решил пройтись? Машина стояла на месте и, возможно, он решил пешком сходить в ближайший магазин за молоком или яйцами. Он не любил чувствовать себя взаперти и всегда находил отговорки, чтобы лишний раз выйти и размять ноги. Я была уверена, что он скоро вернется.
Следующие два дня были полны тягостных ожиданий, тревоги, и тянулись мучительно долго. Я проснулась от каких-то звуков, доносившихся снизу. Сбежав вниз по лестнице, я увидела Дэниела – он шкурил пол на кухне. Утопив его в объятиях, я сквозь слезы целовала мужа, ощущая бесконечное облегчение и радость. Оставшаяся часть дня прошла как в тумане. Мы звонили родным, друзьям и полицейским, чтобы сообщить, что он нашелся. По его словам, он отправился на утреннюю прогулку и заблудился в лесу, однако в конце концов смог найти дорогу обратно к нашему дому, ко мне, и с ним все было в порядке. И сначала я даже не заметила, что в порядке было не все.
Но достаточно скоро я начала обращать внимание на эти странности. Мужчина, которого я знала, которого изучила вдоль и поперек, был самым спокойным парнем на свете. Ему порой даже как будто не доставало эмоциональности. Это у меня душа на распашку и всегда все написано на лице, но Дэниел был сосредоточенным и никогда не откровенничал, не обдумав этого в течение нескольких часов. Он порой тупил, но всегда был задумчив и никогда не спорил. Но этот Дэниел – этот новый Дэниел – был другим.
Он через чур часто улыбался. Он держался слишком зажато, слишком «правильно». Его смех был через чур громким, а когда он пытался имитировать глупости в стиле Дэниела или наши шутки, это выглядело неестественно. Не так. Хуже всего было, когда он говорил, что любит меня. Мой взгляд упирался в его неподвижные темные глаза, а в самых уголках его губ практически незаметно подрагивала улыбка, словно он пытался не рассмеяться.
– Я люблю тебя, – как робот произнес он, гладя меня ладонью по щеке. Слова звучали отрепетированными, заученными и повторенными множество раз перед этим спектаклем.
Я прожила с самозванцем целую неделю, прежде чем осознала это. Как же мне доказать, что это не тот человек, за которого я вышла замуж? Я пыталась найти его телефон, но его нигде не было. Всякий раз, когда я спрашивала, он говорил, что куда-то его забросил и отмахивался, как будто бы все было в порядке. Дэниел бы никогда так не сделал – как и любой другой представитель нашего поколения, он не может без своего телефона. Он постоянно постит фото нашего дома и сада в свой инстаграм, ему бы не было плевать, что он не может найти свой телефон.
А прошлой ночью я проснулась и поняла, что в кровати одна. Я подняла голову, чтобы оглядеться, когда внезапно внутри у меня все похолодело: он стоял в темном коридоре и смотрел на меня через слегка приоткрытую дверь.
– Ты что делаешь??? – спросила я. В моем голосе звучали одновременно страх и раздражение. Дверь со скрипом растворилась и в лунном свете я увидела его улыбающееся лицо.
– Я люблю смотреть, как ты спишь, – сказал он приторным тоном. Если бы Дэниел, мой Дэниел, сказал что-то подобное, я, возможно бы, растаяла. Но от этого исходила лишь угроза.
– Ты ведешь себя как сраный извращенец, Дэниел! – злость в моем голосе возобладала над испугом. – Если ты собираешься заниматься этой хренью, вали спать вниз! Ты всю неделю будто с прибабахом, надоело уже!
Не сказав ни слова, он повернулся и зашагал по коридору. Я слушала, как он спускался по лестнице. Как только он достиг последней ступеньки, шаги стихли. Мне так и представилось, что он, молча и без движения, продолжает стоять в коридоре. Смесь страха и злобы вновь наполнили меня, и я выскочила из постели готовая опять на него наорать. Когда я подбежала к лестнице, он тут же скрылся из вида. Вернувшись в спальню, я долго куталась, пока полностью не завернулась в безопасность своего одеяла.
Мне так не хватало моего Дэниела, его таких знакомых прикосновений, объятий, поцелуев. С самозванцем все было совсем не так. Больше не позволю ему к себе прикасаться – каждый раз у меня от этого мурашки по коже. Я в конце концов уснула, но еще несколько раз просыпалась от ползущего по спине ощущения, что на меня смотрят.
Наконец, сегодня кое-что произошло. Я не знаю, сойдет ли это за доказательство моих слов, потому что звучит это как полное сумасшествие.
Этим утром Дэниел готовил завтрак. Он улыбался, постоянно болтал, все время что-то спрашивал. Я сказала, что не хочу блинчиков, а хочу бекона. Он начал было говорить, что бекон закончился, но я сорвалась, и выкрикнув: «Да знаю я, что закончился!», заявила, что если он хочет исправиться за вчерашнюю выходку, то лучше бы ему пойти в магазин и купить мне бекона.
Не знаю, чего я хотела добиться. Может быть, сбить его с толку и посмотреть, что он предпримет? А может, просто отделаться от него ненадолго. Когда он уходил, то попытался меня поцеловать, но отвернулась и его губы коснулись моей щеки. У меня все содрогнулось внутри.
– Не знаю, чем тебя расстроил, но я исправлюсь, правда, – сказал он.
Когда он ушел, я решила обыскать дом, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку. Должно быть что-то, что докажет, что мужчина, живущий в моем доме – не Дэниел. Если я еще ничего не нашла, то просто потому, что не смотрела как следует.
Я принялась искать под лестницей, открывать коробки и двигать немногочисленные предметы мебели в нашем доме. Я чувствовала себя глупо, но все равно не останавливалась. Я оторвала несколько кусков старых обоев, вычистила стенной шкаф, отодвинула матрас, опиравшийся на стену. После того, как в саду я вырвала голыми руками все растения, я вернулась в дом и распорола подушки, из которых состоял наш «диван». Я даже оторвала края старого коврового покрытия. В конце концов, обессиленная, поднявшись на второй этаж, я сползла по стенке коридора. Слезы полились из моих глаз. Скоро вернется самозванец и мне опять придется смотреть в эту затягивающую пустоту на месте, где когда-то было лицо моего мужа. Своим присутствием он лишь напоминал, как сильно я скучала по своему Дэниелу.
Но что, если это и был мой Дэниел? Эта мысль ледяным душем окатила все мое тело. Что, если я боялась не того, что скажут другие, свалив все на отношения? Что, если это были мои личные страхи? Мы действительно просто отдалились друг от друга. Мы изменились. Такое ведь случается.
Я рванула старую обоину. Однако вместо того, чтобы оторвать тоненькую ленту, я увидела, что вся стена заходила ходуном. Несколько секунд я пыталась понять, не почудилось мне это и не свихнулась ли я окончательно. Встав на колени, я принялась искать край грубой бумаги, который был хитро запрятан в старомодный обойный рисунок, пока наконец не поняла, что я обнаружила. Там была дверь.
С недовольным скрипок она отварилась, и я нашла еще один стенной шкаф. Внутри он был никаким – белые стены и лампа с цепочкой-включателем. Не было ни полок, ни вешалок. Единственным предметом, лежавшим на полу, был телефон Дэниела.
Я схватила его и в спешке попыталась включить, но он был разряжен. Я вбежала в спальню и несколько раз промахнулась мимо розетки, прежде чем дрожащие руки наконец погрузили в нее зарядку. Пытаясь вернуть телефон к жизни, я в ожидании смотрела на дисплей. Внизу открылась и закрылась входная дверь. Раздался голос самозванца:
– Дорогая, я вернулся!
– Да пошел ты! – в ответ процедила я сквозь зубы.
Телефон включился, и я его разблокировала. Я стала читать сообщения. Последней, кому Дэниел пытался что-то отправить, была я. Напротив нескольких сообщений был красный восклицательный знак, я принялась их читать. Холод пробежал по моему телу.
«Малыш, не знаю, че случилось»
«Мне показалось, я че-то услышал»
«Я встал и нашел тут скрытую дверь»
«А за ней коридор»
Он говорил про ту же дверь, что нашла я? Но там ведь не было никакого коридора, просто стенной шкаф.
«Я туда зашел»
«И заблудился»
«Сеть не ловит»
«Че-то мне страшно»
Все сообщения были отправлены между тремя ночи и половиной четвертого утра. На дисплей закапали мои слезы, и я поняла, что снова плачу. Я слышала самозванца внизу, до меня донесся запах жарящегося бекона. Я заблокировала телефон и, вытирая с него слезы, случайно свайпнула на камеру. Там было два видео и одно фото.
В первом видео, Дэниел вставал с кровати. На короткий миг на экране появилась я, переворачивавшаяся на другой бок из-за яркого света камеры. Дэниел вышел в коридор. Откуда-то слышался странный звук, похожий на постукивание пальцев внутри стен. Он нашел спрятанную дверь и некоторое время не мог ее открыть. Когда же дверь поддалась, то за ней оказался вовсе не шкаф. Лампочка висела все на том же месте, но за ней виднелся проход, бесконечно уходивший во тьму.
Видео прервалось и перелистнула на следующее. Камера беспорядочно дергалась, слышалось тяжелое дыхание Дэниела. Вместо темного бесконечного коридора он находился в самом настоящем лабиринте и, мечась из одного тупика в другой, пытался найти выход.
«Я заблудился», – послышался на видео его голос, и я вновь заплакала. Услышать его было как глоток свежего воздуха. Различия между ним и самозванцем, казавшиеся такими незначительными, сейчас были очевидными, как день и ночь. – «Блять, да где я!?»
Видео закончилось, и я листнула дальше. Там было фото. Меня захлестнул приступ ужаса и дурноты. Дэниел пытался сделать снимок, высунув руку из-за угла. Большая часть изображения занимала стена, но в самом его краю, посередине коридора стоял самозванец и смотрел прямо в камеру.
– Малыш! – раздался снизу голос самозванца.
– Да? – отозвалась я.
– Завтрак готов.
– Иду!
Прежде чем, я спущусь вниз, я хочу, чтобы вы знали. Если вы вдруг прочитаете в газетах, что я пропала, значит, я нашла вход в тот лабиринт и без Дэниела возвращаться я не собираюсь. А если вдруг в новостях напишут, что я покалечила собственного «мужа», то знайте – кем бы ни было это существо, это не мой муж. И оно заслуживает всего того, что я с ним сделаю.
