Покинув маленький лагерь, старый знакомый Эсы и Роланда устремился к костру Курцбаха...
А пока друзья отдыхали, Горн - когда закончилась его смена - пошёл прямиком к Курцбаху.
- Ну я стучать иду, как и все вы, - объяснил он охранникам. - Ха, знаешь, откуда они? Не поверишь, да я тебе и не скажу, - поведал он ребятам на входе. - Вы к полковнику меня ведите, - и осклабился плотоядно.
На случай, если его не поняли, Горн добавил:
- Они - это новые пришельцы, пелорит, воровка и маг - я про них говорю!
- У нас не стучат, цверг. У нас докладывают, - неодобрительно буркнул один из охранников и неохотно сопроводил дворфа к костру начальства. – Тут до вас, господин оберст, с докладом!
- Не дают выспаться старику, - проворчал Курцбах, который как раз собирался прилечь вздремнуть. – Ганс, набей и раскури мою трубку, - приказал он денщику, усаживаясь на полковой барабан, - сон отменяется. О чем вы хотели говорить со мной, герр Горн?
И полковник выжидающе посмотрел на Маккинзи.
- Прошу прощения, что потревожил ваш сон, полковник, - вежливо начал Горн. - Я насчет этих путников, что набрели на ваш караван - пелорит и два полурослика. Я их знаю, вот бывают же совпадения! - воскликнул он. - Ребята они нормальные, мы вместе не в одной заварушке побывали, так что, думаю, их рассказу про город древних можно верить. И пелорит настоящий, по крайней мере, меня он пару раз подлатал очень вовремя, а то я бы может бы тут не стоял бы и не разговаривал с вами. Кого-то они там преследуют, я толком не понял, кого, но чтобы их настичь, им нужны лошади. Так вот, неужели у вас пару лошадей не найдётся? Во-первых, в замен они наверняка могли бы предложить что-нибудь ценное. Ну а нет, так готов заплатить я, скажите цену. А во вторых, - тут Горн наклонился к полковнику и лукаво усмехнулся, - вас может ждать веселое зрелище: ставлю 100 золотых монет против дохлой курицы, что они не только не искусные наездники, но и вряд ли вообще когда-нибудь сидели в седле! - заявил Горн и замолк, ожидая что на это скажет Курцбах.
- Ах, вот оно как… Знакомцы, стало быть, они ваши, - призадумался Курцбах, покуривая трубку, поданную денщиком. – Мы с вами не такие уж близкие друзья, герр Маккинзи. Впрочем, особых причин не доверять вам у меня нет. Допустим я поверил вам и искренне захотел помочь вашим знакомцам. Но, посудите сами, одной лошади будет мало. Необходимы две. А у меня их не табун. Случись что, и уже тогда моим людям придется идти до Накома пешком. Есть только одна вещь, которая в таком случае поднимет дух моим парням – золото! Если ваши знакомцы готовы раскошелиться и втридорога заплатить за пару посредственных лошадей, я берусь устроить такую сделку под вашу ответственность. Если их появление в Накоме наделает много шума, то я позабочусь о том, чтобы и ваше имя стало известно Герсерану. А теперь о цене. Скажу сразу, она грабительская. За каждую лошадь по сто пятьдесят марок! Но чрезвычайные обстоятельства диктуют чрезвычайные меры, - оскалился Курцбах. – Если им так до зарезу нужно в Наком, пусть раскошливаются и катятся ко всем чертям в пекло! И да, друг мой, окажите мне любезность. Спросите этих ваших знакомцев, они ничего не знают о странной твари, которая крутится вокруг лагеря и старается не попадаться на глаза моим егерям? Может быть, вам как своему приятелю они расскажут больше, чем мне.