Если вам надоело вместе со мной копаться в историях болезни великих людей, просто посмотрите на это фото. Сегодня этому великому певцу исполнилось бы 85 лет.
История 33. Моя собственная маленькая история Лучано Паваротти, или как я подружилась с убийцей классической оперы.
После того, как после многих лет работы на «звезду мировой оперной сцены» я в одночасье получила от нее прогонные, передо мной встал выбор – отправляться на церковную паперть в ожидании подаяния по версии «легенды», или прекратить цепляться за химеры и заняться делом. Я решила, что второй путь мне как-то ближе. К несчастью, «звезда» научила меня многому, и мы взялись за дело. Приобретенные навыки коллектива довольно быстро позволили получить контракт с Лучано Паваротти. С момента торжественного выдворения меня на улицу без выходного пособия прошло три месяца, когда всю Москву заполонила реклама кремлевского концерта Паваротти. Концерт назывался «Чао, Москва! Паваротти»
Если честно, я задумала это как приветствие. Я ошиблась, где-то выше было решено, что это был концерт-прощание.
Критики выходили из себя: оперный пенсионер, который и петь-то уже не может, «клоун с платком», приезжает в Москву получить свой очередной миллион за концерт. Правды в этом было только про миллион. «Пенсионер» с трудом нашел для нас окно в декабре 2003 года – он записывал новый диск, был занят в своих концертах «Паваротти и друзья» и усердно занимался с учениками в Модене. Было еще одно отягчающее обстоятельство – за неделю до московского концерта Паваротти наконец женился на Николетте Мантовани. Бракоразводный процесс с первой супругой занял долгих шесть лет, неосторожно подписанное соглашение о раздельном владении имуществом сыграло с тенором злую шутку. Паваротти мог остаться ни с чем. Сеньора Адуа Верони, кроме воспитания трех дочерей, о появлении на свет которых сеньор Лучано узнавал по телефону ввиду своей занятости, была гением семейной экономики, долгие годы совместной жизни вкладывая деньги в бизнес и недвижимость. Однако Соломоново решение таки было найдено, и в Модене при громадном скоплении гостей и под пение Андреа Бочелли появилась новая сеньора Паваротти. На свадебных приглашениях было написано: Аличе приглашает вас на свадьбу папы и мамы. Аличе к моменту свадьбы было уже 11 месяцев, и конечно, приглашения она подписывала и рассылала сама. Мы отправили на бракосочетание репортёра, который вернулся из Модены с кучей снимков, совершенно обалдевший от роскоши свадьбы. Когда Паваротти приземлился в Москве, не было издания, которое не поместило бы репортаж о свадьбе величайшего тенора. Насчет величайшего тенора кстати чистая правда. Предвижу, что кто-то скажет – нет, величайшим был Карузо! Нет, Дель Монако! Нет, Ди Стефано! Дорогие товарищи, как говорит Андрон Кончаловский, - сколько людей, кроме вас, помнят эти имена? А Паваротти знают все. Так-то.
Я очень рассчитывала, что свадьба хоть немного утешит Паваротти, которого планомерно убивал трудный 2002 год– в этом году он потерял родителей, которые ушли от рака, у Николетты, несмотря на передовое лечение, прогрессировал рассеянный склероз. Главной потерей, конечно, была смерть маленького Риккардо, близнеца Аличе. Девочку, после рождения которой начались проблемы с дыханием, с трудом спасли врачи, а мальчика спасти не удалось. Мечтам Паваротти, как все итальянцы, страстно желавшим сына, не суждено было сбыться, и он стал отцом четырех прекрасных дочерей.
Ровно через неделю после свадьбы мы ждали Паваротти в холодном вип -зале прилета в Толстопальцево. Как-то очень скоро пустой зал наполнился страстными меломанами со всего Внуково, все хотели посмотреть на Паваротти и взять у него автограф. Когда многочисленная свита тенора оформила свой прилет, и в джете никого не осталось, а Паваротти так и не появился, я отправилась на поиски. У входа стоял «павароттивоз» – удлиненный лимузин с креслами, отодвинутыми по райдеру – Паваротти мучался с ногами и должен был ездить удобно. Окно опустилось, и я увидела знаменитую улыбку в черной бороде – привет, потеряли меня? Я Лучано, а ты? Поедем, пока меня не обнаружили и не растерзали, они нас догонят.
Он был в белоснежной шляпе-федоре, шея обмотана несколькими шарфами от Эрмес. Лучано был неотразим. В машине он был один, телохранитель из фирмы по охране тел трех великих теноров, за человека считаться никак не мог – это была гора мышц, которая управляла всем, что движется, и внушала ужас. Николетта в Москву не приехала, видимо, была занята в свадебном путешествии, но в группе обнаружились очаровательные молодые девушки, как бы костюмер и физиотерапевт.
За день до прилета я отправилась в отель, где в апартаментах с видом на Красную площадь должен был поселиться Паваротти. Я еще не понимала всю важность нахождения в номере кухни с набором посуды для приготовления спагетти, карточного стола и кресла-трона, укрепленного специальным образом. Оказалось, что Паваротти почти не спит в кровати, ему удобнее было дремать в кресле, лишний вес, изрядно сброшенный, все равно был огромным и затруднял дыхание. Опять же, с кресла удобнее вставать, не такая нагрузка на больные суставы.
В любой момент свита Паваротти должна была готова ответить на вопрос маэстро – что бы такого съесть, чтобы похудеть? Вопрос не давал ему покоя ни днем, ни ночью, отношение к нему было очень ответственным, поэтому в номере должен был иметься набор продуктов и утварь для приготовления спагетти. Все осложнялась тем, что Паваротти мучался бессонницей и ночами играл в карты. Нервный досуг разжигал аппетит. Дворецкий заверил, что рум-сервис не дремлет и на все готов.
Увязавшихся со мной журналистов мало волновал вопрос, «ДО» какой октавы и в какой арии принесло Паваротти звание Короля этого самого верхнего ДО, их мучали бытовые подробности – какой халат носит маэстро, какого цвета его домашние туфли, что он будет готовить на ужин и поет ли он в душе. Тапочки синие, в душе не поет, потому что за это не платят.
На следующий день Паваротти опоздал на репетицию на несколько часов. Леоне Маджеро, дирижер и по совместительству друг детства его и Мирелли Френи, привыкший ко всему, начал закипать. Я решила отвлечь его заумными профессиональными разговорами и спросила, как Паваротти умудряется учить огромное количество партий? Это сколько ж нот надо прочесть и освоить?
- Штаааа? Нот? Ты что, одна ничего не знаешь? Пойди, посмотри, что у него на пюпитре стоит, я тебе разрешаю!
В зеленой папке, аккуратно разложенные в прозрачные файлы, напечатанные громадным шрифтом, лежали тексты арий. Никаких нот не было. Да, Паваротти не знал нотной грамоты.
После репетиции Паваротти попросил отвезти его за сувенирами для Николетты, желательно ювелирного свойства. На Арбат заехали прямо на авто. Милиция обалдела, но мер не приняла. Остановились у прилавка с янтарем. Когда в самой большой машине опустилось окно и показалась голова в белой шляпе, продавцы сползли по стенам. Наверное, на их месте так поступил бы каждый. Когда увесистые связки янтарных бус были обменяны на купюры у первого пришедшего в себя торговца, случилось страшное – Паваротти увидел черную кроличью ушанку. Продавец тут же сунул ее в окно, а Паваротти тут же нахлобучил ее на голову. Счастье, что на шапке не было кокарды.
- 30 юро! – сказал продавец и смертельно пожалел, что не сказал 300.
Больше великий тенор с шапкой не расставался, она ему удивительно шла. Я с громадным трудом уговорила снять ее хотя бы перед выходом на сцену. А до этого случился скандал – Лучано узнал, что его племянница Сюзанна Тодаро, наше сопрано, инкогнито смоталась и купила две ушанки за те же деньги. Что было потом, мне вспомнить страшно.
Концерт был феноменальный. Все увидели и знаменитый белый платок, которым Паваротти пользовался как индикатором излишних движений, и бумажные стаканы со льдом на сцене - Паваротти стимулировал связки талой водой и всем советовал делать то же самое, потому что от холода связки становятся свежими и бодрыми.
А потом весь зал под управлением Паваротти спел Застольную из Травиаты – в том месте, где обычно тенор неловко топчется с сопрано в танце, поет хор. Паваротти предложил хором поработать залу. Это было здорово. Ерунда, что зрители не знали слов, можно подумать, певцы их никогда не забывают – как говорит Каррерас, забыл текст, пой домашний адрес. Уловка работает, кстати, попробуйте как-нибудь.
Объективно Паваротти звучал превосходно. Его природные данные и техника владения голосом не оставляли неудаче шансов. У него была фантастическая искренность – он пел, а все были уверены, что он рад это делать именно для тебя. Его сценическое обаяние было безгранично, несмотря на то, что он во время пения почти неподвижно сидел на барном стуле.
После концерта мне сообщили, что Паваротти хочет поговорить. Он сидел в гримерке, устроенной прямо на сцене, в любимой ушанке. Высокое кресло его было похоже на трон. Он улыбался, а глаза были, как всегда, грустные. Может быть, он понял, что запутался в своей жизни?
Я присела рядом. Я знала, что Паваротти любит женщин и покоряет их легко как поет– но как это было, я поняла только тогда. Этот немолодой, некрасивый, нездоровый, полный человек общался так, что любую заставлял поверить в себя. В тот миг, когда ты была рядом с ним, ты была единственной в мире. Сумасшедшая харизма, плюс мировая слава, плюс неподдельная искренность – полагаю, Дон Жуану было чему поучиться у великого Паваротти.
Он взял мою руку и положил на свое колено. Такой вот харрасмент наоборот. Это было ужасно мило и напрочь уничтожило всю неловкость. Вы думаете, я помню, о чем мы говорили?
Наш концерт был последним в Москве.
Через пару месяцев в феврале 2004 года в Метрополитен-опера Паваротти официально объявил об окончании карьеры, и, как водится, отправился в прощальный тур. Думаю, он хотел обеспечить новую семью, которой после раздела имущества мало что досталось. Нагрузки и нервные перегрузки не прошли даром – У Паваротти диагностировали рак поджелудочной железы, «рак гениев», который плохо лечится. Он был очень критичен к себе, и очень трезво отнесся к новости – на пресс-конференции в Москве он сказал, что жить легче, когда не врешь себе. Операция прошла успешно, появилась надежда. Он получал удовольствие от жизни – много времени проводил с учениками и малышкой Аличе. Не знаю, был ли он счастлив, бывшую и новую семью продолжали раздирать противоречия. В августе 2007 он попал в больницу с подозрением на пневмонию, от которой уже не оправился. Перед смертью он переписал завещание, разделив все между четырьмя дочерями. Паваротти ушел 6 сентября 2007 года и упокоился в склепе с родителями и малышом Риккардо. В Италии был государственный траур.
Мне повезло работать и общаться со всей «великой тройкой». То, что сделали эти люди для оперы, трудно переоценить. Благодаря их концертам, придуманным великим продюсером Тибором Рудашем для футбольных чемпионатов, в оперу пришли миллионы зрителей и долларов. Все, кто говорит, что эта «попса» убила оперу, конечно не правы. Великая идея «Паваротти и друзья» привлекла внимание к опере не меньше, чем «Барселона» Фредди Меркьюри и Кабалье. Голос Паваротти был велик на любой сцене и в любом амплуа, и Большой Па делал простым зрителям прививку чистого искусства.
Критики только притворяются, что им не нравится, как Паваротти поет песни Queen и Стинга, они сами слушают их потихоньку, когда никто не видит. Я точно знаю.
#историяВболезни