Антиутопия - один из самых ярких и востребованных жанров литературы. Он дает возможность раскрыть недостатки реального общества, показать опасность социального развития, выразить свое мнение опосредованно, заставить читателя сделать вывод самостоятельно (если, конечно, читатель этот готов к подобному выводу).
Главный герой, как правило, протипоставлен существующему режиму, пытается бороться с ним.
В последние десятилетия антиутопия -еще и модный жанр, однако на самом деле достойных произведений немного.
Предлагаем вашему вниманию (как всегда субъективный) топ -10 антиутопий XX - XXI веков. Сегодня - места с 10 по 6.
10. На последнем месте книга Лорен Оливер "Делириум" (2011 год)
Общество борется с чувствами в любом проявлении, ведь любовь - это болезнь, поэтому до 18 лет каждый должен сделать операцию - процедуру Исцеления.
Чтобы подчеркнуть то, что Лина, главная героиня, ДРУГАЯ, автор испытывает ее любовным треугольником. Влюбляется в одного, теряет его, появляется другой. В общем, не новая идея (лишить человека чувств, чтобы лепить из него гражданина) реализована в самом обычном любовном романе, который, правда, читается легко.
9. Энтони Бёрджесс "Семя желания" (1962 год)
Недалекое будущее, государство, страдающее от перенаселения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Выход из создавшегося положения - запрет на то, чтобы иметь больше одного ребенка (даже в случае смерти нельзя иметь второго). Главное - приветствуются однополые отношения, карьеру успешно делают исповедующие этот образ жизни, ответственные места в правительстве занимают они же. Бога нет.
"Мы правильно поступили, выбросив Бога и посадив на его место мистера Морда-Гоба. Бог – трагическая концепция".
Пожалуй, это самая странная книга. А еще неприятная. Ни один герой не вызывает симпатий, ни за кого не переживаешь. Настоящего героя, способного бороться, тоже нет. Нельзя Беатрис-Джоанну назвать борцом. Она просто женщина (этим и противопоставлена системе), горюет об умершем сыне, даже мысли не допускает о прерывании беременности, когда понимает, что ждет ребенка (а это нарушение закона). Но все это делает просто потому, что ею движет инстинкт материнства. К тому же она вовсе не верная жена.
Повторюсь еще раз: странная книга, вызывает совсем неоднозначные чувства.
8. Вероника Рот "Избранная" (2011 год)
Город-государство предполагает деление людей на фракции: Альтруизм, Правдолюбие, Эрудицию, Товарищество и Лихость. Отлученные от фракций- бесфракционники- существуют за чертой бедности. У каждой фракции своё предназначение, своя миссия, что видно даже по названиям.
В принципе неплохой роман, за исключением того, как прописаны герои - не всегда поступки их логичны воспитанию, характеру.
Когда читала этот роман, написана была только 1 часть. Это тот случай, когда продолжение не нужно было. Первая книга заканчивается именно так, как и должно было: герои рушат устои государства, а сами едут на поезде в неизвестность.
"Я прижимаю жесткий диск к груди, кладу голову на плечо Тобиаса и пытаюсь уснуть.
Альтруизм и Лихость погибли, их члены рассеялись. Теперь мы все равно что бесфракционники. Не знаю, на что похожа жизнь отдельно от фракции, — я чувствую себя одинокой, как лист, отпавший от дерева, которое питало его своими соками. Мы дети утраты, мы все оставили позади. У меня нет дома, нет пути и нет уверенности. Я перестала быть Трис-самооотверженной или Трис-храброй.
Наверное, теперь мне предстоит стать чем-то большим".
7. Хаксли "О дивный новый мир" (1932 год)
Я признаю, что многие идеи Хаксли послужили основой для других книг жанра, но, повторюсь, топ субъективен, а с моей точки зрения роман слишком тяжёлый. Сатира не всегда выдержана, слишком много насилия, откровенных сцен, доведенных до абсурда (однако это и не сарказм). После чтения осталось гадостное чувство, причем в моем случае оба раза: и в юности, и уже сейчас.
Итак, Мировое Государство, созданное на религии поклонения Генри Форду (да-да, тому самому). Даже крестятся во время молитвы буквой Т, взывают не именем бога, а Форда ("Господи Форде, как я их ненавижу"). Люди живут ради себя, принадлежат всем (моногамии как таковой не существует вообще) и лишены права и ВОЗМОЖНОСТИ иметь детей. Дети выращиваются в инкубаторах, воспитываются государством жёстко, даже жестоко.
"Самые резвые из ползунков достигли уже цели. Ручонки протянулись неуверенно, дотронулись, схватили, обрывая лепестки преображенных солнцем роз, комкая цветистые картинки. Директор подождал, пока все дети не присоединились к этому радостному занятию. Затем: – Следите внимательно! – сказал он студентам. И подал знак вскинутой рукой.
Старшая няня, стоявшая у щита управления в другом конце зала, включила рубильник.
Что-то бахнуло, загрохотало. Завыла сирена, с каждой секундой все пронзительнее. Бешено зазвенели сигнальные звонки.
Дети трепыхнулись, заплакали в голос; личики их исказились от ужаса.
– А сейчас, – не сказал, а прокричал Директор (ибо шум стоял оглушительный), – сейчас мы слегка подействуем на них электротоком, чтобы закрепить преподанный урок".
Кто же поднимается против системы? А вот это самый интересный вопрос, потому что однозначного ответа нет.
С одной стороны, все несовершенства замечает Бернанд, задумывается обо всем Линайна, противится увиденному дикарь Джон. Но ни один из них не оказался сильным, чтобы противостоять системе, чтобы устоять. И если, например, Джон многое выдержал, испытание насилием он не сумел пройти.
6. Рэй Брэдбери "451° по Фаренгейту" (1953 год)
Самый необычный мир, потому что борьба идет против книг. Главный герой (вот он истинный герой антиутопии) - пожарный. Но он не тушит пожары, не предотвращает возгорание, а предаёт огню обнаруженные книги или дома, где их хранят.
"Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются. Медный наконечник брандспойта зажат в кулаках, громадный питон изрыгает на мир ядовитую струю керосина, кровь стучит в висках, а руки кажутся руками диковинного дирижера, исполняющего симфонию огня и разрушения, превращая в пепел изорванные, обуглившиеся страницы истории. Символический шлем, украшенный цифрой 451, низко надвинут на лоб, глаза сверкают оранжевым пламенем при мысли о том, что должно сейчас произойти: он нажимает воспламенитель – и огонь жадно бросается на дом, окрашивая вечернее небо в багрово-желто-черные тона. Он шагает в рое огненно-красных светляков, и больше всего ему хочется сделать сейчас то, чем он так часто забавлялся в детстве, – сунуть в огонь прутик с леденцом, пока книги, как голуби, шелестя крыльями-страницами, умирают на крыльце и на лужайке перед домом, они взлетают в огненном вихре, и черный от копоти ветер уносит их прочь.
Жесткая улыбка застыла на лице Монтэга, улыбка-гримаса, которая появляется на губах у человека, когда его вдруг опалит огнем и он стремительно отпрянет назад от его жаркого прикосновения".
Отсюда и название книги (объяснение вынесено в эпиграф): «451 градус по Фаренгейту — температура, при которой воспламеняется и горит бумага». Наверное, вполне объяснимо, почему книги признаны злом, опасностью.
"Книги – только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое".
После встречи с Клариссой Монтэг задумывается об ужасах мира, в котором живёт. А потом и вовсе "спасает" книгу, приобщается к чтению.
Литература способна изменить человека. А вот может ли она противостоять системе? Только если есть люди, готовые на жертвы.
Продолжение следует.