Для семинариста Великий пост через 4 недели превращается в... длинный «день сурка». Каждый день похож на предыдущий: ранний подъем, длинная многочасовая служба из бесконечных чтений псалмов и протяжного пения семинарского хора. Особенно это чувствуется на первой седмице поста. Она неучебная - тут даже пары не разрушают размеренного, сонно-молитвенного состояния студентов. Служба, скромная трапеза, сон, служба, трапеза, сон — нехитрый распорядок первых семи дней Четыредесятницы.
Во всей этой затянутости, сонливости и однообразности есть плюс — семинарист отрывается от повседневной рутины. На второй план уходят учеба, общение, увлечения. Даже послушаний у большинства студентов значительно меньше, чем обычно, что не может не радовать. Выход в город из монастыря на первой седмице закрыт. В полумраке храма под монотонное чтение устремляешься мыслями к Богу, задумываешься о себе, о том, что делаешь правильно и – не очень... Незаметно, но сам становишься как-то тише. Молчишь, и в душе становится спокойнее. Наверное, это одно из главных свойств поста. Не только сама возможность покаяться, но и шанс переосмыслить себя самого, свои привычки. Внутренне растешь, взрослеешь – когда преодолеваешь себя, отказываешься от бытовых мелочей. Неспроста, наверное, пост называют весной души.
Дни сменяются, недели идут. Размеренное течение поста прерывают праздники. Ближе к середине, когда уже пост становится привычным, даже обыденным, еда надоевшей, а недосып постоянным, - начинаешь ждать. Ждать Пасху. Напряжение моральных и физических сил у семинариста к концу Великого поста достигает апогея. Всё это накладывается на приближающуюся сессию, сдачу рефератов и курсовых. Напряжение растет с каждым днем.
Пасха начинается не в одночасье. Ее ждешь не так, как Рождество или Троицу. Сначала непременно ждешь Крест, Страдания и Смерть. Пасха немыслима без них. Она немыслима без Жертвы, без страха, который претерпел за нас Господь. Пасха не удастся и без нашей жертвы. Она была бы непонятной и странной без Благовещения, без Лазаревой субботы, Входа Господня в Иерусалим и, конечно же, без Страстной седмицы. Не пройдешь весь путь длиною в пост - не ощутишь красоты и величия Христова Воскресения.
Без резкого контраста смерти и жизни, предательства и всепрощения, боли и радости - невозможно осознать всю радость и масштаб события Пасхи. Сложно представить Пасху без поста. И дело не только в покаянии. Без пути в Четыредесятницу, без долгой работы над собой Пасха была бы другой. Пусть пост шел с переменным успехом, пусть со ссорами и раздражительностью, но пост – это работа, и ее плод – преображение. Без Жертвы Пасха никогда не будет Воскресением.
«Да молчит всяка плоть человеча» — поют в храме в Великую Субботу. Всё, что можно было сказать, уже сказано. Всё, что можно было услышать, услышано. Нет отчаяния от предательства Иуды, нет тоски двенадцати Евангелий, нет боли от Страстей Христовых. Остается только ожидание. Молчание и тишина. Остается только надеяться на Воскресение.
В яркой, громкой и торжественной Пасхальной службе как никогда много радости и восторга, но большего всего почему-то цепляет другой момент богослужения.
Темный храм, от ветра из открытых дверей тихонько покачиваются лампады на солее, трепещут огоньки свечей в руках прихожан, освещая лица теплым оранжевым светом. Тишина. Всё замерло. В алтаре братия монастыря тихо и басовито начинает петь: «Воскресение Твое, Христе Спасе...». Всё громче и громче начинает петь братия, подхватывают прихожане: «Ангелы поют на небесах...». Открываются Царские врата. Крестный ход. А у тебя мурашки бегут по всему телу, на глаза наворачиваются слезы, а в голове одна мысль: «Дождался!...»
Подготовил Роман Миров