Я как то уже упоминала, что являюсь человеком сугубо городским. В деревне я была считанные разы, но это оказывались именно те разы, про которые принято говорить- редко, но метко. Вот один из таких случаев.
В возрасте 6,5 лет гостила я с бабушкой в деревне у ее сводной сестры. Жили мы там долго, практически все лето и за это время у меня разумеется подобралась небольшая компания. Две городских девочки- я и Тамарка и двое местных- Валюшка и Сережка. Целыми днями мы бегали по деревне и ее ближайшим окрестностям.
Как то раз жарким июльским днем мы шли по пыльной дороге между двумя полями, с одной стороны росла пшеница, с другой овес. Ни тот ни другой злак для нас интереса не представляли, в отличие от гороха, кукурузы или подсолнухов. Вяло, переговариваясь, мы уже почти дошли до деревни, как внезапно увидели его. Он лежал поперек дороги, оскалив мелкие зубки и был совсем мертвый.
-Кто это? –ахнула я
-Суслик, -уверенно сказала Тамарка
-Сама ты суслик! это хорек -уверенно сказал Сережка.
-Похоронить бы надо- сказала хозяйственная Валюшка
Завернув хорька в большой лист лопуха, мы потащили его в деревню. Хочется сказать, что несли с почестями, но помнится, уронили мы его пару раз.
Все таки в детстве многие вещи кажутся совсем другими. Вот заставь меня сейчас взять в руки мертвое животное -да ни в жисть! Я даже стараюсь не смотреть на них без особой необходимости.
А тогда… Мы по очереди брали в руки тельце хорька и никакой брезгливости не испытывали. У него не было видимых повреждений, чистая шерстка, закрытые глазки.
Притащив усопшего зверя за сарайку, мы начали готовиться к таинству погребения. Приготовлениями руководила сведущая в этих делах Валюшка, сказав, что она с бабкой уж столько их повидала (похорон, не хорьков), что сейчас запросто все организует по высшему разряду.
Сережке была поручена мужская часть работы- копание могилы. Тяжело сопя, новоиспеченный могильщик взялся ковырять землю совком. Нам с Тамаркой было велено нарвать цветов для украшения. Сама Валюшка занялась поиском гроба.
Когда могила была вырыта ровно на половину, и усталый могильщик сказал, что больше не может и вообще в гробу он видел эти похороны хорька. Его сменили мы с Тамаркой, ибо цветов уже была нарвана целая охапка и нам тоже хотелось повидать хорька уже, наконец, в гробу.
В этот момент явился гроб. Сначала мы его учуяли по запаху. Валюшка притащила коробку из под скумбрии ( может кто помнит- были такие желто-коричневые, с рисунком имитирующим плетеное лукошко) Коробка была чистая, но о том что раньше там была скумбрия забыть было невозможно. Запах не позволял.
Только мы собрались укладывать новопреставленного в коробку, как за Сережкой пришел старший брат. Узнав, чем мы тут занимаемся, загорелся идеей и решил принять деятельное участие. Так как он был старше, а значит, опыта, в том числе и погребально, имел больше, то легко оттеснил Валюшку с поста руководителя похоронной конторы. Она обиделась и решила вообще больше не участвовать в процессе, но тут ей предложили роль фотографа, то есть что бы все у хорька было, как у людей нужен был его портрет. Который планировалось закрепить на булыжнике, предназначенном на роль могильной плиты.
Валюшка убежала за бумагой и карандашами. Нам деятельный брательник велел обрядить покойника, а сам пошел переодеваться.
-Во что? –хором спросили мы с Тамаркой, разглядывая свои платья и думая, может нам тоже следует как то подготовиться к церемонии. В кладбищенской моде мы были не сведущи, но и опростоволоситься тоже не хотелось.
Брат Славик сказал:
-Я буду поп. Отпеть надо покойничка. Мы с бабкой были в соседней деревне, когда Федьку –комбайнера хоронили, так там поп был… кадилом махал. Очень хорошие похороны были. Правильные.
Славик явно повторял, чьи то слова, скорей всего бабкины, но никто оказался не против присутствия попа на похоронах. В конце концов наш хорек ничем не хуже Федьки –комбайнера.
Мы с Тамаркой притащили ворох куклиных шмоток и куклиного же постельного белья. В пахнущую скумбрией коробку была постелена шелковая тряпочка и подушка с оборкой. Впервые принимая участие в столь ответственном мероприятии, мы ни капли не скупились.
Проблема возникла с тем, во что обрядить усопшего грызуна. Он и при жизни мало походил на куклу, а теперь и вовсе. Брюки мы отмели сразу: во первых хвост, во вторых особенности хорьковой фигуры- широкая талия и короткие ноги. Мини юбки были тоже как то нелепы и не по случаю. Растеряно глядя, то друг на друга, то на неожиданно капризного покойника мы не знали что предпринять, но больше всего боялись провалить задание.
-Эх,- сказала Тамарка и принялась стаскивать со своей куклы платье. Я смотрела на нее с благоговейным трепетом. Платье было шикарное, пышное с оборками, принцесское фактически.
Хорек был в нем так хорош, что даже хотелось плакать от избытка чувств. Мы накрыли его кукольным одеяльцем, аккуратно выправили лапки наружу и сели любоваться делом своих рук.
Прибежала Валюшка ,держа обеими руками свеженарисованный портрет героя. Хотя зверь изображенный на рисунке больше напоминал саблезубого жирафа, мы ничего не сказали, так как на горизонте появился «поп». Он был фееричен. Конкуренцию ему мог составить только свежеобряженный покойник.
Черный, длинный, явно бабушкин халат волочился по земле, рукава свисали печально и трагично. К подбородку была привязана лыковая мочалка, видимо покраденная прямо из бани, потому что она была мокрая и «поп» периодически брал ее в горсть и хорошенько отжимал. В руке «поп» держал привязанную на веревочку за тонкий хвостик пузатую свеклу, видимо это было кадило.
«Поп» с суровым выражением лица поднял с земли кусочек угля, молча дополнил портрет хорька диагональной линией , в нижнем правом углу и спросил басом:
-Покойный Харитон готов?
-Кто??? хором спросили мы, Валюшка при этом испуганно икнула.
Славик временно вышел из роли и спросил нормальным голосом:
-Хорек готов спрашиваю?
Мы дружно закивали. А Славик с гордостью сказал:
-Это я ему имя такое придумал! Правда здорово получилось : хорек Харитон?
-Здорово, -сказала Тамарка, -только это не так чтобы Харитон- и отдернула одеялко.
Покойный зверек лежал в белом платье с оборками и совсем был не похож на Харитона.
-Мда, -сказал Славик, -и как же его теперь звать?
-Может Харя? -робко предложила Валюшка очень своеобразную женскую форму имени Харитон.
-Ты что?! -возмутился «поп» и взмахнул свекольным кадилом так, что чуть не зашиб могильщика- Как я по твоему буду говорить «помолимся за покойную Харю»?! А поп так говорил когда Федьку комбайнера хоронили.
Так как уже заметно темнело, решено было хоронить покойника без имени.
Придя вечером домой, я устало слушала бабушку и ее сестру, как они обсуждали засолку огурцов и что чеснок в этом году совсем не уродился. А потом как в том самом анекдоте со вздохом сказала:
-Мне бы ваши заботы… А тут то покойника одеть не во что, то имя у него не подходящее, то поп напился..
Славик и правда напился дома компота и постоянно отвлекался от церемонии.
Бабушки долго приходили в себя, а потом дотошно выспрашивали, что я имела ввиду.
Только родители так и не узнали, что тем летом их ребенок обрел бесценный жизненный опыт по похоронам хорьков в кружевных платьях и коробке из под скумбрии.