Утром, после завтрака, мама одела детишек в красивую одежду, и они вышли на улицу. На Машеньке было пальто с пелериной и белой муфточкой. Она прятала там ручки и казалась сама себе очень красивой. Сзади, из-под шапочки, у нее лежали на пелеринке кудрявые черненькие волосики. Она и сама была похожа на маленькую принцессу из сказки, с озорными черными глазками, розовыми щечками и хорошеньким маленьким носиком.
— Красавица будет, — говорил всегда папа, когда они с женой смотрели на своих детишек.
— Бог даст, и счастливая, — говорила мама.
На улице падал снежок, и деревья стояли в красивой пушистой одежде. Пока к дому подъехала коляска, детишки успели слепить маленькую снежную бабу и поставили ее на скамейку рядом с забором. Папа остановил извозчика и вся семья, весело разместившись в коляске, поехала в центр города, где они раньше жили, пока не купили дом в Сокольниках.
***
— Папа, смотри, мы здесь с тобой ходили гулять, - обрадовалась Маша, увидев знакомую улицу.
— Где, где — высунулся Митя! Он был маленький и ничего о старом доме не помнил.
— Вот он наш дом! –показывала Маша. - А вот церковь, мы в нее с мамой раньше ходили, а вот скверик…
Сани проехали еще пять минут и остановились. Это были торговые ряды.
— Ну, вылезайте, — сказал папа, поднимая детишек по очереди, и ставя их на снег.
Он открыл огромные двери, и детишки оказались в магазине. Какой чудесный это был магазин! Длинные прилавки с разноцветными игрушками для елки: масками с веселыми красными щеками, нарядными куклами, книжками с красивыми обложками! Золотой дождь и мишура блестели, китайские фонарики висели на перекладинке, куклы с кудрявыми волосами в красивых платьях смотрели своими огромными глазами с черными ресницами. Плюшевые мишки, сидели с барабанами на шее. Рядом с прилавками толпились покупатели. Они покупали то, что им понравилось, и продавец заворачивал покупку в красивую бумагу и завязывал ее лентой с бантиком.
— Ну, кто что выбрал? — спросил папа, радуясь на все это вместе с детьми. Он, наверное, вспоминал свое детство.
Мишура, хлопушки и серебряные игрушки были упакованы. Паровозик с вагончиками уместился в одной коробке с настоящим ружьем и игрушечной посудой, со столиком и стульчиками для Зины и ее подружек. И тут, Маша увидела красивую коробку, жестяную! Г.Ландрин - Мон-пан-сье, — прочитала Маша.
На коробке была нарисована девочка в красивом платье с кружевной нижней юбочкой. На голове ее была симпатичная шляпка с ленточкой!Девочка протягивала руку к такой же жестяной коробке. И вот-вот достала бы ее. Она уже стояла на цыпочках. А рядом были видны ветки елки с красивыми шарами. А самое главное в коробке лежали душистые леденцы разного цвета и разной формы и как листики, и как ягодки и как цветочки.
— Павлик, давай у папы еще эту коробочку попросим, -зашептала Маша братику.
— Не хочу, — сказал Павлик, — папа сердиться будет.
— Ну и не надо! - сказала Маша. - Я вот сама папу попрошу, и он мне купит.
Машенька стала расписывать братцам, как это вкусно и как долго можно сосать эти конфетки, ведь коробка такая большая! А потом можно играть на ней, как на барабане, или хранить в ней всякие маленькие игрушечки… — И если они не захотят попросить, то она им эти конфетки попробовать не даст!
И Митя и Павлик тоже очень захотели эту коробку, и больше ничего!
— Папа, купи нам монпансье, — попросила Маша.
— Нет, нет, — сказала мама. Мы уже и так много денег истратили.
— Папа, ну, пожалуйста, купи конфетки, а мы больше ничего просить не будем, — пообещали мальчики, только конфетки в этой баночке и все.
— И бабушка Даша их любит, — добавила Машенька, умильно взглянув на папу.
— Ну ладно, — сказал папа. - Радоваться, так радоваться.
Вчера он получил повышение на работе, и настроение у него было хорошее. Папа Иван Григорьевич, купил своим детишкам еще и эту жестяную банку, она и сама ему понравилась. Он подумал, что коробка, и, правда, неплохая. И дети долго будут довольны, и бабушка. Она тоже любила леденцы, он это знал.
Банка с монпансье тоже перекочевала в мамину сумку.
— Ну, все! — сказал папа. — Пойдем искать извозчика.
***
До Рождества оставалось еще три недели. Декабрь был морозный, и дети часто сидели дома. Они вставали коленками на стулья и смотрели на зиму в окошко. А там, не смотря на мороз, проходили прохожие в пальто с поднятыми воротниками и в меховых шапках, женщины в красивых шубках, и теплых юбках. На голове у некоторых были платки белые и пушистые как снежок, или шапочки отделанные мехом.
По снежным дорожкам, опустив морды, но подняв хвосты, бежали куда-то собаки. Наверное, им негде было погреться, а может быть и поесть. Кот сидел и дремал на заборе, он напыжился, подобрав под себя лапки, и, просто дышал свежим воздухом, ведь у него был свой дом и хорошие хозяева.
На черном дереве сидели большие вороны. Проезжали коляски, и от лошадей шел пар, а дорожка от полозьев саней блестела как атласная ленточка. Пушистый снежок лежал на крышах, на ветках сосен, на заборе. И когда из-за облаков выходило солнце, то от него шли тонкие- тонкие лучики, как маленькие радуги. И казалось, что на снег упала тонкая и нежная сетка из маленьких крошек алмазов. Но потом солнышко пряталось, и улица становилась просто пушистой и белой. Вдоль дороги снег собрался в сугроб, и дворник все подгребал его от дороги, чтобы не мешал ездить коляскам. А снежинки все падали, падали.
— Марфа! Наша молочница идет, — крикнул Павлик.
К дому подъехала повозка с одной лошадкой. В санях сидела Александра Тимофеевна в тулупе и клетчатой шали. Рядом стояли бидоны с молоком и корзинки с маслом и творогом.
— Вот хорошо! — обрадовалась Марфа. - Сидите здесь, к двери не подходите, простудитесь. Я мигом.
Она накинула платок и пальто, и вышла к калитке, забрать молочко и творожок.
— Вот сейчас я вам кашку сварю, молочка вскипячу. А потом спать.
— Бабушка, а можно мы немножко на печке полежим? — попросила Машенька, когда кашка была съедена и молочко выпито.
— Можно, забирайтесь, и спите, не балуйтесь.
— Бабушка, а дай нам на печку немножко монпансье, — попросили Маша и Павлик.
Бабушка взяла из буфета коробку и открыла крышку. Дала всем по несколько конфеток и снова поставила ее в буфет.
Продолжение следует