- Мама, - шептала Ленка. – Мамочка моя…
Она снова расплакалась. Но это были уже не пьяные слёзы, не обиды, не истерика. Это были слёзы сочувствия и любви. В Ленке ещё осталось человеческое что-то. Она ещё не всё спустила в рюмку. И Витя понял, что до сих пор любит её. Любит такой, как сейчас – настоящей, не наигранной. И она всё ещё его Ленка. Та самая девчонка со звонким смехом и колокольчиками.
- Лен, ты пила, чтобы забыться? – спросил Витя.
- Да. Но это уже не важно. Ты женат, меня лишили прав на ребёнка, мама больна. Мне теперь уже и пить не обязательно. Это всё убивает меня. Я пью, чтобы просто не думать. Я хочу забыть всё. От начала и до конца. Вчера похоронили Зинку. Один из её поклонников зарезал её в подвале дома. А мы были подругами. Понимаешь? Она была единственным человеком…
- Да, не была она человеком! – вспылил Виктор. – Прости. Она была обычной проституткой, завистливой гадиной, сломавшей тебе жизнь. А когда всё разрушила в твоём Мире, удовлетворённо начала тянуть тебя на своё дно. Не знаю, что ты ей сделала, но она ненавидела тебя, судя вот по этому письму, – и он отдал последний лист, который откопировал из тёти Аниного архива.
Это было письмо Зинки тёте Ане, которое начиналось словами: «Я ненавижу вас и вашего приёмыша…» И заканчивалось: «Она должна сдохнуть под забором, чтобы таких, как она стало меньше на земле».
Ленка прочла это письмо и побледнела. Её глаза испуганно смотрели на Виктора, трясущиеся руки держали ещё копию письма, а она срывающимся голосом говорила.
- Дело было в школе. Мы с классом делали уборку в сквере. Все работали граблями, мётлами, собирали мусор и опавшую прошлогоднюю листву в вёдра. А Зинка, задрав юбку, демонстрировала что-то мальчишкам из другого класса. Я тогда её окликнула, а она отмахнулась от меня, как от мухи. Мальчишки смеялись, показывали на неё пальцем, крутили у виска. Я поняла, что Зина делает что-то неприличное и позвала учительницу. Потом были разборки, Зинку лишили пионерского галстука, едва не выгнали из школы. Тётя Люба, её мамка, тогда меня поймала за ухо и сказала, что за то, что я испортила жизнь её дочери, дорого заплачу. А потом были каникулы, Зинка уехала к бабушке в деревню, она закончила там пятый класс, вернулась к началу учебного года и её приняли в другой, параллельный класс. Потом мы с ней снова сдружились. Я не знала, что она столько лет мстила мне за тот случай. А сегодня, когда проснулась после вчерашних похорон, поняла, что возле меня никого не осталось. Ты больше не со мной, сына отобрал, матери не до меня, она всё время болеет. Не хочу видеть ни этот Мир, ни рассветы-закаты, ничего. Понимаешь? Моё шоу должно было закончиться падением с высотки прямо на парковку. А ты снова всё испортил. Ты был с Риткой и …
- Да, не был я с ней! – Витя перешёл на крик. – Не был! Понимаешь? Зинка видела, как мы с Петровичем вытаскиваем из бара его дочь в бессознательном состоянии и везём в больницу, где, между прочим, она не выжила тогда. Понимаешь? Это её месть была тебе! Ты это понимаешь? – Виктор вышел из машины, глубоко вдохнул горький запах полыни, сладкие цветочные ароматы, примешивающиеся к полынной горечи, и снова сел в машину. Он завёл двигатель и начал выруливать с парковки.
- Куда ты? – вскрикнула Ленка.
- В больницу. Мама твоя в реанимации, увезли при мне.
Сосредоточившись на дороге, он замолчал. Он думал, как всё же несправедливо всё это. Он женат на той, которая смогла найти общий язык с его сыном, с их с Леной сыном, но, по сути, совершенно не любит Ксюшу.
Продолжение