В позапрошлом веке высший свет хейтил друг друга не хуже, чем сегодня в интернете. Так например, русский композитор Пётр Ильич Чайковский не любил музыку русского композитора Дмитрия Бортнянского. Хотя оба жили в России, писали тональную музыку и даже оба ездили учиться писать музыку и работать в Италию. А еще больше Чайковский не любил музыку немца Иоганнеса Брамса. Брамса он просто ненавидел. Когда при Чайковском упоминали имя Брамса, Чайковского перекашивало и он начинал ругаться. Но сначала о Бортнянском.
Русский композитор Михаил Глинка ехидно именовал Бортнянского «Сахар Медович Патокин», и это были «семечки» в сравнении с тем, что о Бортнянском говорил Чайковский…
Редактируя сочинения Бортнянского, Чайковский выдавал следующие бранные фразы:
"...самый плоский набор общих мест",
"... дай бог, десяток порядочных вещей"
«…или посредственно или совсем плохо и пошло..."
и т. д.
Но учитывая тот факт, что сам Бортнянский был критиком еще тем, может и не зря Чайковский его ругал. Как говорится, карма. Так например, Бортнянский заставил царя Александра I принять ряд Высочайших указов о «чистоте церковного стиля», чем очень сильно навредил всем своим композиторам-современникам и даже их потомкам. Согласно этим указам вся новая церковная музыка могла быть одобрена только с позволения самого Бортнянского. Не слабо, правда? Нет, как композитор, может он был и неплохой, а как человек? И так как Александр I в музыке ничего не понимал, указы эти он подписал. Таким образом, многие талантливые композиторы того времени остались без возможности писать для церкви, а следовательно, без средств к существованию.
Вернемся к Чайковскому. О Брамсе Чайковский отзывался так:
«Брамс бездарный, полный претензий, лишённый творчества человек»,
«Его музыка не согрета истинным чувством, в ней нет поэзии, но зато громадная претензия на глубину»,
«Это один из заурядных композиторов, которыми так богата немецкая школа»,
«Мелодической изобретательности у него очень мало; музыкальная мысль никогда не досказывается до точки»,
«Меня злит, что эта самонадеянная посредственность признаётся гением… Брамс, как музыкальная личность, мне просто антипатичен».
После всего вышеизложенного может сложиться впечатление, что Чайковский ненавидел всех композиторов. Кого же любил Чайковский? Никогда не догадаетесь. Того, как ни странно, чья музыка совсем не походила на музыку Чайковского (в отличие от музыки Брамса), и как ни странно, тоже немца. Он обожал музыку, в которую впоследствии влюбился вождь Германии Адoльф Г.
Чайковский любил музыку Вагнера.
Однажды послушав музыку Вагнера, Чайковский написал:
«Вынес я впечатление о поразительной красоте, особенно симфонической, удивление к громадному таланту автора, его небывало богатой технике».
Из чего можно заключить, что весьма консервативный в музыке Чайковский, тяготел к новым веяниям в мировой музыкальной культуре. Ведь круче и современнее музыки Вагнера в те времена еще ничего не было.
А вот Вагнера ненавидел всеми фибрами души другой композитор – итальянец Джоаккино Россини. Но это уже совсем другая история.