Михаил поправлялся долго. Первую неделю только спал и вообще ничего не помнил. Смутно вспоминались заплаканные лица родителей, иногда появлялись белые халаты. Трогали ногу, что-то бормотали, ставили уколы. Потом наступили бессонные ночи. Было много времени для тревожных размышлений. Нога напоминала о событии, хотя врач и обрадовал, что при непогоде особенно будет ныть и тянуть, Мишка надеялся на лучшее.
Размышлений о жизни много, разных. Почему то вспомнилось детство. Вздрогнул, закряхтел и повернулся на другой бок. В окно смотрел месяц, такой же, когда был подпаском, приходилось пасти помещичьих коров, просыпаться ни свет, на заря. Бывало, маманя будила, подойдя и тихонько шепнув:"Мишутка".
А бывало, случалось заночевать на лугу с дедом Михеем, в котелке на костре варить суслей, затем в углях печь картоху, слушать правдивые истории о жизни при царе Горохе и байки о красивых русалках. Собиралось много слушателей, всё больше из ближайших сёл. Разинув рот и вытаращив глаза глотали одну байку за другой. Мастер был на выдумки дед, хоть и беззубым и лысым.
Вспомнилось, как таскал из леса малину, а помещик прознал, приказал отлупить, да ни кому нибудь, а бате. Тот стегал душевно, потом горько плакал. Ничего не поделаешь, другой мужик поддал бы сильнее, а батя всё равно бил жалеючи. С тех пор Мишка ни лес, ни малину на дух не переносил. А вот рыбачить любил, больше раков ловить, с ладонь. Правда, помещик почти весь улов себе забирал. Мишке оставлял совсем немного.
Вспомнил, как летом за селом пахло разнотравьем - кипреем, иван-чаем, а в больнице запахи другие, чужие. Пахнет какими лекарствами, температуру три раза замеряют, микстуры горькие. И люди другие, хоть и заботливые. Почему-то заставляют вставать и ходить, а голова кружится, аж мочи нет. Пару раз свалился, но ничего, снова встал на ноги, хоть и прыгает на каких-то странных палках.
Почему-то вспомнилась Нюрка. С характером оказалась зараза, хоть и сирота. Не простила, хотя а что такого?! Ну, заинтересовался красивой бабой, массажисткой той. Хотя, что лукавить, хотел Мишка свою жизнь поменять. Хотя сейчас бы подумал, смотреть в сторону чужих женщин. Он, Мишка, так и живёт со стариками, а Нюра вышла замуж. Ох, вернуть бы её...
Вот и сорок почти, а что? Уже не молод, но и не стар. Так и ничего не нажил, ни детей, даже жена ушла. Вот и тракториста жалко, глупый мужик. Что на рожон полез. Теперь семья осталась, восемь детей, как никак. Помогать нужно детям, они не виноваты, что их батька ума не нажил. А Ванька этот считай пропал, и детям жизнь испортил. А ведь на него надежды возлагали, трактористом выучили. Эх, жизнь...
- Больной, что не спиться? - услышал вопрос из коридора. В дверном проёме стояла седая санитарка, старенькая бабуля. - Что, милок, не спишь?
- Да, мысли тяжёлые, - буркнул Мишка.
- А ты расскажи, покумекаем, - предложила санитарка, присев на кровать. - Ой, как люблю истории послушать.
- А вы хотите послушать о чужой жизни? - усмехнулся Михаил.
- Ночь длинная, а ты говори, милок, - став серьёзной, шёпотом ответила санитарка, поправляя косынку.
Мишка молчал: "С чего начать рассказ?!"