— Это что же такое выходит?! — открылся вдруг рот у соседа, которого купец называл Артемоном. — Это мы посмотрим еще, кто кого на Гороховой разъяснять будет. Это мы еще раньше у нас на Греннель выясним у Петра Ивановича!
— Молчи, Артемон, сто чертей тебе в печенку! — шикнул на племянника купчина.
— Нет, Аполлон Петрович, тут дело государственное, такого спускать нельзя. Да ты знаешь, полячина кудлатая, кто я такой?!
Фаберовский внимательно посмотрел на трясущуюся от негодования морду с выпученными глазами и открытым ртом, и понял, где он ее уже видел — на фотографиях, которые показывал ему Брицке.
— Знаю, — сказал он. — Гурин из Женевы.
— Аполлон Петрович, сходите засвидетельствуйте, что он просит, — побледнел присмиревший Артемий Иванович.
Новый цирк, или Динамит из Нью-Йорка