АнтиДедовщина
- Отделение, стройсь!
Голос у командира отделения зычный, прямо под фамилию – Зыков. Младший сержант.
- Равняйсь! Смирно! – Зыков возвышается, кажется, даже над автобусом, приехавшим за солдатами.
Отделение состоит из шести радистов и командира. Впрочем, он тоже радист. Был радистом, сейчас он просто младший сержант, на дежурство не ходит, только командует. Опять же, впрочем, остальные тоже над рацией не сидят.
Потому что полк расформировали, отделение отправляли в г. Ленинск, учиться работать на новых радиостанциях. На радиостанциях нового поколения.
Солдаты радовались: в город едут, после полугодового, годового, а некоторые и после двух с лишним лет службы в полупустыне, в которой только одно достоинство: в апреле тюльпаны расцветают, и вся эта почти голая земля покрывается красными бутонами. Красотища!
- Эх, Славка, - говорил Сурков своему земляку, - вот оторвёмся-то. Женщины, вино, увольнительные…
- Наоборот, - говорит Слава, - увольнительные, вино, женщины…
- Да какая разница.
Байконур - степь или полупустыня, военные городки, разбросанные по этой степи. И посредине (или с краю, кто ж знает) город Ленинск.
И вот за ними приехали «покупатели», так называли тех, кто приезжал из другой части за живым «товаром».
Перед строем появился капитан в зимнем обмундировании, разве что без шинели. Был декабрь, но морозы ещё не наступили. Они ещё впереди. Вместе с пронизывающими ветрами.
- Сейчас проверим по аттестату комплектацию обмундирования.
Он достал лист бумаги.
- Я буду читать, а вы подтверждать, всё ли получили.
- Так, значит, гимнастёрки, штаны, сапоги – вижу есть. Бельё зимнее?
- Есть, - громыхнул младший сержант Зыков.
- Майки?
- Есть, - опять Зыков.
- Трусы?
- Есть…
Сурков поднял руку, как первоклассник.
- Что, солдат, - поморщился капитан, - трусы кончились?
- Да ни разу их не давали.
- А ты сколько служишь, служивый?
- Да год уж почти, - простосердечно ответил Сурков.
- И что, так в одних и ходишь?
Капитан глянул на своих сопровождающих: рядового и старшину. Те захихикали.
- Мне из дома шлют, товарищ капитан.
Настроение капитана резко изменилось. Он повернулся к Зыкову.
- Что скажешь, сержант? У нас, значит, люди в домашнем ходят?! Наша могучая держава не может обеспечить солдат трусами?! Так выходит?!
Зыков позеленел, одарив Суркова злобным взглядом.
- Никак нет, товарищ капитан, - зычно выкрикнул он. – Трусов у нас хватает…
- А это?
- Это недоразумение, товарищ капитан, - он помолчал, - может, размера не было.
- Так ушейте…
- Они, может, ему малы, товарищ капитан.
У капитана больше слов не нашлось.
- В машину, - коротко скомандовал он и направился к штабу полка. Бывшего полка.
Никто, конечно, в автобус не полез, чего там париться, пока капитана с сопровождающими лицами нет.
Солдаты начали было расходиться, но Зыков рявкнул, даже стёкла в штабе задрожали.
- Я команду «разойдись» не давал!
Он заложил руки за спину и прошёлся перед строем. Прям генерал.
- Ну, что Сурков, - остановился командир перед Сурковым. – Тебе, стало быть, трусов недодали?!
- И что? – спросил Сурков, уже обозлившийся внутренне.
- Тебя государство назначило государство охранять, носки дали, сапоги, а трусов не дали. Плохое, значит, государство?! Ты не доволен нашей Родиной? Значит!
- Слышь, Зыков, - спокойно ответил Сурков, - ты бы заткнулся. Трусы с каптером поделил и продал, а теперь про Родину. Крохобор! Я те счас башку сверну и мне ещё медаль за это дадут. Понял, Зыков?!
Зыков остановился перед строем, опять весь позеленел, кулаки сжаты. Скрипнул зубами.
- Я думал тогда, что ты что-то понял, а ты…
- Когда тогда? – агрессивно спросил Миша.
- А когда ты мне денег одолжил на дембельский чемодан.
Да, было такое дело, только Миша Сурков и не подумал тогда, что Зыков примет это за подхалимство. Обыкновенное среди солдат дело, даже независимо от статуса: дед ты или салабон – помочь товарищу – святое дело.
Он уж и забыл почти что об этом случае, когда Зыков деньги по-честному вернул.
Правда, Миша подозревал, что причина неприязни Зыкова к нему таилась в другом случае.
Сурков сидел в бытовке и подшивал новый воротничок. Тем, кто не знает, что это такое, разъясняю: были обыкновенные гимнастёрки, ну, например, как у Сухова в «Белое солнце пустыни», а к воротнику у них пришивался белый кусочек ткани, подворотничок. Сегодня, по-моему, это не применяется.
А ещё новобранцев стригли наголо. И то и другое понятно. Стригли, чтоб насекомым жить было негде, а воротничок белый – чтоб шея чистая была.
Есть такой анекдот: стрижёт парикмахер здоровенного хохла и приговаривает: «Ну и шея, ну и шея!» Мужик довольный говорит: «Сало ем!»
- Да ты хоть г…но жри, а шею-то мыть надо.
Так вот: подшивает Сурков воротничок, а в бытовку Зыков заходит – он тогда ещё командиром не был.
- Ну что, Мишка, ох и здоров ты, - и на Мишку навалился, из баловства да из-за избытка энергии, через край бьющей. А Миша-то Сурков борьбой вольной занимался, он на автомате Зыкова на вертушку взял (это приём такой), ну и Зыкова слегка уронил. Слегка-то слегка, а нос у Зыкова закровил. Видать, сосуды слабые…
Вроде и разошлись тогда по-мирному, но Миша подозревал, что Зыков обиду затаил.
Как же, он такой большой, сильный, штангой до армии занимался, а тут его раз – и мордой об стол или, как сейчас говорят почти по-английски – фэйсом об тейбл.
Помнился и другой случай. Они тогда с Зыковым из столовой шли и присели на лавочку под деревом.
Зыков ни с того ни с чего заговорил:
- Скоро Прищепин на дембель уйдёт или прапором останется дальше служить.
Прищепин командиром отделения был. Хороший мужик, дело радистское знал досконально, молодых не обижал, хоть и настоящим «дедом» был, третий год дослуживал.
- И что? – спросил Миша.
- Что, что, - Зыков приосанился, - я командиром буду.
Он помолчал, потом сжал кулак.
- Вот я вам покажу, салажня, как службу нести надо.
Сурков тогда значения его словам не придал, решил, что это шутка.
Но шутка оказалась вовсе не шуткой. Прищепин месяца через три уволился, правда, в запас не ушёл, а остался на сверхсрочную. Тогда только ввели звания прапорщиков на суше и мичманов на флоте. Стал Прищепин прапорщиком, да не в узле связи, а пристроили его куда-то по хозяйственным делам.
И Зыков стал командиром отделения.
Сначала старая эта обида Зыкова никак не выливалась в конкретные дела. Потом Зыков стал командиром, а через некоторое время Сурков проходил мимо тумбочки, места нахождения дневального. Дневальным был в тот день Слава – землячок. Он, как и положено стоял со штык-ножом на поясе. Это полагалось дневальному. Тумбочка стояла напротив лестничного марша, чтобы дневальный видел, кто по ней поднимается, и мог вовремя отдать надлежащую команду личному составу, находящемуся в это время в казарме.
И вот когда Сурков проходил мимо тумбочки, там же оказался и Зыков. Ну, чуть пораньше. Зыков своим командирским голосом распекал за что-то рядового Славу. Пройти бы Мише, да и весь сказ, мало ли за что дневального командир ругает, может, указания ценные даёт.
Нет, Миша так не мог. Не в данном случае, а вообще. Он просто никогда не мог пройти молча, если сильный обижал слабого. А здесь силы были явно не в пользу Славки. Худой, тощий даже, против тяжелоатлета Зыкова.
Как-то сразу вспыхнула злость, и он заорал:
- Ты чо к пацану приколупался! Отвали от него!
Зыков, как ни странно, остался спокойным.
- А то что?
- А то – рожу начищу!
- Дурак, блин! – сказал командир и пошёл в казарму. Потом остановился: - ну ты у меня ещё попоёшь.
Надо сказать, что слово «блин» тогда не было в ходу, было маленько другое, более оскорбительное, но Сурков внимания не обратил. Славка стоял, как сфинкс невозмутимый.
У Миши тоже злость прошла быстро.
После этого у него началась весёлая жизнь: то самое «через день на ремень, через два на кухню. Но, если честно, то Сурков никогда об этом не жалел. О своём поступке.
Вот мы изучаем всякие гороскопы, прогнозы, описания характеров по линиям на ладони, по линии носа и тому подобное. Может в этом и правда, что-то есть. Ведь у каждого человека свой характер: один упрям, как осёл, второй сдержанный, мягкий, третий пунктуален до неприличия…
Мишка вот не мог пройти мимо несправедливости, хоть убей. Чует, что для него это кончится не очень хорошо, мягко говоря, но не мог пройти молча.
Такое случалось у него довольно часто, но никаких выводов для себя он не делал. Знал, что за спиной недруги, да частенько, и друзья шепчутся: ну, дурак, ну дурак! Ведь мог бы по-другому всё сделать, даже с выгодой для себя, а он…
Много позднее он прочтёт фразу «Не верь, не бойся, не проси», а затем, кажется уже у Булгакова, что просить никогда ничего не надо «…И так дадут…»
А уже позднее убедился в этом на себе. Но это другая история. Или истории…
После того, как Миша дал Зыкову в долг денег на дембельский чемодан, стал он ходить в наряды, как все. То есть успокоился Зыков маленько. Сурков как-то и внимания не обратил. Первое время местный старшина попытался им устроить «карантинные» «подъём-отбой», но парни были уже послужившие: кто год, а кто-то и полтора, так что ничего у старшины не получилось, тем более, что напрямую-то они ему и не подчинялись.
Но Зыков!
Зыков-то никуда не делся. И опять у Суркова та же песня: «через день на ремень, через два на кухню».
А главное разочарование – это город. Весь город просматривался с одной стороны в другую насквозь. Маленький город.
Ленинск – это центр полигона Байконур и населён он в основном офицерами и их семьями.
Вот тебе и увольнительные (которых, впрочем, не было вообще), и вино, и женщины.
Одни пуговицы блестящие да погоны кругом.
Из двадцати шести чёрных дней, выпавших на долю радистов, был только один светлый. Это когда их отправили на овощную базу разгружать вагоны с яблоками и виноградом. Запомнились венгерские яблоки, каждое завёрнуто в отдельную бумажку. Сочные, вкусные – импорт.
Наелись от пуза яблок и винограда, да ещё с собой набрали по полной пазухе.
А главное – поели в обед «гражданской» еды в гражданской столовой. Рис и котлеты, ничего особенного, но в части этого было никогда, самое вкусное – макароны по-флотски. Поэтому – класс!
В часть привезли яблок, винограда, парни рады. Главное, хоть и наелись этого добра на базе, сами ели с удовольствием.
Новый год прошёл, снова команда: «Стройсь!»
Повезли на другую площадку, опять не на свою.
Там опять в узел связи. Зыков не отстаёт.
Пожалуй, пора прерваться, многовато информации выдал. Хочется думать, что интересной и полезной. Так что следует продолжение. Зыков-то так никуда не делся.
Если и это понравилось, нажмите на палец вверх. Спасибо!