Мы с мужем купили частный дом, – решили на землю перебраться.
А по соседству с нами, через забор, жила одна совершенно одинокая старушка. Я так думала, что она совсем одинокая, т. к. ни с кем её ни разу не видела.
Сухонькая такая она, совсем уж старенькая. Ходит, еле-еле ноги волочит. Ей на вид было где-то уже далеко за восемьдесят. Вот выйдет она на свой огород, что-то пропалывает, окучивает. А когда выбьется из сил, о тяпку обопрётся, отдышится и дальше продолжает работать.
И вдруг смотрю, упала она и лежит в меже, а подняться не может. Сил не хватает. Мочи нет смотреть, как немощная старушка по земле ползает. Я бегом к ней. Помогаю подняться. Спрашиваю:
– А вы чего одна-то на огороде убиваетесь? А где дети-то? Внуки?
Она мне со вздохом и отвечает:
– Сын рядом живёт – два дома от меня. Жена имеется, дочь уже взрослая и хозяйство у него налажено. Живёт он, как сыр в масле катается, но сроду не придёт матери помочь.
И так у меня сердце защемило. Так защемило! Я своих бабушек ни разу не видела и всегда по-хорошему завидовала тем, у кого они есть. Это же так здорово прибегать к родной бабуле. Она и накормит, и напоит, и сказку на ночь расскажет, с ней и посекретничать можно. А вот не дал Бог мне увидеть обеих своих бабушек.
А тут живёт баба Аня (так её зовут), не бездетная, кажись, а к ней никто не приходит.
Стала я к ней время от времени заглядывать: то пирогов-блинов принесу, то по её просьбе в аптеку за лекарством сбегаю, то на огороде помогу. А она меня, неопытного огородника, уму-разуму учила, лишними семенами и рассадой делилась, – так мы с ней и подружились.
Вот однажды я ей и предлагаю:
– А давайте, баба Аня, займёмся перевоспитанием вашего зажиточного сына. Я ведь постоянно к вам бегать не смогу. У меня работа, дети. Да и на своём огороде дел невпроворот.
– А как ж ты его перевоспитаешь? В детстве надо было воспитывать, чтобы родную мать почитал, да в старости не бросал. А сейчас уже поздно, – машет она рукой.
– Не скажите - не скажите, – усмехаюсь я. – Начинать никогда не поздно.
Она, приметив в моих глазах смешинку, заинтересовалась:
– А ты надумала чего? Выкладывай!
Вот я ей свой план и выложила.
– Скажите своему сыну, – начала я, – что, якобы, надумали вы всё своё имущество на соседку переписать. Мол, кто ухаживает за вами, тому и вознаграждение. А, когда придёт ваш час с Богом встретиться, он останется ни с чем. Глядишь, и совесть у него проснётся, – смеюсь я.
Соседка задумалась:
– А что, это идея!
Я думала, что она шутит. Ан нет! Баба Аня пошла к своему сыну и, стараясь не рассмеяться, прямо в лоб ему так и заявила, мол, не хотите за мной ухаживать – не надо. Всё на соседку перепишу. Так и знайте!
Меня три дня не было в городе. Мы с семьёй на море уезжали отдыхать. А как вернулась я, сразу зашла к своей одинокой соседке...
Мама-мия, что за чудо! А она сидит перед телевизором в новом мягком кресле, как королева на троне, вся чистенькая, ухоженная, деревянные полы в хате вылизаны, а на огороде ни травинки, ни соринки.
Спрашиваю:
– Соцработники что ли приходили или тимуровцы?
А она смеётся:
– Сработал твой план. Как сноха узнала, что будто бы я собираюсь всё переписать на соседку, то бишь – на тебя, поверила. Испугались они не на шутку. И сразу такие, прям, заботливые стали, такие предупредительные. Загляни в холодильник!
Я открываю холодильник, а там как в супермаркете – чего только нет.
– Вот уж не думала я, – смеётся старушка, – что на старости лет барыней заживу.
С тех пор мы с ней как увидимся, так и начинаем смеяться:
– Дождались вы всё-таки, баба Аня, счастливой старости. Вас уже и не видать на огороде. А порядок там такой, что любо-дорого.
А она мне в ответ:
– Ты меня, соседушка, так и называй теперь «госпожа-барыня», – и звенят на всю улицу наши развесёлые: «Ха-ха-ха»! Да «хи-хи-хи»!