Пожалуй, самой важной составляющей частью понятия нация, народ или маленькая народность, является культурное наследие или то, что принято называть таковым. Русские, как и в целом Россия, само собой, исключением не являются и у нас, как и остальных, есть свои культурные символы, наследие, которыми мы гордимся или, когда они становятся стереотипными, немного стесняемся. Однако, многое из того, что сегодня является неотъемлемой частью русской народной культуры, появилось сравнительно недавно, а то и вовсе было привезено из-за границы, после чего экспроприировано (без апроприации, прошу заметить!).
Щи да каша, пища наша
Если каша является блюдом интернациональным, то щи почти всегда сопровождаются прилагательным, указывающим на принадлежность – «русские». Рецептура блюда не является постоянной, но сохраняет два ключевых элемента – капуста и мясо. Без них и щи не щи. Но вот что интересно. Для ровесников первых русских князей капуста была экзотическими южным овощем, стоившем бешенных денег (что-то вроде чайота сегодня). Логичен вопрос, а как тогда готовили традиционные щи? Века так до XIII традиционных щей попросту не существовало, да и национальным это блюдо никто не считал. «Съти», в дальнейшем трансформировавшееся в привычное название, первоначально означало просто – похлебка. Иными словами, это был обыкновенный мясной бульон, в который бросали подручную растительность: репу, крапиву, щавель и так далее.
Между тем, капуста в Римской империи была весьма уважаемым овощем. Под него даже легенду подвели. Мол, капуста выросла из капель пота, упавших со лба Юпитера, когда тот размышлял о проблемах бытия. Оттуда же из Рима и название овоща: «caput» - голова, превратившееся через контаминацию в «composita». До нас же она добралась где-то в XI веке вместе со всей греко-христианской культурой. Первое упоминание относится к 1073-ому году. Именно тогда вышел первый из известных «Изборников» Святослава, где и упомянуто данное растение. В нем описывались процессы выращивания и хранения, а так же целебные свойства капусты. Судя по всему, вначале этот овощ был довольно дорогим, доступным лишь избранной части общества. Это подтверждается тем, что смоленский князь Ростислав Мстиславич, после получения самостоятельной епископии в 1136 году, «отдал в детинце» первому епископу Мануилу «огород с капустником» в качестве подарка. Видимо, очень ценного.
Когда именно капуста стала доступным овощем, не известно. Можно, конечно, встретить цитату «некоего Корнелия де Буин», который, якобы в XIII веке, упоминал о распространенности капусты в Московии. Но, во-первых, Корнелис, вовсе не «некий», а вполне себе известный французский художник, во-вторых, не де Буин, а де Брюйн, и в третьих не в XIII, а в XVIII веке. Он действительно путешествовал по России, так как писал портреты Петра Первого и его семьи, а за одно вел дневниковые записи. Среди них есть упоминание капусты:
В Московии произрастает обыкновенная белая капуста, которую русские заготавливают большие запасы и которую простолюдины едать по два раза в день.
Французский живописец Корнелий де Брюйн, 1703 год.
Отсюда можно сделать вывод, что капуста получила распространение в России где-то в XIII-XIV веках, вряд ли раньше. Но ведь капуста не единственный ингредиент щей! Есть еще морковь. Сама по себе, она, пожалуй, едва ли не самый древний корнеплод. Конечно, на Руси про нее знали еще до самой Руси, но вот культивировать начали примерно в XVI веке. Именно тогда ее описание попало в «Домострой». В итоге, если сложить все известные упоминания об ингредиентах традиционного русского блюда, получается, что сложилось оно не ранее XV-XVI веков. Что же до современных щей, с картофелем и помидорами, то их готовить начали и того позже, в середине XIX века.
Балалайка
Какая же культура без музыки? Этот трехструнный музыкальный инструмент на столько крепко увязался с представлением о русском народе, что любое изображение средневекового быта на Руси не обходится без появления балалайки. Кто их изобрел и когда – неизвестно. С народными инструментами вообще дело привычное, нет не имени изобретателя, ни даты. Но есть первое письменное упоминание о балалайке:
В Стрелецкий приказ приведены арзамасец посадский человек Савка Фёдоров сын Селезнев да Шенкурского уезду дворцовой Важеской волости крестьянин Ивашко Дмитриев, а с ними принесена балалайка для того, что они ехали на извозничье лошади в телеге в Яуские ворота, пели песни и в тое балалайку играли и караульных стрельцов, которые стояли у Яуских ворот на карауле, бранили
Память из Стрелецкого приказа в Малороссийский приказ. 23 июля 1688 года.
Очевидно, что балалайки к моменту первого упоминания уже были известны, то есть можно сказать, что появились они примерно в начале-середине 17-ого века. Не такая уж древность, не правда ли? При этом балалайки не были особо распространены и вовсе не считались русским народным инструментом. Так в «Реестре» Петра Первого от 1715-ого года описывались приготовления к шуточной свадьбе. Царь дал согласие 70-ти летнему шутовскому патриарху Никите Зотову взять в жены Анну Пашкову. Свадебная церемония должна была сопровождаться грандиозным шествием ряженых, изображавших группы различных народов и племен, населявших в те времена Государство Российское. Каждой группе полагалось нести музыкальный инструмент, наиболее характерный для данной национальности. Помимо большого количества других инструментов, в «Реестр» входило 4 балалайки. А играть на них предстояло ряженным в калмыков. Так и выходит, что к началу XVIII века балалайка русской народной не считалась.
Балалайка состоит из длинной рукоятки, на которой сделаны лады, и из круглого корпуса. На нее навязывают две струны, которые настраиваются довольно высоко.
Александр Терещенко, "Бытъ русскаго народа", 1848 год.
Первые указания на народность и распространенность инструмента относятся к середине XVIII века. То есть от Петра до Екатерины балалайка обретает свою популярность. Якоб Штелин, один из первых академиков в России, указывал в книге «Музыка и балет в России XVIII века» (под этим названием она была опубликована уже в XX веке), что балалайка это самый распространенный музыкальный инструмент среди народа.
Несовершенный и антихудожественный инструмент, мало пригодный для чего-либо иного, кроме бренчания деревенских песен…
Якоб Штелин, Известия о художествах России, 1767 год
Труд этот, по правде говоря, полон ошибок и вымыслов, что станет очевидным позднее, но именно с легкой руки Штелина западная публика узнала о народной культуре в России. Эти сведения дополнили уже существовавшие на тот момент стереотипы, прибавив к ним балалайку, как основной атрибут народного творчества. Кстати, первоначально у нее было всего две струны. Третью добавили лишь в конце XVIII века, при чем сделали это для придания инструменту академичности. В таком виде балалайка и добралась до нас, оставив своего двуструнного собрата лишь в народной памяти. Так и выходит, что этому русско-народному инструменту лет 300-400, не больше, а популярна она стала и того позже, примерно 250 лет назад.
Другое дело Домра
Ее, почему-то, к традиционным символам русской культуры не относят. Возможно, связанно это с восточным происхождением названия, скорее всего тюркским. Как эта предтеча балалайки попала на Русь неизвестно. Первое упоминание в письменных источниках относится к 16-ом веку: витебский воевода Александр Гвагнин писал в 1582 г. о москвичах и русских, которые «без всякого искусства обращаются с пандурами». Этими самыми «пандурами» называли щипковые инструменты в Европе, а сам Гвагнин был итальянцем (его настоящая фамилия Гваньини), так что слово «домра» он просто не знал. Однако, в данном случае не стоит ориентироваться только на письменное упоминание. Инструменты подобные домре были широко распространены и на востоке и на западе. Их внешний вид почти не отличался — полусферический корпус и гриф. В центральной части России были распространены трехструнные домры, а западнее с четырьмя.
Восточное (тюркское) звучание названия инструмента позволяет предполагать, что произошел он от восточного танбура, и был занесен на Русь монголо-татарами во время набегов. Во всяком случае более раннее использование домры или чего-то подобного никак не подтвердить. Самые ранние лубки и дворцовые записи с упоминанием этого инструмента относятся к началу XVI века.
Особую популярность домра приобрела у скоморохов, которые играли во время ярмарок и других праздничных мероприятий. И вот как раз эта народность и сыграла с инструментом злую шутку. Привычным репертуаром скоморохов были матерные частушки и скабрёзные анекдоты про властвующих особ. Это не нравилось в первую очередь церкви, которая активно боролась с любым упоминанием похоти и половых органов, а потому всячески проповедовала запрет на подобные выступления. Под удар попали не только скоморохи, но и сама домра. В 1648 году царь Алексей Михайлович, под давлением церковников, назвал театрализованные выступления скоморохов «бесовскими игрищами» и издал указ об истреблении домр, гуслей, гудков и прочих инструментов музыкального народного творчества. Специальные люди прошлись по Москве, заглянули в каждый двор и собрали у жителей все инструменты. Затем загрузили в повозки, вывезли на берег Москвы-реки и сожгли. С этого периода и до 19 века исторические документы не содержат никакого упоминания о домрах. Собственно, по этой причине ее почти и не вспоминают, когда говорят, про русские народные инструменты.
А где объявятся домры и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды, тебе б то всё велеть выимать и, изломав те бесовские игры, велеть сжечь
Царский указ Алексея Михайловича, посланный приказчику Верхотурского уезда в 1649 году.
Так печально могла бы и закончиться история, если бы в 1896 году, в Вятской области, выдающийся исследователь и музыкант того времени – Василий Андреев, не обнаружил странный музыкальный инструмент, имеющий полусферическую форму. Совместно с мастером Семёном Налимовым, они разработали проект создания инструмента, опираясь на конструкцию найденного экземпляра. После реконструкции и изучения исторических документов, был сделан вывод о том, что это и есть старинная домра. Но в это время не нашлось своего Якоба Штелина, который бы популяризировал данный инструмент, а ведь домра, и древнее, и «народнее».