Появление Засыпкиной уравновесило силы в техбюро. Инженерши с большим интересом наблюдали за новой сотрудницей и перемывали ей кости. Для Петера ссылка приобрела смысл и окрасилась яркими красками. Вальтер с удовольствием погрузился в мир своих грёз... Юля приобрела подругу, равную себе по интеллекту. Между двумя девицами завязались лёгкие приятельские отношения. Вальтер был снисходителен к подчинённым, не напрягал их излишними просьбами, они у него цвели как орхидеи в оранжерее. Только мастер Синевери со второго участка не давал расслабиться новому технологу.

«Для детали нужен ракис, — требовательно звучал голос мастера. — Мы не можем работать!»
Юля чувствовала кожей недовольные нотки Синевери в телефонной трубке.
—Как заказать шаблон? — беспомощно моргала глазами Малышева, вертя в руках замасленный чертёж детали «Палец».
— Идите в инструменталку, — спокойно без тени раздражения разъяснял Вальтер. — Спросите старого Петера, он вам поможет оформить заказ.

Механический цех состоял из двух участков и представлял собой огромное помещение, стены которого были выкрашены согласно нормам охраны труда в препротивнейший зелёный цвет. На первом участке работали одни мужчины, а во втором в постоянном шуме, по колено в масле крутили штурвалы револьверных станков женщины всех возрастов и мастей. Станки угрожающе выли, дребезжали, свистели так громко, как и не снилось Соловью— разбойнику. Полы, покрытые толстым слоем технической грязи, были обильно политы машинным маслом. В пространстве летали разноцветные стружки, во все стороны сыпались чугунные конфетти, а из—под расточного станка выползали как очковые змеи огромные стальные гирлянды.

Юля заметила в цехе знакомые лица. Из—за автоматов выглядывали «невольницы» Зинка, Люся и Эллочка.
—Люсь, а где Петер сидит? — подскочила Юля к молодой станочнице.
Девчата даже в робе были настолько хороши, что у старого Варика, выдававшего девочкам инструменты каждый раз сердце начинало биться сильнее, и к бледным старческим щёкам приливала застоявшаяся кровь. Особенно была хороша Люся Лисовская, девица лет восемнадцати, с удивительно прекрасным выражением глаз.
—Добро пожаловать в цех! — подлетел Сергей Гаврилов, ухажёр Лисовской. — Осторожней с Вариком, он как верный пёс, стоит на страже инструменталки, и выдаёт инструменты строго под подпись. Он заменяет использованные свёрла и резцы на новые только после тщательного осмотра и ощупывания буквально на зуб.
Боевой поклонник ни на минуту не оставлял без внимания Лисовскую.
—Пойдём, я тебя провожу, — сказала Люся, которая, несмотря на выигрышную внешность, была очень застенчива и не уверена в себе.

Роль научно — исследовательского института при заводе выполнял инструментальный участок. Так называлась комната без окон и дверей в глубине инструментального склада. Это была святая святых. Сюда посторонние не заходили. Здесь при искусственном дневном свете вытачивали шаблоны, точили инструменты, подгоняли приспособления, старый Суурметс и не менее древний Петер. Они сидели перед рабочими столами и что-то усердно точили, сверлили. Гладкие макушки старцев покрывали плотные как шляпки желудей шерстяные береты.

—Здравствуйте,— Юля набрала воздух в лёгкие, и несмело подрулила к двум старичкам. — Мне надо шаблон заказать.
—Tere-tere , — пробурчали себе под нос старички, не поднимая глаз и не поворачивая голов.
—Ну, надо, так закажем, — откликнулся по-русски один из старцев после продолжительной паузы.
Юля следила зорко за движениями старика. Работник взял в руки старый шаблон и стал выискивать на нём номер. Затем он, так же не спеша, вытащил чистый бланк и начал медленно выводить на эстонском языке заказ.
—Отнеси на ворота эту бумажку, — буркнул, будто нехотя старик. — Его доставят в Таллинн по назначению.

Юлия долго вертела в руках эту бумажку и не понимала ни слова. Для неё это была китайская грамота. Подумала, что без эстонского далеко в работе не продвинется, и безмятежно понеслась в диспетчерскую. Диспетчерская представляла собой штаб, где можно было узнать обо всём, что происходит на заводе.
Дверь диспетчерской распахнулась и пред честной братией явилась Юля.
— Здравствуйте, — весело произнесла девушка.

—Tere - tere!—отозвалось нестройным хором в диспетчерской.
— Вы не знаете, когда машина из города прибудет?— спросила Юля, обращаясь к Линде.
— А ты видишь у меня за плечами кого—то ещё?— ехидно вопрошала Линда.
— Никого не вижу,— огорошено промолвила Юля.
— Тогда не выкай, — авторитетно заявила Линда.— У нас принято ко всем обращаться на ты.
— У меня язык не поворачивается называть женщину, годящейся по возрасту мне в матери на ты, — упиралась Юлия.
—В чужой монастырь со своим уставом не лезут, — пробормотала негромко Линда.
На заводе директор и слесарь, мужчина и женщина, студент и преподаватель, все обращались к друг другу на ты. Это называлось проявлением демократизма и провозглашением равных прав. Пришлось и Юле, скрепя зубами, переучивать заново правила хорошего тона, а заодно научиться разбираться по выражению лица и вибрациям голоса Линды, с какой ноги встала комендантша.

От утреннего настроения Линды зависело, как пройдёт отгрузка товара, будет ли выполнен план по ширпотребу, и смогут ли доблестные бухгалтера свести конец месяца. Перед ней покорно склоняли головы командировочные со всех братских республик, от её расположения зависело, как долго миссионеры будут наслаждаться видами города и вкушать изыски национальной кухни, в виде мульгикапсад и хлебного супа в местном ресторане. Если мадам Ковальски была не в духе, то выполнение их важной миссии могло затянуться на недельку—другую....
—Почта будет в пол второго, — подоспела Хелен на помощь Юле.— Автопоезд выехал из Таллинна вовремя.

Хелен в отличие от Линды всегда демонстрировала вежливость и предупредительность. Интересы Хелен были настолько разнообразны, что их вполне бы хватило на целую роту. Прекрасная садовница увлечённо разводила необычные культуры: прививала яблони, выращивала какую— то особую ремонтантную малину, цветущую два раза в год. Неустанно экспериментировала с сортами картошки, выводила такой вид, для которой был нипочём колорадский жук. Но самой большой страстью Хелен было чтение, она выписывала столько журналов и газет, что местный почтамт за счёт неё перевыполнял годовой план по подписке. Многосторонние интересы и широкий кругозор Хелен, владение русским языком делали её приятной собеседницей. Но Юля вскоре убедилась, что Хелен крепкий орешек. При первой же невинной дискуссии Хелен с улыбкой на губах сообщила, что Отечественная война началась не в 1941, а в 1939 году, и что войну выиграли союзники. Юлия горячо принялась отстаивать свою версию, но все её доказательства отлетали, как от стенки горох. У оппонентши была своя правда и своя история.

продолжение