Начало романа
Михаил привез обещанный заказ для Романовны. По пути прихватил работника Пашку. Знахарка приготовила для Пашки завтрак.
Он справился с гречневой кашей на масле, домашним сыром с ветчиной. С довольным видом принялся за черный чай с малиновым вареньем.
– Хорошо! Еще бы 100 грамм для полноты картины, – он вопросительно посмотрел на Романовну.
– Пашка, ты можешь не думать о выпивке? – с нескрываемым раздражением ответила она.
После услышанных слов, Пашка на мгновение замолчал. На его длинной физиономии с узким подбородком выделялся большой нос, необыкновенно густые черные брови придавали ему какой-то странный вид, а большие черные глаза были печальны. Он наморщил лоб и задумался. Со стороны казалось, что человек решает сложную математическую задачу в разделе высшей математики.
– Что еще делать в такой дыре, если не пить, – задиристо ответил Пашка.
– Да ты посмотри на нашу реченьку. Она мелкая, но какая прозрачная. Это же кристалл.
– Я полощу здесь белье. Знаешь, какое оно после речки? Как будто на чистом серебре спишь. Такой сон дорого стоит. Он наполняет тебя чистотой и благостью.
– Романовна, часто от тебя слова « благость» слышу. Что оно значит? – заинтересованно спросил Пашка.
– Благость – это способность находить вкус счастья в совершении благочестивых поступков. Благость божья в доброте и милосердии.
- Паша, вот вы с Ивановичем не бросили двушку в беде. Проявили свое сострадание. Так это и есть благость.
Слегка расстроенный и задумчивый Пашка встал из-за стола. Не говоря ни слова, он прошел к объекту, где была задумана теплица. Достал из кармана своих брюк довольно измятый блокнот, что-то начал в нем чертить.
Михаил наблюдал за этой сценой,
– Стесняюсь спросить, как ты его терпишь? Мало того, что он бесцеремонно завтракал около часа, не поблагодарил тебя. Так еще и философствует. Как феерично.
Видно было, что к обсуждаемому лицу, внук имеет легкую нескрываемую неприязнь.
– А я тебе отвечу, Миш, – живо откликнулась Романовна.
– Легко любить и принимать человека успешного. А ты попробуй принять и понять нашего Пашку. Если ты внимательно наблюдал за нашим с ним разговором, то должен был заметить, что он не пропускал мои слова мимо ушей, а старался их понять. А это уже похвально. И наглядно показывает, что человек не просто проживает жизнь, а старается думать. Ему не хватает образования и воспитания, но он пытается размышлять. Это заслуживает уважение, а не твоего отрицания.
– Я подумаю над этим, бабуля, – прищурился он от утреннего солнца, – А пустишь к своей подопечной?
– Нет, Миша, не пущу, – отрезала Романовна.
– Ладно, тогда будем тогда прощаться. Мне еще собраться надо. В командировку еду на две недели. С мостом не ладится у наших заказчиков. Помочь надо людям. Благость буду дарить, – он по-доброму посмотрел на свою бабушку Агнессу.
– Береги себя, родной, - поцеловала Романовна внука. Он подошел к Пашке, поинтересовался о том, как продвигается работа. И перекинувшись с ним парой фраз, немного посмеявшись, направился к своему авто. Романовна долго смотрела вслед его уходящей машины.
– Миша приезжал? – услышала голос знахарка. Она обернулась,
– Да Он Пашку привез и заказ мой, – ответила она.
– Романовна, я хочу все вспомнить, – решительно произнесла Юля.
– Сегодня ночью женщина приснилась. Мне кажется, что это моя мама, – сквозь слезы говорила она, – Я подумала, что же я делаю? Меня ищут и ждут. А я спряталась от всех…
– Правильно мыслишь. Для начала надо будет нам подготовиться. А пока, пойдем со мной. Я сегодня такой чудесный цветок в лесу нашла…
*** *** *** *** *** ***
– Здравствуй, Саша! – навстречу Звягинцеву шел Шубин.
– Здравия желаю, Юрий Николаевич! – ответил на приветствие он, – Мне поговорить с вами нужно.
– Проходи, – Звягинцев открыл свой кабинет.
– Не прислали вам помощника? – осторожно спросил Шубин.
– Обещали на днях, – кивнул Звягинцев.
– Юрий Николаевич, я долго думал, – сбивчиво начал Шубин, – в доме родителей Юли работает горничная Кира. У меня есть подозрения, что она связана с Элеонорой.
В кабинете повисла тяжелая пауза.
– Шубин, по глазам вижу, что-то хочешь спросить.
- Хотел про Олега узнать. Дает показания?
– Не скажу тебе, Саша. Тайна следствия это, – холодно ответил Звягинцев.
– Понимаю. А я вместо Семенова сейчас. В отпуске он, – говорил Шубин, переминаясь с ноги на ногу.
Следователь присел за стол. Он молча смотрел на бывшего помощника.
– Разрешите идти?
– Идите, – резануло по ушам Шубина.
«Уж лучше мне провалиться сквозь землю», – подумал про себя он, направляясь к выходу.
Инесса Сагайдак