Началась черная полоса. Одно за другим, снежным комом, наслаивалось, грозило раздавить. Объяснение Игоря по смс (трубку Алина не брала) — Инга почувствовала себя плохо, хотели увезти в больницу, но теперь нет никакой опасности для нее и ребенка. Он просит прощения, он понимает… Ей было все равно. Развод оформили быстро, так как согласие супругов разойтись как можно быстрее было очевидно.
Алина была ошеломлена и выбита из колеи. Она просто не могла понять, как меньше, чем за месяц она шагнула из одной жизни в совершенно иную: без любящего мужа, без уютных совместных вечеров, без свободной суммы денег.
К сожалению, оба они совершенно по-разному понимали, как им следует быть дальше – с воспитанием дочери, с имуществом, долгами. Игорь полагал, что он оставляет им квартиру (пока оставляет, потому что делить ипотечное имущество не слишком выгодно), продолжает выплачивать приличные деньги за ипотеку – на этом его обязанности и завершены. Алина не понимала, почему он не должен обеспечивать дочь. Ее саму – хорошо, тут все ясно, но дочь? Курсы, одежда, деньги на школьные мероприятия. А в следующем году – выпускной… Почему это должно быть только ее делом?
А Света… Игорь поговорил с ней, как и планировал. Во всем обвинил себя, просил заботиться о матери. Но для Светы был важен только тот вечер, когда Алина кричала на Игоря, требовала, чтобы он ушел…
Когда Инга поправилась, Игорь решил позвать Свету к себе. Поговорил предварительно (если так можно назвать обмен телефонными сообщениями) с Алиной. Та ответила, что никогда не отпустит дочь непонятно к кому.
– Мам, так я могу поехать к отцу? – спросила вечером Света.
– Что? Он с тобой эти вещи обсуждал?
– А почему нет? – она вдруг ощетинилась, как еж. Несчастный, попавший под дождь ежик. – Я не могу сама решать? Я скучаю по нему, ты не понимаешь, что ли?
– Встречайтесь в другом месте.
– В кафе сидеть? И что, так всю жизнь будет?
– Будет, как я скажу!
Алина чувствовала, что ведет себя неверно. Нельзя так давить. Это же ее собственные принципы. Все должно быть разумно, надо договариваться. Но отпустить дочь в тот дом было невозможно, не могла Алина, как ни пыталась, переступить через себя . Она стала нервной, срывалась то и дело. И уговоры, что дочь тут ни при чем, совершенно не помогали. Последние недели Алина говорила с дочерью требовательно и раздраженно, особенно если та упоминала об отце. Света в ответ дерзила и хлопала дверью.
В один из следующих дней, в субботу, Света пришла из школы почти под вечер, кинув только смс «Я задержусь». Она вернулась какой-то притихшей, думала о чем-то своем. Алина позвала дочь ужинать, та ответила, что ее прекрасно накормили. Алина вдруг догадалась.
– Ты была у них? Так? Без спросу, за моей спиной?
– Мам, прекрати. Не порти мне настроение. Мы с отцом так долго не виделись по-нормальному. И он, кстати, о тебе только хорошее говорит.
– Как ты посмела?
Алина понимала: надо остановиться. Трагедии не произошло никакой. Когда-нибудь Света все равно приехала бы к нему. Нельзя требовать от дочери ненависти к отцу, это не только глупо, но и подло. Но справиться с собой она не смогла.
Замолчав и больше ни на что не отвечая, Света ушла к себе и заперлась. Алина решила успокоиться, а утром уже без скандалов побеседовать с дочерью. Но, неожиданно проснувшись в половине восьмого, она услышала, как негромко закрылась входная дверь. Подбежала к окну, накидывая халат. Света брела по дорожке со школьным рюкзачком за спиной и большой сумкой в руке.
Через час от Игоря пришла смска, он просил не волноваться, Света у них. Она поживет пару дней, пока все утихнет, и вернется. Так бывает, писал он, подросток, сложная ситуация. Им всем трудно.
Алина чувствовала себя человеком, который вывихнул руку, а каждый вместо утешения толкает его, дергает за эту руку и осуждает ее за то, что у нее не получается вести себя спокойно и терпеливо.
Она провела вечер в раздумьях. А в понедельник отправилась к юристу.
Дорогие читатели, подписывайтесь, чтобы следить за продолжением, ставьте лайки!