Итак, продолжение про удивительного Эбуссууда нашего эфенди.
Начало истории о весьма неоднозначном «пепельном мудреце» здесь.
Как мы помним, кадий Стамбула Эбуссууд эфенди сыграл роковую роль в судьбе Ибрагима паши. Как судья, взвешивающий проступки людей, вверенных ему Аллахом и султаном, он должен быть хорошо осведомлен в сути дела и быть беспристрастным, судить по закону и по совести, а не по расчету, настроению или прихоти. Но был ли беспристрастен Эбуссууд эфенди на самом деле, если судить по сериалу «Великолепный век» и основным вехам его реальной биографии? Давайте же вспомним подробности, ибо, как известно, дьявол кроется именно в деталях.
Итак, как только кадий объяснился с султаном по поводу прибитых ушей пекаря и убедил его ёмкой цитатой из Корана, что так и должно было поступить во благо самого пекаря, ветер его собственной судьбы резко переменился. Султан от благочестивой цитаты сразу размяк, подобрел и приблизил к себе энергичного кадия. И Эбуссууд не замедлил этим воспользоваться - чтобы закрепить успех и протоптать тропинку непрямую к трону Повелителя, он тут же предложил султану провести множество радикальных реформ сразу в нескольких ключевых областях. Знал же, что султан пересматривает некоторые законы, и ему наверняка придутся по душе инициативы в законотворчестве.
Однако, видя такую ретивость, прогрессивный и религиозно незашоренный Ибрагим паша, тоже считающий, что в связи с расширением многонациональной и многоконфессиональной Османской империи назрела необходимость перемен по многим законодательным вопросам, все же высказал султану наедине такое осторожное соображение:
«Повелитель, мое мнение по этому вопросу вам известно. Я выступаю за перемены. Однако, совершать шаги надо по направлению вперед, а никак не назад. Вы сами говорите, что султанские законы важны, но там, где старые порядки не работают, надо их менять, чтобы развиваться. Эбуссууд эфенди, бесспорно, очень умный и опытный кадий. К его мнению нужно прислушиваться, но он в большей степени следует закону шариата, нежели обычному праву. Ведь наше великое Османское государство построено на нормах этих двух сводов законов. Это хрупкое равновесие очень важно сохранить, потому что от этого зависит судьба всей Империи».
На что Сулейман ответил, что выслушает все мнения и примет такие законы, что равновесие будет сохранено, однако, законы шариата следует чтить превыше всего.
Итак, мы видим, что Ибрагим имел свой взгляд на формируемую судебную систему и считал эти вопросы крайне важными для судьбы государства. А потому он решил свести поближе знакомство с кадием. Вот одна из их встреч в доме у паши сразу после Совета, на котором Великий визирь открыто поддержал кадия Стамбула перед очень влиятельными кадиаскерами Румелии и Анатолии, недовольными инициативами простого кадия Стамбула.
Мы видим, как Эбуссуд эфенди, услышав цитаты из Корана из уст Ибрагима, изумляется и даже сожалеет о том, как мало он, оказывается, знает Великого визиря. Ибрагим выражает желание посетить прекрасный сад Эбуссууда эфенди, чтобы познакомиться поближе. И что же происходит через несколько дней, когда он наносит ответный визит к кадию?
Итак, говоря простым языком, Эбуссууд эфенди по собственному почину и со свойственной ему уверенностью в своей правоте полез в те области, в которых наверняка мало что смыслил и которые никак не связаны ни с его непосредственной службой городским судьей, ни с предложенными им реформами. Он полез, ни много ни мало, во внешнюю политику, да еще подверг сомнению ту огромную, тонкую и важную дипломатическую работу, которую провел Ибрагим паша по поручению султана. Речь шла о подписании капитуляций. После долгих переговоров Турция, наконец, подписала соглашение о капитуляции с Францией в расчете на политическую и военную поддержку Франциска I в борьбе с Габсбургами. Капитуляции были даром Османов единственному на тот момент христианскому государству-союзнику и предоставляли режим благоприятствования и различные привилегии торговым интересам Франции на всей территории Османской империи. Это историческое соглашение стало фундаментом франко-турецких отношений на долгие годы.
И вот сидит, понимаешь, стамбульский кадий который судит всяких торговцев и прелюбодеев, и фактически обвиняет в политической недальновидности находящегося у него в гостях Великого визиря. Дальше хуже… Когда Ибрагим паша ставит потерявшего берега кадия на место, тот мгновенно ныряет в свой бездонный омут разнообразных цитат и, ничтоже сумняшеся, обвиняет Великого визиря в высокомерии, гордыне и хвастовстве. Ибрагим на минутку офигевает от такой несправедливости и дерзости, но объясняет, что его высокомерие вовсе не личностного характера, оно оправдано его высокой должностью в государстве, являющимся мечом Ислама. Его истинное служение даже больше, чем просто высокий пост в Совете – это личное служение и личная преданность Повелителю и только ему. Встает и уходит из его дома.
То есть Эбуссууд под крышей своего дома в ответ на уважение и поддержку в Совете со стороны Ибрагима паши, зачем-то подверг сомнению его труд и достижения, а потом и вовсе оскорбил. Напомним, что в реальности Эбуссуд эфенди в то время был вовсе не восьмидесятилетним мудрым старцем, а был всего лишь на четыре года старше Ибрагима. И то, что еще как-то могло проститься старцу хотя бы из уважения к его маразму сединам, совершенно неприемлемо для наглого ровесника-карьериста, стоящего к тому же гораздо ниже по табели о рангах, но явно метящему в ближайшие советники султана. Уж не зависть ли к уникальному положению Ибрагима паши заговорила в Эбуссууде? Иначе к чему все эти разговоры и намеки о временных должностях?... Кому не известно, что все на земле временно?! А уж куда вымощена дорога благими намерениями и сам кадий скоро узнает. И еще очень интересно, если этот Эбуссууд эфенди такой принципиальный, то почему же он не раскритиковал все эти международные капитуляции в лицо султану Сулейману прямо на Совете или в одну из их многочисленных встреч?
Итак, Эбуссууд эфенди, еще совсем недавно признавший, что почти не знает Великого визиря, уже спустя пару дней, безапелляционно ставит штамп: высокомерный гордец и хвастун. Еще бы! Эбуссууд же всегда так уверен в себе, в своей правоте, проницательности и в чистоте своей совести. А потом, когда он разыскивает по веселым домам своего непутевого сына, то видит сидящих за столиком и беседующих Насуха-эфенди и Ибрагима пашу, и с осуждением качая головой, не колеблясь, делает вывод, что Великий визирь еще и прожигатель жизни, обожающий наслаждения.
А ты-то сам что здесь делаешь, Эбуссууд? Вытаскиваешь своего сына - наркомана и пьяницу, скандалиста и бездельника - из постели шлюхи? Ты же, на минуточку, кадий Стамбула! Как ты можешь вообще судить людей, если у тебя самого в семье такой бардак? Где же сейчас твоя совесть? И почему ты пришел в веселый дом тайком, накинув на голову темное покрывало? Чтобы тебя не узнали? Боишься, что завтра люди, которых ты судишь и которым выносишь жестокие приговоры за какие-то копеечные нарушения, узнают про тебя нелицеприятную правду? А как насчет того, чтоб подвергнуть строгому суду своего единственного сына и себя, как несостоявшегося отца, а не осуждать других? Ведь «истинное величие судьи заключается в способности покарать самого себя».
Итак, Эбуссууд, не долго думая, без всякой на то внятной причины развил в своей душе странную, ничем не обоснованную неприязнь к Ибрагиму паше и навыносил Великому визирю кучу вердиктов – высокомерный гордец, хвастун, прожигатель жизни и любитель наслаждений, о чем имеет наглость ядовито заявить прямо в Совете перед Повелителем так, что все паши аж переглянулись от такой дерзости. Но почему-то, когда такой плохой паша приводит домой его непутевого сына, угодившего в тюрьму, на минутку, за попытку убийства, Эбуссууд не возражает против помилования и не требует справедливого наказания для сына. Ибрагим, конечно, воспользовался моментом и спустил с небес на землю оборзевшего кадия, дав понять, что знает о нем и о благочестии его семьи теперь всё, и готов поговорить о должностном и личностном высокомерии на примере того, кто кем был и кто кем стал. Но и тут кадий вместо простой человеческой благодарности за сына и извинения за свою прошлую бестактность умудряется очередной двусмысленной метафорой надерзить Великому визирю.
Конечно, никому не хочется быть в долгу у того, кто тебе неприятен. Но кто же заставлял тебя быть обязанным, Эбуссууд? Верни сына в тюрьму, приговори прибить его за уши к дверям пострадавшего, а лучше к своим собственным дверям, чтоб все знали чей это сын наказан - и сделки с совестью не будет. Однако, проще с ненавистью посмотреть вслед Великому визирю, узнавшему твою позорную тайну, чем отправить на галеры свою кровиночку. Так чем ты лучше других, Эбуссууд?!
Но как причудливо тасуется колода! Совсем скоро сам Ибрагим паша окажется в руках Эбуссууда как кадия. И об этом мы поговорим в следующей части.
Продолжение следует
__________________________
Уважаемые читатели! Написание такого рода статей требует времени и мотивации для автора в виде вашего одобрения - ваших лайков, подписки на канал и репостов. Так я понимаю, что мои статьи вам, действительно, нужны и интересны. Поэтому поддержите канал - и я постараюсь и дальше радовать (или наоборот, раздражать - кому что по вкусу) уважаемую публику! )))