Однажды, прибираясь в домике, сестра Феодора подняла с пола два пожелтевших от времени листа бумаги. Они выпали из книги, которую недавно читал Серафимушка. Келейница с интересом пробежалась глазами по тексту, и с трудом разобрав незнакомый почерк, углубилась в чтение.
«Наивная Псалтырь» - красивым каллиграфическим почерком было выведено заглавие текста.
Феодора решила немного передохнуть и углубилась в чтение:
« Господи!
Как прикоснусь словом к Твоей неизреченной тайне,
Как напоишь меня водою из бездонного источника Своей любви,
Возрождая и воскрешая обожженную и растоптанную мою душу?
Как от смерти к жизни проведёшь меня
Сквозь кипящую лаву моих страстей, грехов и безумств?
Господи, что есть моя благодарность, что моя вера?
Капля, растворившаяся в море песка,
Снежинка, растаявшая на Твоих ладонях,
Искра огня, угасшая в ночи.
Но, Господи, когда я умираю и падаю,
Дай припасть к Тебе в последней и всецелой надежде,
Не отринь руки, не отведи взгляда Твоего от меня!
Совершай и совершенствуй меня, верши мою судьбу!
Да сбудется во мне Твой замысел
И вершится над мной Твой праведный суд!
Не отрину наказания, данного Тобою,
Не совлеку с себя утешительной тяжести,
Привлекающей сердце к покаянию!
Не ложным пустоцветом,
Но благоухающим цветением веры
Раскроется душа моя перед Тобою.
Жемчужным ожерельем покаянных слёз
Укрась её одеяние!
Не беглянкой и нищенкой, обесчещенной в закоулках тьмы,
Но юною невестой, трепещущей и радостной,
Пусть предстанет душа моя,
В благодарности преклонив голову
Перед Твоей бесконечной любовью, щедростью и лаской!
Господи мой, Господи!
Недостоин и имени Твоего Святого коснуться,
Но и ноги и главу Сам приди и омой мне,
дерзает апостол моего духа.
Бессмысленна и безобразна жизнь,
Не благословленная и не освящённая
тихим светом Твоего присутствия.
…В бурном течении моей жизни, в напастях и падениях,
В боли, разрывающей сердце, в безвоздушном спазме отчаяния,
Господи, вложи в мои уста спасительный вздох Святого имени Твоего,
Напои меня святой водой молитвы,
Насыть меня пресным хлебом труда и воздержания
И утверди меня в вере и верности Тебе.
Сотворивший жизнь и утвердивший порядок мироздания,
Законам твоим повинуются звери и птицы, ветра и светила.
Так и сердце моё, Господи, сделай послушным и преданным Тебе.
Как лёгкая былинка поддаётся мощному потоку ветра
Или как мягкий воск тает от пламени свечи,
Так и воля моя да покорится Твоей святой воле.
Господи мой, Господи, Властелин и Спаситель,
Разделивший моё страдание и простивший мои предательства,
Господи, буди со мной во веки, будь во мне,
дыши, живи и утверждайся, творя обитель Духу и добру.
Да отразится в моей жизни, в моём сердце,
В моих делах и словах Твоя святая любовь!
В участии и любви к ближнему
Прикоснусь к тайне Твоей самоотверженности.
Да не будет конца моей песне!
А каждый миг моей жизни будет
Ступенькой на пути в вечность,
Прорастанием сквозь всепожирающий обман времени
в полноту и совершенство бытия.
Господи!
Свет моей души и биение моего сердца,
Полнота моей жизни и предел моей мечты!
Прости скудность моих слов и бедность моего сердца!
Прими их и буди со мной навеки! Аминь!»
- Откуда это у вас, батюшка? – обратилась Феодора к Серафимушке, дойдя глазами до конца текста.
- Понравилось?
- Да. Красиво, но как-то сложно. Это вы писали?
- Нет, душенька, не я. Одно время, давным-давно, когда я служил в другом месте, я вёл переписку с несколькими духовными чадами. Получал письма и складывал в специальный ящичек. Не всегда успевал отвечать - много было забот. При переезде я потерял свою шкатулку, и остались только эти два листка. Я, грешный человек, совсем не помню, чьей руке они принадлежат. Давно потеряна связь с людьми, а эта молитва, крик чьей-то рвущейся к Богу души, воскрешает во мне память о былых временах, ушедших людях…
- А почему Псалтырь наивная? Тут так всё серьёзно…
- Не знаю. Я думаю, автор не хотел сравнивать себя со Святым царём Давидом и его Святой Псалтырью, а получилось похоже. Я люблю перечитывать эти строки. - Продолжал отец Серафим. - Ушёл человек, и от него осталось всего несколько строк. Но как это может быть много! Может быть, стоит прожить целую жизнь, чтобы честно принести Богу такую молитву.