В джинсовый вечер, когда на небе почти не было звёзд, я оказался один на один с улицей. "Привет, подруга! Ты хороша и сиреневые огни качаясь, ласкают взор". Ты - центральная и это весомый аргумент. В центре лучше, и с постоянством... Мне приятно видеть глаза горящие вдоль реки - молочную кашу фонарей. Только куча мусора, словно блевота расплывается по течению. Старый хромой пердак в оранжевом жилете с длинными волосами, из подвала, ходил, а его лопата занималась уборкой этой гнили, но ноги его теперь где-то под кустом, а руки под головой. Черный глупый пердак! Знаю одну кастеляншу с соседнего дома, что над пердаком, она так же выходила ночью на зов бережка, в желтой куртке и белой косынке, со своим одиночеством через плечо. Красивая, но неуклюжая. Постоянно спотыкается на моём взгляде. Смотрим друг на друга, а у меня мысль о редких звездах, о матерой луне, о свежем морском бризе треплящем рукава плаща. Не видя её глаз, вижу лето. Оно приятнее чем все кастелянши вместе взятые. Плывет кораблик ударяясь о встречные охапки листвы. На его бумажной палубе было сухо, иначе мсу обречено было утонуть в жуткую мглу. Кастелянша... вечно она куда - то уходит как только ветерок тронет её за поясницу. Болеет и чахнет она в одиночестве. Они вместе с неуклюжим корабликом поплыли, полетели, направились: к новой серии замшелого сериала Она, к ближайшей зацветшей куче мусора Он.
