Привет. Это Анна Лойко. И я снова пишу про анархистов. О политических репрессиях с каждым годом говорят только больше. Я хочу рассказать о преследовании человека, не получившем громкой огласки.
Неделю назад я выпустила статью, посвященную веганству в тюрьмах. Львиную долю информации о том, как выживать в СИЗО с такими принципами, мне рассказал политзек Вячеслав Лукичев, который после этого согласился на интервью.
В позапрошлом году Вячеслав был арестован и в марте 2019-го приговорён к штрафу в 300 тысяч рублей Слава — экоактивист, веган, волонтер в приютах для животных, анархист. Активистской деятельностью он занимался задолго до возбуждения дела, и вовсе не удивительно, что в итоге попал под каток отечественного «правосудия». За последние годы силовые структуры выработали правило: анархист — значит, статья будет террористическая. Вот и Вячеслава обвинили в оправдании терроризма за пост, размещенный в телеграмм-канале «Прометей», где упоминался взорвавший себя у архангельского ФСБ Михаил Жлобицкий. В тексте поста, в частности, неизвестный автор характеризовал его как сильную личность, так как Михаил пошел на «отчаянный акт самопожертвования» в ответ на пытки анархистов со стороны ФСБ при фабрикации уголовных дел. Далее, как сам Лукичев говорил в интервью для «Радио Свобода», очень подробно описывалось, почему анархистам не стоит следовать примеру Жлобицкого. Следствие, однако, все равно увидело в тексте оправдание терроризма и отправило Славу на четыре с половиной месяца в СИЗО. Произошло это в ноябре 2018 года — тогда преследования анархистов уже были на слуху, так как получило огласку дело «Сети».
Давай начнем с личного. Расскажи, пожалуйста, о своих жизненных ориентирах, о том, что для тебя важно, что повлияло на тебя как на человека? Чем ты занимался до ареста?
– Я анархист, социальный активист, веган, зоозащитник, антифашист и так далее по положительным терминам. Жизненный ориентир, если совсем кратко, – донести до общества как можно больше справедливых идеалов.
Повлияла музыка, чтение книг, позже люди, которые не то что были примером, но объясняли какие-то хорошие темы в разных направлениях.
До задержания занимался почти тем же, чем и сейчас. Все те темы, о которых написал в самом начале, — зоозащита, например. Основная деятельность заключалась в руководстве проектом «Добро» [благотворительный проект экосубботников, помощи приютам для животных людям с гражданской инициативы] и ведении телеграм-канала «Прометей» [bнформационно-аналитический ресурс социал-революционных анархистов движения «Народная Самооборона»], создателем и администратором которого я тогда был. Ну и всякие темы «уличного антифашизма».
Как в голову пришла идея создать канал, на котором потом, по версии следствия, был размещен тот самый пост?
– Да особо никак. Я состоял в анархистской организации, мы хотели создать межорганизационный анархистский телеграм-канал, я принял решение этим заняться. Новости с канала также публиковались во «ВКонтакте», в паблике «Народная самооборона». А тот пост, действительно, был там размещён. Только не мной, хотя официально я и признался в публикации. На момент задержания я скинул с телефонов админку. Она осталась только у девушки, которая была редактором, но не администрировала и не редактировала на тот момент.
До этого инцидента всё нормально шло, не было “звоночков” о том, что закрывать будут?
– «Звоночки» в моей жизни появились достаточно давно. Помню первый, за день до Первомая года 11-го или 12-го. Мне, правда, тогда позвонили и начали угрожать, я принял за розыгрыш, но в какой-то момент понял, что все серьезно. Тогда угрозы были не по анархизму, а за «антифу». Позже я начал уже в лицо узнавать людей, которые за мной следили. Году в 2014-2015-м познакомился с начальником регионального центра Э лично.
Я был достаточно видным активистом, и реальные проблемы были вопросом времени, так что оставалось или ждать их, или прекращать деятельность. Незадолго до моего задержания начались репрессии против организации «Народная самооборона», где я состоял. В организации я был с момента раскола АД (Автономное действие – ред.) на АД и АДСР (Автономное действие социал-революционное – ред.)...
Примечание редакции: Автономное действие — это российская организация, которая называла себя анархо-коммунистическим объединением; была создана в 2002 году и распалась на две в 2013: АД и АДСР. Последняя — Автономное Действие (Социал-Революционное) позже сменила название на «Народная Самооборона». Своей целью она ставила развитие более радикальных методов протеста, а также низового самоуправления и прямой демократии.
...Я вступил в АДСР, которое позже стало «Народной самообороной», примерно в 2013-ом году. У нас была ячейка, мы должны были вступить в тогда еще единое «Автономное действие». На мне была роль координатора региональной ячейки. И в этот момент случился раскол. Все думали, что делать, терялись. Я вступил и спустя годы остался последним из некогда существовавшей ячейки. В общем, угроза становилась все более явной. Я бежал из области, позже из страны. Влетел в Украине в ситуацию, бежал и из Украины. Появилась угроза розыска Интерполом, пришлось на свой страх и риск вернуться в Россию...
Примечание редакции: На территории Украины Лукичев подозревался в вооруженном нападении на неонациста и был объявлен в розыск Интерполом с синей пометкой: она означает «Найти или идентифицировать подозреваемого в уголовном деле».
Лукичев уточняет: «Меня запытали бы до смерти в Украине при задержании, как я думал. Слишком большой резонанс. Если бы не запытали, то срок. На меня пытались повесить руководство группой, которая пыталась исполнить заказное убийство. Короче, жесть была) Риск тут [В России] был меньшим, чем в Европе в тот момент. Я же из Украины свалил и жил в Польше какое-то время.»
...Затем был этот самоподрыв Жлобицкого в Архангельске. Он был в чате канала «Прометей». Мне все говорили бежать из страны. Угрозу можно было почти потрогать, настолько сильно она уже чувствовалась.
Вместе с тобой задержали еще двух девушек, которые потом шли свидетельницами по делу. Как так произошло? Сейчас ты с ними связь поддерживаешь?
– Да, мы все так же общаемся и связь поддерживаем. Они ведь не по своему желанию свидетельницами проходили.
Во время проведения оперативно-следственных мероприятий силовики применяли к тебе силу или давили морально? Пытались ли связать тебя с другими анархистами, находящимися под следствием по другим статьям, делу «Сети», например, с самим Жлобицким?
– Сила применялась. Я не отдавал симку создателя канала, а это их не устраивало. Весь обыск я провел в наручниках, девушку держали запертой в комнате, а на кухне порой применяли насилие. Не хочу это все описывать. Связать с другими делами пытались — по «Сети» у меня сидит товарищ, по делу проходили знакомые. Пытались доказать мою личную связь со Жлобицким. У меня с ним в телеграме был секретный чат, пустой, правда. Не помню, переписывались ли мы там о чем-то, но он был.
В деле фигурирует некий Данил Демин, который, судя по известным «Правозащите Открытки» данным, увидел тот пост и написал заявление. Ты был с ним знаком?
– Демин явно подставной. На суде над ним все смеялись. Давая показания, он не мог определиться, где нашёл пост, не помнил деталей никаких. В суде предоставил паспорт, а сам якобы контрактник. У контрактников забирают паспорта, и они ходят с военными билетами, насколько я знаю.
Четыре с половиной месяца в СИЗО. Как оно было? Чем себя развлекал? Как эмоциии менялись, рассчитывал ли уйти со штрафом или оправдательным приговором или думал, что закроют?
— Как было... Читала на «Автономе» статью «Доброе утро, последний герой»?..
Примечание редакции: статья, вышедшая на лево-анархистском портале «Автоном» (принадлежит движению «Автономное Действие») рассказывает о том, как Слава переносит заключение в СИЗО, в частности, в ней упоминается, что родственники заключенных, сидевших в том же блоке, говорят о «развлечении» сотрудников ФСИН: сначала те намеренно не объявляют подъем, а затем используют электрошокеры, чтобы будить арестованных, наказывая таким образом за нарушение режима. Статья заканчивается словами: ««Доброе утро, последний герой. Доброе утро, тебе и таким, как ты», – поет голосом Цоя «Наше радио». Только что закончилась очередная побудка электрошокером. Доброе утро» — avtonom.org
...Вот там немного про это. Жестко было. Спецблок. Видео-аудио наблюдение, постоянные долгие шмоны с жестким напряжением связок ног от «безопасных стоек» (положение задержанного или арестованного, когда его вынуждают встать лицом к стене, прислонить к ней ладони и очень широко расставить ноги, что создает напряжение в связках — прим. ред.) бывало несколько раз в день, бывало раз-два в неделю. Не предсказать. Да и мы «террористы». Нас не любили. Сидим — значит, виноваты. Такая логика у подавляющего числа сотрудников.
Насчет каких-то особенных развлечений ничего не могу сказать. Чтение, зарядка, чтение.
Фрейд, Фромм (вроде бы, не помню точно. На воле его всего прочёл, но, может, перечитывал), Ницше, Кант, мифы греческие, просто библиотечная литература. Сначала не хватало книг. На неделю дают книгу, то есть по книге на каждого. Перечитывал всё и не хватало. Возможность покупать книги появилась совсем не сразу. Библиотечные книги ужасны. От них все чесалось, глаза текли. [имеется ввиду аллергия Славы на пыль: книги из библиотечного СИЗО были покрыты пылью]
На свободу не рассчитывал. Гадал, каким окажется срок и куда отправят отбывать, насколько холодно там будет.
С кем сидел в основном? Были ли люди с похожими статьями или какие-то интересные личности? Подсаживали ли к тебе “наседок” (полицейских или ходящих под ними сидельцев, которые пытались бы вытянуть из тебя информацию)?
– За все время у меня было пять сокамерников. Один со мной провёл в мелкой камере, куда меня закинули зачем-то, 4 дня, это был адок. Его избили до проломанного черепа, он не раз говорил, что хочет себя убить, и даже пытался это сделать. Я не раз его тормозил, а все наше общение сводилось к тому, что мне надо дать ему убить себя. Я боялся спать, так как он убил бы себя и это могли повесить на меня. Может, так и хотели. Его в итоге перекинули в лагерь, так как он уже получил срок, а меня назад. Он сидел по убийству с особой жестокостью. В спецблоке тоже был убийца, тоже особая жестокость.
Вот я только поднялся с карантина туда, там были он и узбек, проходящий по терроризму. Дедок, обычный с виду, даже моложавый. Рассказывал, как людей поубивал. Спали бок о бок. Первые две ночи под подушкой лезвие от бритвы держал, черт его знает, чего ждать от такого дедушки.
Потом ещё один узбек, тоже терроризм. Потом ингуш, терроризм. В основном и жили втроём-вчетвером. Террористы.
А штраф-то ты оплатил? Какие ограничения на тебя сейчас наложены, ты все еще находишься в списке Росфинмониторинга?
– Штраф давно выплачен, на уплату не так уж много времени было дано. Много людей помогло, лишь благодаря их помощи все хорошо. Прошу выделить отдельно, хоть капсом, ибо вклад неоценим, Владимира Акименкова, который живет помощью политзекам. Также Евгению Шамину, которая вообще занималась освещением моего дела с самого начала. Без них двоих все могло быть хуже. Хотя без каждого, кто помогал, могло быть хуже, на самом деле.
Вот на днях буквально переместили в список бывших террористов или что-то такое.
Из ограничений: банковские карты использовать не могу, устроиться на нормальную официальную работу с хорошей зарплатой тоже не могу и далее по списку стандартных ограничений. Не знаю, я особо и не веду жизнь столь официальную, чтоб чувствовать всю силу подобных санкций, если честно. Вот сегодня только думал про регистрацию своего проекта как ОНК [общественная некоммерческая организация] по зоозащите, но, оказывается, не имею права делать это. Вот, наверное, одно из самых плохих последствий.
Что-то дальше планируешь делать в плане гражданской активности?
– Слушай, все, что я писал еще в самом начале, то и планирую. Я не состою больше в анархистских организациях (да и есть ли теперь, после этих репрессий, сами организации) и не администрирую ресурсы. Но сами идеи остались. Изменился лишь подход к деятельности. Веганство, социальный активизм, зоозащита... да по факту реально все, что я написал в начале. Просто жизнь и деятельность в ожидании новых проблем. Стоять у океана, смотреть на цунами и думать, выживешь ли. Как там писали на мерче в мою поддержку: «Стоять до конца».
Сейчас я создатель и один из руководителей проекта «Добро». Каждую неделю езжу в приют для животных, бывает даже по несколько раз. Там я занимаюсь в основном ремонтом и постройкой чего-либо. Иногда мы проводим субботники.
Конкретно сейчас будет организовываться сбор в детский дом-интернат. Ждём зелёного света на массовые мероприятия от администрации Калининграда, тогда будем зоозащитные/веган пикеты устраивать. Это проект «Калининград против жестокости». Помимо него еще будем возвращать веганский проект «Их глазами» [это визуальная возможность увидеть «жизнь» животных, оказавшихся на скотобойне, с помощью VR технологий], этим тоже я руковожу. Еще несколько лет стою на охране каждого гига (Гиг — на слэнге концерт хардкор- и панк-музыки, на которые в основном ходят антифа; на гигах необходима охрана, так как такие концерты иногда срывают идейные противники антифашизма), там мы собираем деньги на разные хорошие дела. Реализую мерч Rupression и то, что девочки делали в поддержку белорусов, – «презрение вместо цветов».
Вообще, хотел бы то ОНК зарегистрировать. Может быть, буду пытаться. Выбивать гранты. Хочу открыть помещение, где можно было бы проводить лекции, кинопоказы и мероприятия, такое пространство для образования и просвещения. Проект у меня «Добро», я уже про него упоминал, зоозащитный, на его базе и хочу пространство открыть. Есть ещё «Калининград против жестокости» проект, но он скорее «Добра» в основном. Если выйдет грант на это получить, то попытаюсь как-то открыть это помещение для развития веганства ещё как социального движения.
Борьба не заканчивается после освобождения; стоять до конца — значит стоять до конца.