Поэма «Медный всадник» - особое произведение в культурном коде Петербурга. Многие ее выражения стали крылатыми, а экскурсоводы щедро черпают пушкинские строки для названий : «Твоих оград узор чугунный», «Мосты повисли над водами», «Одна заря спешит другую сменить, дав ночи полчаса» (это подходит для белых ночей). Или вообще универсальное: «Люблю тебя, Петра творенье».
Да что там экскурсии! Официальный гимн Петербурга взят из балета «Медный всадник», музыку к которому написал Рейнгольд Глиэр.
Но бессмертное творение Александра Сергеевича породило и ряд штампов, с которыми приходится бороться историкам, спокойно и аргументировано показывая, что поэма никак не может быть источником для исторических знаний. Что же красиво сказал Пушкин из того, что не имело отношения к действительности?
1. «Медный всадник»
С легкой руки поэта памятник Петру Первому, установленный Екатериной Второй, и сейчас практически официально называется «Медным всадником».
Но заметим, что всадник сделан не из меди, а из бронзы – сплава, действительно содержащего значительную долю красного металла. Ну это так, для разминки.
2. «На берегу пустынных волн»
По Пушкину выходит, что до Петра в дельте Невы ничего не было. Ну разве что
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца…
А с приходом будущего императора из «топи блат» вроде как начал расти великий город.
На самом деле на шведских картах видно, что дельта Невы была довольно плотно заселена за исключением собственно современного центра Петербурга. Тут действительно было болото. Многие топонимы современного Петербурга происходят из шведского периода: Купчино, Автово, Пулково, Полюстрово, Лигово и другие. Все это поселения, в которых жили финны, ижорцы, славяне.
Да что там поселения! В месте слияния Большой Охты и Невы стоял крупный шведский город – Ниен, бывший столицей Ингерманландии – шведской провинции, охватывающей современную Прибалтику и значительную часть Ленинградской области.
Правда, заметим, что миф о том, что до Петра I в дельте Невы ничего не было, начал создаваться еще самим Петром I. Неслучайно он повелел полностью стереть с лица земли город Ниен, а из истории удалены всякие упоминания о нем.
3. «Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно»
Вообще говоря, порядочные люди ходят в гости через дверь. Ну и гостей ждут тем же путем. Через окно мы можем только наблюдать Европу или в крайнем случае дышать ее воздухом. Поэтому рубить надо было, конечно, не окно, а дверь. Но спишем это на поэтическую фантазию, да на рифму. Если говорить серьезно, то Петербург оказался и неудачным окном, и не лучшей дверью.
Дело в том, что Финский залив сам по себе мелкий, а дальше Кронштадта в дельту Невы крупнотоннажному флоту пути в то время и вовсе не было. Поэтому полноценный морской порт в Петербурге появился только через полтора века со строительством Морского канала. Вот уж тогда можно было говорить о том, что «все флаги будут в гости к нам».
Для «окна в Европу», если говорить о полноценном выходе в Балтику, годились только морские порты Ревель (Таллин) и Рига, которые были завоеваны во время Северной войны уже после основания Петербурга.
4. «Отсель грозить мы будем шведу»
Если мы «шведами» будем называть сегодня условных геополитических противников на Балтике, то стратегическое значение для России имеет сегодня порт Калининграда, открывающий прямой доступ к балтийским коммуникациям. Санкт-Петербург при Петре I был так же мало пригоден для морского порта, сколько и для военно-морской базы Балтийского флота.
Не надо быть морским стратегом, чтобы взглянув на карту, понять, насколько уязвимы корабли в Финском заливе в военное время. Они могут быть в одночасье заблокированы. Это впоследствии показали две мировые войны.
5. «Где прежде финский рыболов бросал в неведомые воды свой ветхой невод…»
Опять же Александр Сергеевич рисует нам убогую картину местной экономики допетровского времени. Однако заметим, что как раз с рыбой проблемы в Финском заливе не было. И до Петра и после – рыболовство в этих местах было очень прибыльным, хотя и небезопасным промыслом. Кроме того здесь разводили пчел, местные деревни имели неплохие сады, велось хоть и рискованное земледелие.
Да и финны – лишь условное название местных жителей, которые употребляет Пушкин. Основу местного населения составляли племена ижорцев (ингров) и води, которые исповедовали нечто среднее между язычеством и православием (финны тяготели к простестантизму). После завоевания этих земель шведами, они стали усиленно заселяться как раз финнами, но значительную часть продолжали составлять славяне, оставшиеся здесь со времен Новгородской республики и Московского княжества.
Вот такие «мифы о Петербурге» запустил в сознание Александр Сергеевич. Хотя отдадим должное – никто о Петербурге не написал столь поэтичных и красивых строк, которые не мешало бы в школах учить наизусть. Код однако...