Женя 16 лет.
Мне было около десяти лет. Моя мать встречалась с мужчиной, вместе мы не жили, но он периодически приезжал к нам домой. Иногда он задерживался в нашей квартире на 2 дня, неделю-две. Он очень хорошо относился ко мне и был дружелюбен , приветлив, уделял мне много внимания и относился чуть ли не как к своей дочери (своих детей у него не было).
Не помню, в какой момент это началось. Каждый из эпизодов домогательств потерялся для меня во времени, и я не могу точно сказать, какой из них был первым. Однажды он просто запустил руки мне в трусы и стал щупать. Это произошло дома, где я привыкла чувствовать себя в безопасности. Я понимала, что произошло что-то из ряда вон выходящее и неправильное. Я в слезах сразу же побежала рассказывать обо всем матери, она быстро отреагировала и закатила скандал. В тот момент мать была на моей стороне. Но ее мужчина начал уверять нас в своей что он не причём, и тему просто замяли. Спустя не много времени этот человек снова начал спокойно приезжать к нам. Теперь дом не был для меня безопасным местом. Доверие к матери было навсегда подорвано тем, что она после первого случая не рассталась с этим мужчиной.
Когда домогательства повторились, я вновь рассказала обо всем маме. Скандал повторился, но он опять заявлял, что ничего не делал, а я просто из ревности пытаюсь разрушить его отношения с моей матерью. Мама тоже решила, что мне все показалось или приснилось, хотя я продолжала настаивать на том, что уверена в своих словах. Кажется, в тот день (а точнее, ночь) мать все же заставила его уйти. Утром я пошла в школу в ужасном состоянии. Меня трясло, слезы наворачивались на глаза, домой возвращаться мне совершенно не хотелось. С тех пор улица и школа стали для меня более предпочтительно, и чувствала себя надежнее, чем в собственном доме. Я каждый день надеялась, что приду домой и услышу от матери, что этого человека убили или он где-то трагически погиб, но этого не случалось.
В дальнейшем домогательства повторялись по ночам на протяжении года. Я ничего не предпринимала и притворялась спящей, и терпела боль из-за страха, не решалась даже открыть глаза.
Из-за всего этого у меня развилось неприятие собственного тела. Больше всего я ненавидела свою грудь и мечтала сменить пол. На подсознательном уровне мне казалось, что всего этого не произошло бы, будь я мальчиком. Домогательства повлияли и на отношения с противоположным полом. Любое, даже случайное, прикосновение вызывало во мне тревогу и всегда обретало в моем сознании сексуальный подтекст. Я боялась находиться с мужчинами в одном помещении и в какой то степени рядом...
Мысль обратиться в полицию появилась у меня лет в 13–14. Но уже тогда я знала, что, скорее всего, мне никто не поможет, потому что никаких доказательств у меня нет и не было. Чтобы поверили жертве сексуального насилия, ей нужно полностью описать травмирующие события и предоставить доказательства. Чтобы поверили насильнику, ему достаточно сказать, что он ничего не делал, в чем его обвиняют.
Сначала мне казалось, что все можно просто забыть, но эти эпизоды то и дело всплывают в моей памяти. Самое обидное во всем этом — равнодушие моей матери. Возможно, ей просто не хотелось верить в то, что близкий человек способен на такое. Однако я склоняюсь к тому, что она верит, но просто закрывает глаза на происходящее.
Прошло уже лет семь, а моя мать по-прежнему время от времени встречается с этим человеком. Последний раз я видела его, кажется, год назад. Он дружелюбно поприветствовал меня, а я спокойно, с улыбкой ответила, мысленно пожелав ему смерти. Мы с матерью никогда не говорим о тех домогательствах. Порой мне кажется, что она даже забыла об этом или ей вообще всеравно. Мать часто упоминает его в разговорах как ни в чем не бывало, а во мне с каждым годом растет обида.