На мой взгляд, самое подходящее определение для такого фильма — это «грамотное кино». И при его обсуждении невозможно не коснуться двух вещей: интересного факта о том, что он снят как будто одним дублем и сравнения с другими военными картинами. Надо сказать, что сам жанр военной драмы мне не близок: хорошему восприятию такого рода картин мешали либо чрезмерный пафос, либо тяжесть происходящего, а чаще и то, и другое сразу. Поэтому в свое время мне неожиданно понравился фильм «Дюнкерк», который я посмотрел лишь из-за того, что режиссером был не кто иной, как Нолан. Там не было главных героев (персонажи были максимально обезличены) и всего ужаса войны в обычном её проявлении (через море крови и прочего), лишь впечатляющие кадры и атмосфера.
«1917», казалось бы, идет похожей дорогой. Здесь также на первый план выступает манера подачи сюжета через уникальные в техническом плане приемы, а о персонажах с глубокой предысторией и воодушевляющими речами речи не идет. Но! Драма работает, и эмоций отсюда предостаточно. Для меня всегда ценно то кино, которое упирается на вопрос «как?». Не «что» показывается на экране, а «как»? Можно одну и ту же хорошую историю рассказать по-разному, в одном случае она будет находить отклик и цеплять, в другом нет. В данном случае сюжет рассказывает про двух молодых капралов, на чьи плечи возложена особая миссия, успешный результат которой спасет жизни 1600 солдат (в числе которых и брат одного из них). Для этого им нужно дойти из точки «а» в точку «б» и донести приказ об отмене наступления, т. к. противник приготовил ловушку.
И эта история поставлена через имитацию съемки одним кадром. Никаких видимых монтажных склеек: как фильм начнется с главных героев, так оператор пойдет за ними вслед, не прекращая снимать. И этот технический прием действительно работает только на благо истории (а не просто вставлен режиссером, чтобы выпендриться). Мы наблюдаем за каждым шагом героев, о которых почти ничего не знаем, за каждой сказанной ими фразой, оборачиваемся по сторонам вместе с ними и пугаемся от мысли о неблагополучном исходе событий. Таким образом кино создает эффект присутствия зрителя здесь и сейчас. Поэтому переживание за героев работает на полную катушку.
Что любопытно, снаружи это даже не выглядит как какой-то грандиозный подвиг: их не спешит окружать армия злых немцев со всех сторон, им не дают яркую возможность драматично пожертвовать собой или прийти на помощь в самый последний момент к другу. Героями просто движет слово о спасении, и они выполняют свою простую вполне выполнимую задачу. Это с одной стороны. С другой стороны же, они по колено в грязи, ходят по трупам, в любой момент может упасть сбитый самолет, пролететь незаметная пуля, подорваться мина, все, что угодно. Умереть проще пареной репы. Ощущается, насколько высоки ставки. Но, при этом, с обеих сторон, все скромно и прозаично.
И самое главное — это золотая середина между «Дюнкерком» и «По соображениям совести». Помимо нагнетания саспенса и впечатляющих кадров, здесь имеют место быть яркие кульминационные моменты, которые предельно органично и даже красиво вплетены в общее повествование. Это, что называется, умеренный пафос. Никаких пламенных речей, излишнего патриотизма, искусственного плача, душераздирающей музыки, словом, никаких примитивных голливудских приемов, которые создают максимально «причесанное» и стерильное слезовыжимательное действие на экране. Это ж, не фэнтези, в конце концов. И при этом, никакой чрезмерной жестокости и расчленёнки, призванной шокировать и впечатлять смотрящих кино ужасами войны. Нет. Но с помощью грамотной режиссуры, максимально жизненных диалогов и эффекта бесконечного кадра Сэм Мендес воплотил очень сильную и вместе с тем простую историю, которая помимо аттракциона может дать зрителю поле и для переживаний, и для размышлений.
Словом, катарсис!