—Виктория, у нашего- то шефа, таки папашка не из простых будет, — сказала с чувством Сонечка, у которой со вчерашнего вечера усиленно чесался язык. — Знаешь, кто он?

—Директор, что ль какой? — заинтересованно протянула Вика.

—Бери выше! — загадочно сказала Соня.— Тебе никогда не угадать!

—Говори, Сонь, не томи, — говорила нетерпеливо Виктория. — Не расчёсывай мне нервы, как говорят в Одессе!

—Его папашка большая шишка, работает в каком-то министерстве, — выдохнула Соня, довольная произведённым впечатлением.— В самых высоких кругах товарищу Вахтеру обещано, что его сына после образцовой работы в нашем городишке ждёт кресло в дипломатическом представительстве в самом Берлине.

—Да ну!? — недоверчиво воззрилась Виктория на Сонечку. — Откуда знаешь?

—Одна сорока принесла на хвосте, — напустила туману Вайсманн.

Соня Вайсманн, технолог третьей категории, не только внедряла в производство передовые технологии на шестишпиндельных автоматах, но и активно несла культуру в массы. Она безболезненно перепрыгивала из одного романа в другой, умудряясь, обходится без сердечных ранений и без взятия пленных. Девушка из Одессы, добровольно взвалила на себя тяжкое бремя обучения кавалеров азам русского языка. Процесс обучения был ненавязчивым и максимально приближен к естественным условиям. Адепты овладевали начальными азами русского с большим воодушевлением и восторгом, их словарный запас пополнялся лексиконом из амурных классических романов.

Вика в радостном предвкушении потирала ручки, не зря провидение отправило её в эту глухомань. Она поймает птицу счастья за хвост. Оказывается, что сюда Вахтер попал не случайно. Теперь Виктории стало ясно, почему шеф не тосковал по столичной жизни, пребывание здесь было мизерной платой за такой прыжок ввысь. Так вот почему он так спокойно воспринимает своё распределение в эту дыру. Зачем такому кадру какая—то Юля? Она умнее, у неё есть стиль, обаяние, она подойдёт намного лучше, чем Юля со своими книжными представлениями о жизни. Она бы хорошо смотрелась рядом с ним в своём новом платье цвета морской волны, и туфельками на изящной платформе где –нибудь в Париже или Лондоне. Виктория унеслась мечтами в будущее, живо представив картину своего реванша. Она всем утрёт нос!

Янусу Вахтеру как ценному кадру выделили однокомнатную квартиру в новом доме. Это было как нельзя, и очень подходило планам Виктории. В техбюро было сложно применять всю тяжёлую артиллерию, да и зрители мешали... А вот уединённый уголок был как нельзя кстати. Отношения между Викторией и шефом никак не налаживались. Он по—прежнему дичился её и держался на расстоянии, как бы очертив вокруг себя священный круг, как в известном рассказе «Вий».

Единственная лампочка интереса зажигалась в голове этого робота, когда речь заходила о Германии. Вика, нащупав слабое звено, решительно приступила к разведывательным операциям.

— Расскажи мне о Лейпциге, — нажала на заветную кнопочку Вика. — Как я мечтаю туда попасть. Там, наверное, и люди совсем другие?

— Это интересный город, — включился в разговор «автомат». — Но я учился в Берлине.

— А на каком языке ты там изъяснялся? — не отставала Вика.

— На немецком, — односложно отвечал Янус. — Старые немцы очень консервативны, английский не признают.

— Как тебе нравится твоя новая квартира? — перевела разговор в нужное русло дипломатка, которой приходилось изощряться в присутствие коллег. — Когда пригласишь подчинённых на хлеб-соль[1]?

При посторонних она держала полный нейтралитет.

— Приходите сегодня, — сказал просто без затей Янус. — Петер, и ты заходи.

У Вахтера не было в городе друзей, он не находил общего языка с мастерами и рабочими, они будто говорили на разных языках, к обществу своих подчинённых он уже привык, поэтому мысль скоротать вместе вечер не показалась ему неприятной.

Вика была вознаграждена за долгий период бесплодной осады, победа ей казалась уже близкой. Для осуществления своих планов она привлекла Юлю.

— Юля, давай навестим сегодня начальника! — сказала с воодушевлением Вика. — Посмотрим, как элитная молодёжь живёт.

— А удобно к холостому парню на дом завалиться ни с того ни сего? — высказала сомнение Малышева.

— Да он сам нас пригласил на новоселье, — без тени смущения соврала Вика.— Купим торт и нагрянем к шефу.

Юля была не против визита, но пуританское воспитание крепко держало её в своих объятиях. Квартира Януса находилась в том же доме, где проживала Юлия, но в другом подъезде. Для Виктории вечер обещал быть интересным, наконец-то у неё появилась возможность приблизиться поближе к загадочному Янусу.

Молодые инженеры пили кофе, обмениваясь впечатлениями о заводе, и жителях городка, приютившем их.

—Реальная власть сосредоточена в руках главбухши Вильмы — супруги директора, — говорил Петер, знавший, как свои пять пальцев заводскую кухню. — Она считается главным советником шефа, как Крупская у Ленина. Через неё выбиваются новые назначения, повышают ставки, делят премии, получают квартиры, места в детсадах.

—А что сам Мирвис ушами хлопает? — спросила с интересом Вика, которую очень волновала реальная расстановка сил на заводе. — Что-то мне слабо верится, что Мирвис добровольно отдал власть жене.

— Мирвис уже ждёт выхода на пенсию, — продолжал Петер. — А на его место метит главный диспетчер, Леппик Харри, он считается вторым человеком на заводе. С ним надо держать ухо востро. Леппик любит прикидываться простым валенком, он никогда не высовывается, не бьёт себя в грудь, не кричит дурным голосом на собраниях и совещаниях, а, тихо улыбаясь, незаметно для окружающих, дёргает за верёвочки.

—Во-во, мягко стелет, жёстко спать! — включилась Юля в разговор, уже имевшая опыт общения с серым кардиналом и получившая от него пару подножек.

—Это местный барон, князь, царь. Называйте, как хотите, под чью дудку все выводят пируэты, — говорил уверенно Петер. — Главный диспетчер достиг совершенства не только в производстве ковшей, но и в познании человеческих душ. Тонкий психолог моментально находит самую больную точку у противника и нажимает на нужные кнопки. Он спит и видит себя директором.

—Мы с Леппиком часто сцепляемся в диспетчерской,— сказала Юля. — Он утверждает, что основой изготовления детали является технологический процесс, а не чертёж.

—А что ты хочешь от старого номенклатурщика, у которого за спиной только фабрично-заводское училище, — сказал с улыбкой Янус.

—Ой, всё это скучно, Янус, лучше расскажи нам, какие немки?— спросила Вика. — Они красивые?

—Не знаю, я никогда над этим не задумывался, — честно сказал Янус. — Мне кажется они более свободные.

—В каком смысле свободные? — удивлённо спросила Вика. — А мы что выходит невольницы Востока?

— Во времена инквизиции в Европе, в том числе в Германии все красавицы были названы ведьмами и истреблены, сожжены на кострах или сброшены с башен, — рассказывал Янус. —На одной такой сохранившейся башне, которая так и называется «Башня ведьм» я был. Жуткое место!

Вика быстро довела до логического конца странную фразу Януса о свободе немок. Явно, что он намекал на сексуальную раскрепощённость немок и зажатость соотечественниц.

—Итак, у оставшихся был огромный выбор — и никакой конкуренции,—продолжила мысль шефа Виктория.—И хотъ мужчины утверждают, что предпочитают быть единственными, на самом деле каждая женщина знает, что для того, чтобы удержать мужчину, надо дать ему знать, что у него есть соперник и такой муж будет бороться за деву. А теперь представьте себе, какой опыт у такой некрасавицы. Да она, в самом деле, королева в постели. При том это не тот опыт, что у красавицы Востока, для которых любовь — искусство, философия жизни. Нет, северные женщины раскрепощены именно ночью. А днем перед вами предстает благообразная гражданка, истая католичка, готовая, однако, всегда к греху. Именно это делает этих серых мышек красавицами в первую очередь в своих глазах, а уж затем и в глазах мужчин — королевами.

— Слово ведьма означает ведать, знать, быть мудрой, пользоваться уважением, — живо подхватила тему Юля. — Во времена святой инквизиции слово ведьма приобрело иной смысл. Ведьмою стали называть женщину, имевшую сексуальную связь с сатаной. Как правило это были весьма почтенные по своим летам леди. Так за что же истребляли пытками и огнем женщин? Преследование еретиков и охоту на ведьм стоит разграничить. Первое исходило сверху, цель— не дать пошатнуть здание церкви научными открытиями и неугодными мыслями. Охота на ведьм исходила снизу, по инициативе народа, который тогда был ещё темней, чем сейчас и которым двигали зависть и глупость. Вот и сжигали самых красивых. Потому сейчас красивые девушки в Европе сохранились в основном в славянских странах, где инквизиция не буйствовала.

—Значит, нам очень повезло, — перевела разговор на себя Виктория, надеясь услышать комплимент от Януса.

Юля прошла на кухню, чтобы полюбоваться открывающимся видом из окна. Лоджия шефа утопала в ароматах белого налива, кроны яблонь образовывали живописный шатёр прямо перед его окнами. В доме, напротив, в саду отцветали последние хризантемы. Она тихо стояла у окна и вдыхала яблоневый дух осени.

Шеф вошёл вслед за ней на кухню. Увидев Юлю, стоящую к нему спиной, Янусу неожиданно для себя захотелось обнять её и овладеть ею прямо тут на полу. Он не мог понять, что вызывает в ней такое дикое желание, но, взглянув ещё раз на девушку сзади, его осенило, что, конечно, же, кудри, казавшиеся в лучах заходящего солнца почти красно—рыжими, как у Ивонны.

Это имя было для него символом счастливых часов, дней, годов его беззаботной жизни в Германии. Ивонна была немкой по национальности и училась с ним на одном курсе университета. Они вместе сидели в институте, почти никогда не расставались, вместе объездили все города и веси. Ивонна открыла для него не только красоты Германии, но и широко распахнула двери в мир удовольствия и секса. Если бы его подруга по мановению руки оказалась бы здесь, они бы без промедления занялись бы любовью. Для неё секс был такой же естественной потребностью, как еда и сон. Она могла свободно ходить голышом в его комнате, не ведая стыда и комплексов. Она никогда не жеманилась, не отвергала его, всегда была готова отдаться ему в самом неподходящем месте и времени. Он даже толком не смог себе ответить, что его привлекало в ней больше бесстыжесть или изобретательность. В тот памятный день, когда они оба вымазались клубничным джемом, как индейцы племени майя...

—Куда вы все пропали? — Вика, забеспокоившись их внезапным уединением, решила нарушить естественный ход событий. — Янус, ты обещал нам показать слайды.

—Да, сейчас, — сказал Янус, ход мыслей которого был прерван в самом неподходящем месте.

Хозяин квартиры невозмутимо демонстрировал слайды с видами ГДР и даже слегка оживился от созерцания любимых уголков Берлина, которые напомнили ему о негрустном житье—бытье в общежитие на Карл Маркс штрассе.

Гостьи расходились далеко за полночь, ещё не ведая, что карты смешаны, а Юля неожиданно для всех вытянула козырной туз.

[1]На хлеб –соль—новоселье