24 марта 2016 года
Любезный читатель, здравствуй.
Вот уж и март заканчивается…
… Вспомнилось мне: был тоже март, были весенние каникулы, и я поехал в деревню. В Суворково – крохотную деревеньку по дороге от Грязовца на Вохтогу. В полях ещё лежал глубокий снег, по ночам сильно примораживало.
А днём уже всё таяло, струилось, сверкало, разъезженная трактором улица была грязна, как и положено весной. И гулять я отправился в резиновых сапогах… Дружок у меня там был – Коля (по-деревенски – Колка). Вот с ним и попёрлись зачем-то в старый сарай для сушки зерна, называемый в тех местах «шолом». Давно уже там никакое зерно не сушили, а сваливали под худоватой крышей белые мешки с химическими удобрениями. Что нам там было нужно – вспомни-ка теперь. Метров пятьсот от деревни по целиковому снегу.
Помнится, как уже обратно тащились. Колка далеко вперёд убежал, а я еле вытаскивал ноги в сапогах, полных колючего весеннего снега… И казалось, что никогда я уже не доберусь до крайней избы , в которой и жили остатки раздёрганной Колкиной семьи. Мать их умерла, отец – старик-инвалид – подрабатывал чем-то в совхозе, старший брат в тюрьме, сестра в городе, ещё один брат пьёт и болтается без дела… И дом такой же раздёрганный: двор с распахнутыми воротами, и двери все нараспашку, ну, понятно, что грязь, что стёкла в окнах, слепленные пластилином… Зато, туда можно было придти в любое время, не снимая обувь пройти за стол и всё, что было на столе или в давно не белёной печи – было и твоё…
Я пробирался по снегу и думал, что уже не дойду, и ног уже не чувствовал, пальцев на ногах. Колка, может, и не понимал, что плохо дело у меня. Убежал уже куда-то, так что и не видно было его.
Я уж и песню про замерзающего в степи ямщика вспомнил…
И всё-таки дошёл. Ввалился в избу. Никого там не было, только лежала на печи страшная слепая старуха – какая-то их родственница, недавно перевезённая из другой деревни. Я боялся её – Баба Яга с виду.
Стянул сапоги и высыпал на пол снег, который тут же таял…
- Кто там? - спросила старуха.
- Я…
Всё было понятно по голосу.
- Ну-ка, иди сюда, залезай.
Я влез на печку, и она, потрогала мои ноги и стала отогревать их руками. И только потом, завернув в какую-то тряпицу, опустила на тёплые кирпичи…
Вспомнился почему-то март, когда было мне десять лет…