В этом гайде я подкину вам несколько советов, которые позволят улучшить битвы в вашем произведении. Говорить буду о фэнтезийных боях, поединках на мечах и дуэлях магов, но рассмотренные принципы пригодятся и тем, кто планирует описать перестрелку или рукопашную дворовую драку. Вас ждёт много примеров и детальный разбор приёмов, практикуемых заслуженными метрами жанра.
Битвы у Глена Кука
Начать хочу с посредственного, на мой взгляд, фэнтезийного автора. Творчество Глена Кука мне не нравится из-за поверхностного описания событий, отсутствия деталей и, как следствие, вовлечения. Эти его «грехи» встречаются и в сценах битв. Оцените, например, сражение между могущественным колдунами, непримиримыми врагами:
Меняющий Облик принял форму форвалаки – чёрного леопарда-оборотня, которого почти невозможно убить. Прыгнул на Зовущую Бурю и принялся рвать её когтями.
Она сопротивлялась как могла. Мы отошли в сторону, чтобы им не мешать…
…Поединщики рвали друг друга минут пятнадцать. Похоже, всё шло не столь гладко, как надеялся Меняющий Облик, Зовущая Бурю задала ему отменнейшую трёпку.
Но в конце концов он одержал верх.
Подрались – было сложно – победил. Вот и всё, что есть сказать Куку о битве местных Сауронов. Краткая новостная сводка, а не ожесточённая схватка. Фрагмент взят из «Хроник Чёрного Отряда», но данный цикл больше посвящён не дуэлям, а сражениям огромных армий. Быть может, там есть что-то поинтереснее:
Они выдержали удары слонов и конницы ценой тяжёлых потерь, но бежать раздумали. Масло и Крутой отошли, уступая дорогу подходящим легионам, но слоны продолжали давить врага.
Здесь всё то же сухое перечисление действий. Нет никакой возможности прочувствовать, как конница сминает вражескую пехоту, как вопят люди под ногами топчущих их слонов. Чтобы битвы получались захватывающими, просто необходимо добавлять в их описание «персональные» эпизоды. Демонстрировать отдельные стычки, выхватывать из толпы отдельного бойца, кричащего от боли, что-то, что будет отличать сцену от безопасной шахматной партии.
Глен Кук же слишком полагается на фантазию читателей. Вот как он описывает магию:
Хозяин Теней бросил прочие дела и обрушил на них колдовство, разом сдувшее со стены и людей, и машины.
Здесь можно было разгуляться и впечатлить красотой магии, но автор вновь надеется, что мы сами всё придумаем. Хорошим решением будет описать принцип работы магии, то, какими спецэффектами она искрит, как калечит людей и внушает в них ужас.
Но от Кука с его дефицитом подробностей перейдём к настоящему мастеру боевых сцен.
Свирепые зарубы Джо Аберкромби
Несмотря на то, что к творчеству Аберкромби я достаточно холоден, не могу не признать, что битвы британский фантаст описывает отлично. Первое, что хочется выделить – это эмоции, которыми пропитаны боевые эпизоды:
Коневоды приближались, над степью разносились их странные, ни на что не похожие вопли. Вокруг тоже рычали и звенели оружием: все спешно готовились к бою и призывали помощь богов.
Пара штрихов, и в сцене уже чувствуется напряжение, суета, спешка. Автор придаёт участникам битвы человечности: кто-то боится, кто-то настраивается на бой, кто-то затягивает боевую песню. А когда речь заходит о ключевых персонажах, Аберкромби ёмко, но красочно раскрывает их состояние:
Вцепился до боли в изодранных верёвкой ладонях, в рукоять своего топора.
Страх, боль и уязвимость персонажа сразу выходят на первый план. Ставки повышаются, угроза становится более реальной, чем в пластмассовых партиях Кука. Погружение в битву достигается за счёт внимания, уделённого одному единственному манёвру или выстрелу:
– Стрелы! – проорал кормчий, и Бранд отступил, наклонив щит – чтобы щель для лучника сделать.
Ральф встал у него за спиной, натянул до отказа свой чёрный лук. В этот раз тетива гудела яростью.
Действия сочетаются с эмоциями, сразу складывается картина суровой битвы. Чувствуется накал, достигается плавное погружение в ход событий. Плюс ко всему, у сражения есть вполне конкретный сценарий: резня в плотном строю. У битвы есть своё лицо, Аберкромби раскрывает свою задумку с помощью тесноты, близости товарищей, врагов, налегающих на стену щитов, суматохи и ярости.
Просто всмотритесь в детали:
Колючка заметила: вот один пытается пырнуть копьём Бранда, сунув оружие между щитами! Она кинулась вперёд, прихватила его лезвием топора за спину, заострённая борода глубоко врезалась врагу в плечо, и выволокла его меж щитов прямо к себе в руки.
И они сцепились в тесном объятии, щелкая друг на друга зубами, его длинные волосы лезли ей в рот, и они пихались коленями и локтями, и тогда отец Ярви полоснул его сзади по ногам, и она пронзительно завопила, высвобождая топор, и рубанула его в висок, сдирая шлем.
Бойцы раз за разом приходят друг другу на помощь – подкрепляется ощущение тесного боевого строя. Сражение идёт не по плану – приходится без толку бить коленями, что усиливает сумятицу и истеричную манеру битвы. Также хватает жёстких сцен и кровавых подробностей.
Ещё одна малозаметная, но важная деталь – это словосочетание «заострённая борода». В данном случае речь о вытянутой части лезвия боевого топора. Знание строения оружие, названий отдельных его частей может пойти на пользу правдоподобности битв. Если автор серьёзно относится к описанию оружия, это заставит и читателя серьёзнее воспринимать схватки. Стоит, однако, учитывать, что переизбыток терминов может запутать.
Таков подход Аберкромби: во всей красе показывать каждый удар и все сопутствующие чувства. Существует и другой, не менее эффектный стиль, рассмотрим и его.
Реактивное фехтование Анджея Сапковского
Пан Сапковский ставит во главу угла динамику, беспрестанные манёвры и удары. Умудряясь выстроить внятную картину боя, польский фантаст напирает на молниеносный ход битвы.
Киврил, оттолкнувшись спиной от ларька, перескочил через падающего Ногорна, налетел с полуоборота, ударил обеими руками, не попал, моментально отскочил. Удара он не почувствовал. Ноги под ним подкосились, когда, защищаясь, он попытался перейти с финтом к очередному выпаду.
Сражения с высокой динамикой создавать сложно сразу по двум причинам. Во-первых, красивый поединок требует подробностей, развёрнутого описания действий и приёмов. Умудриться уложить это в лаконичные фразы и тем самым увеличить динамику – задача нетривиальная. Помочь здесь может чередование подробных эпизодов с односложными фразами, что мы и наблюдаем в текстах Сапковского. Во-вторых, лексикон для описания битв довольно ограничен. И если вы станете наращивать темп схватки, то может возникнуть ситуация, что у вас через слово будут встречаться «ударил», «защитился», «отступил». Автор «Ведьмака» выкрутился из этого мастерски: дуэлянты в его книгах и наносят удары, и делают выпады, и крутят финты, и мельницы, и вольты с полувольтами, и совершают пируэты, и вяжут клинки, и чего только не делают. Так что обогащайте словарный запас и учите фехтовальные термины.
Может показаться, что в битвах Сапковского не хватает накала страстей, которым славится Аберкромби. Это, отчасти, так, но здесь мы имеем дело с художественным решением. Ведьмак Геральт по своей сути не славится эмоциональностью, и его хладнокровие подчёркивается в описании боевых сцен. Лишь изредка ведьмак даёт слабину и поддаётся страху, как например:
Он ударился спиной о камень, отворил глаза – в самое время, чтобы увидеть тёмные фигуры, два взблеска. Первый он парировал мечом, от второго автоматически заслонился левой рукой. Почувствовал удар, боль, оттолкнулся ногами от дна, взвился наверх, к поверхности, сложил пальцы, стрельнул знаком. Взрыв был глухой, рванул уши коротким пароксизмом боли, «Если выйду живым, – подумал он, молотя по воде руками и ногами, – если выйду живым, поеду к Йен в Венгерберг, попытаюсь ещё раз… Если выйду живым…»
А уж когда за меч берётся Цири, тональность боевых сцен сильно меняется:
Цири ударила плашмя, вывернувшись в обратный пируэт. Какое-то мгновение видела раскрытый в крике рот на заросшем щетиной лице…
…А потом всё, что она видела, заслонил фонтан крови…
…Раненый выл и хрипел, конвульсивно метался по соломе и навозу, а кровь выплёскивалась из него, как из вепря. Цири чувствовала, как желудок подпирает горло.
В этом фрагменте эмоций становится даже больше, чем фирменного фехтования Сапковского. Автор смещает акценты, демонстрируя различая между Цири и Геральтом. Так что если вы думали, что боевые сцены нужны лишь за тем, чтобы поддать экшона, то это не так. Их можно, и даже нужно использовать для раскрытия персонажей. Манера битвы, состояние героя, его реакция на свои раны и раны врагов, находчивость в бою – всё это отлично дополнит облик персонажа, и пользоваться такими возможностями нужно как можно чаще.
И ещё одна деталь во фрагменте, посвящённом Цири. Вот эта характеристика «раскрытый в крике рот на заросшем щетиной лице» на самом деле, достаточно важная. Придать некоторой индивидуальности рядовым противникам тоже имеет смысл. Это повышает значимость битвы, ведь главный герой расправляется уже не с безликими болванчиками. Детали внешности, имена врагов, наличие у них родственников могут прибавить схватке достоверности и живости, что обязательно пойдёт в плюс, если не злоупотреблять.
А под конец хочу затронуть ещё один аспект боевых сцен, который отлично иллюстрирует автор цикла «Архив Буресвета».
Зак Снайдер Брендон Сандерсон
Особенность данного автора в его колоритной боёвке. Сандерсон выдумывает специфичную магию и оружие, которые попросту «зрелищно» смотрятся. Один из его персонажей – наёмный убийца – владеет техникой плетений. Это особая магия, с помощью которой можно менять направление гравитации для себя и окружающих предметов. Получается смесь «Человека-паука», «Начала» и «Portal»:
Воин атаковал. Сзет крутанулся и плетением притянул себя к потолку, и клинок стражника врезался в стену. Ощущая азарт состязания, убийца рванул вперёд и нанёс удар сверху вниз, вскинув меч над головой и пытаясь достать голову рыцаря. Тот увернулся, упав на одно колено, и клинок рассёк воздух…
…Сзет взмыл в воздух и, плетением опрокинув себя в другой конец коридора, понёсся к противнику ногами вперёд. Страж не замедлил отреагировать, но Сзет уже изменил точку привязки плетения и опустился вниз. Осколочный клинок просвистел над ним…
…Поза монарха выдала замешательство, когда Сзет кувыркнулся в воздухе и ринулся к нему, замахиваясь. Он обрушил клинок на шлем короля, потом сразу же использовал плетение, чтобы потолок обратился полом, и упал, тяжело ударившись о каменный свод. Слишком много плетений в разных направлениях, и тело растерялось.
Выделяющаяся из общей массы сцена, но требующая немалого креатива и умения «поставить» поединок, прямо как в фильме. Опять же, детально описать сложные приёмы и сделать это лаконично – задача очень сложная. Придумали интересную концепцию магии, но заклинания теперь кастуются по два абзаца каждое? Придётся постараться, чтобы создать при этом динамичную битву.
Но у Сандерсона есть и ещё фишки, а именно осколочные клинки и осколочные доспехи. Принцип работы клинков занимательный:
Осколочный клинок убивал странно: с лёгкостью разрубая камень, сталь или что-нибудь неодушевлённое, клинок превращался в облачко тумана, соприкасаясь с кожей живого существа. Он прошёл сквозь тело, не оставив и следа, но после этого глаза несчастного задымились и вспыхнули. Осколочный клинок не резал плоть – он сразу отсекал душу.
Осколочные же доспехи работают по принципу нано-костюма из Crysis:
Далинар на ходу выпрыгнул из седла. Удар был жёстким, но осколочный доспех его смягчил, и камень под металлическими ботинками обратились в крошку…
…Великий князь прыгнул – доспех подбросил его футов на восемь.
Забавное решение для рыцарского фэнтези, приводящее к подобным супергеройским боям:
Далинар прыгнул вперёд, бросил свой клинок и схватил молот. С рёвом обрушил оружие на паршенди, отбросив сразу десяток, а потом повернулся и ударил в другую сторону. Тела полетели прочь, кувыркаясь.
В таком ближнем бою молот сподручнее; клинок просто убивал, тела падали под ноги, и это сильно мешало Далинару. Молот, однако, расшвыривал трупы по сторонам.
Всё это, конечно, весело и красочно, как будто крутой боевик смотришь. Однако внедрение подобных артефактов требует обоснования. Убедительно описать природу супер-мечей и доспехов, сохранив при это серьёзный тон повествования, потребует хорошей проработки мира. Сандерсон с этим прекрасно справился, раскрыв и мифологию осколочного оружия, и его ценность (за осколочные клинки порой расплачиваются целыми королевствами), и ужас рядовых солдат, столкнувшихся с непобедимым носителем осколочной брони, и прочие мелкие детали, вроде того, что клинок не причиняет вреда живому человеку, но уже убитого отлично рубит. Ко всему прочему, осколочное оружие играет роль в сюжете, а не просто служит источником разудалого мочилова.
Подводя итоги, хочу сформулировать несколько советов:
- Наполняйте боевые сцены эмоциями, раскрывайте чувства бойцов, их страхи и ярость, напоминайте о том, что стоит на кону, сделайте так, чтобы читатель сопереживал сражающимся, не делайте из них заводных игрушек с мечами.
- Уделяйте внимание конкретным стычкам, конкретным ударам и трюкам. Погрузите читателя в ход битвы, покажите отдельные сценки в ожесточённой битве. Пусть клинки мелькают перед лицом читателя, а сталь гремит у него над ухом. Погружение в гущу событий отлично способствует вовлечению.
- Добавляйте человечности в схватку. Дайте врагам немного индивидуальности, заставьте персонажей ошибаться, сделайте так, чтобы бои шли не по плану. Ощущение того, что сражаются живые люди, способствует сопереживанию.
- Балансируйте между детальностью и динамикой. Расписывайте схватки подробно, но стремитесь к тому, чтобы это не шло во вред динамике. Отдавайте предпочтение скорости битв, но оставляйте в них паузы для эмоциональных моментов и описания обстановки.
- Изучайте справочники по оружию, фехтованию, расширяйте словарный запас. Это позволит избежать повторов в боевых сценах и добавить им достоверности.
- Проявляйте фантазию, подходите к сражениям с креативом, ищете вдохновение в кинематографе, реальных единоборствах и где только можете.
Я не профессионал, но, кажется, отыскал верную тропу. Я собираюсь идти по ней, так что можете присоединяться. Быть может, вместе мы придём к чему-то стоящему, быть может, вы обгоните меня на это пути.
А если интересно моё творчество, заглядывайте в группу ВК: