Начало Предыдущая глава
В кафе «Маргаритка» негромко звучало радио Ретро-фм и услаждало слух бесподобным, разливающимся колокольчиками голосом Демиса Руссоса. Посетители давно разошлись по домам, давая возможность отдохнуть четырём уставшим женщинам, поболтать о жизни, выпить по чашечке кофе и насладиться шикарным десертом.
— Я его спрашиваю: с чего, вдруг, цветы? А он (Вера закатила глаза) хлоп на колени. Склонил голову и говорит: Прости. Мне бы что-то сказать надо, а меня смех разбирает. У нас же как? Все быстро закрутилось, стремительный роман, свадьба, беременность... Романтики, такой как в фильмах и книгах, не было, в общем. А тут тебе и цветы, и на коленочки... Обняла его за голову и говорю: Мишка, ты дурак? Вставай, суставы застудишь, пойдём ужинать.
Вскочил, обнимает, зараза. А все ж я молодец, что ни говорите. Вернула блудного попугая домой, отвоевала у хищницы-секретарши. Чего молчите?
— Интересно, а куда можно в этот поток словечко втиснуть? —отреагировала Галина.
—Конечно молодец! И себе дело нашла, и семью сохранила. Правда, я бы измены не простила... —Рита ковыряла вилкой в тарелке. Сегодня этот десерт ей уже не нравился как раньше. Захотелось изменить рецепт.
— А я вот наоборот. Ушла от Ильяса. — Снежана с вызовом посмотрела на подруг.
—Да ладно! Решилась, наконец? И что?
– А он что?
— Дочка как отреагировала?
Вопросы сыпались как из рога изобилия.
За время работы Снежана похудела, подстригла волосы, теперь они были чуть ниже плеч. В потухших, было, глазах затеплился огонек.
– Отвечаю по порядку. Мой любимый муж сначала покричал, что без него я пропаду, что я — дрянь, не помнящая добра, а я от него добра-то и не видела, замахнулся по привычке, но я не испугалась. Сказала, что если только тронет, напишу заявление в полицию и солью информацию в прессу. Сразу успокоился. Махнул рукой и сказал, чтобы я валила на все четыре стороны. Но дочку мне не видать, как своих ушей.
—Ну, это мы ещё посмотрим, деловой какой, — Галина уже прокручивала в уме алгоритм действия, как отсудить Диану.
— Как был говнюком, так и остался, — Рита покачала головой.
– А Диана что? –для Веры мнение детей всегда много значило.
– Диана, к сожалению, папина дочка. Он её балует... – Снежана склонила голову. —Я думаю, что и на суде она выберет отца.
– Да ну! Не может быть! Снеж, ты заблуждаешься. Дети всегда выбирают мать.
— Не в моем случае. Пренебрежение ко мне её отца впиталось в Диану. Да, я сама виновата. Терпела его выходки, измены, пьянки и побои. Дочка просто потеряла ко мне всякое уважение. Надо было раньше уходить. Если бы был жив папа, он бы меня в обиду не дал, но папы давно нет. При слиянии компаний, после нашей свадьбы, что-то там пошло не так как он рассчитывал. Один инфаркт, потом второй. Забировы все заграбастали себе. Папы не стало. Мама быстро вышла замуж и уехала в Англию. Вот в этом депрессивном состоянии Ильяс и подмял под себя всю мою гордость и достоинство. Мне просто некуда было уйти. Потом появилась Диана. Без надёжного тыла, с маленьким ребёнком, уйти было немыслимо.
Слезы капли на округлую грудь, обтянутую бежевой водолазкой.
— Не плачь, Снеж! Ты молодец, что решилась, - голос Веры дрожал, она сама готова была заплакать. — А Диана подрастёт и все поймёт. Вот увидишь. Сколько ей, тринадцать?
— Уже четырнадцать.
— Ужасный возраст, — вставила Рита, — помню Аглая пришла домой и молчит. Я к ней и так и эдак. Оказалось, язык проткнула. Он распух, разговаривать не может, шепелявит. Вот, захотелось чего-то новенького, самостоятельно что-то решить. И смех, и грех. Теперь даже уши протыкать не хочет. Подаренные кем-то серёжки так и лежат в шкатулке. Ужасный возраст. Господи! Помоги моей девочке! Галя, попроси Ваню ещё раз поискать Сергея! Один шанс из миллиона, что Русланчик подойдёт Аглае как донор. Завтра идём сдавать кровь. Ну, почему я не могу помочь своему ребёнку?
Рита склонила голову на сплетенные руки. Тёмные локоны упали на лоб, закрывая лицо.
— Я обязательно попрошу Ивана. Рита, не убивайся так. Посмотри на меня.
Рита подняла глаза полные муки.
— Девочки! У меня тоже новость. — Галя покраснела, стала обмахиваться картонным меню, лежавшим на соседнем столике.