Найти тему
Христианство и ислам

Мученики и свидетели. Часть 2. Почему римляне преследовали христиан

Продолжение темы.

У римских правителей были свои причины не любить христиан. Любое государство по своей природе консервативно и стремится к самосохранению. Оно каменеет и дряхлеет в старых формах, и всякое новшество для него – зло.

Изображение взято из открытых источников
Изображение взято из открытых источников

В римском праве само обвинение против тех, кто готовил государственный переворот, звучало как «введение новых вещей». Философ Сенека говорил, что мудрый человек соблюдает обряды не потому, что они угодны Богу, а потому, что этого требует закон. Цельс писал, что новая религия плоха уже тем, что она новая, а не старая.

Для римлян христианство было непонятно не только своей внутренней сутью – в которую они сначала особо не вдавались, – но и внешним характером. Прозелитизм христиан, их стремление всех обратить в свою веру был римлянам чужд. Они не только не старались распространить свою религию на другие народы, а, наоборот, ревниво оберегали ее от чужаков.

Религиозные взгляды вообще считались делом местным и национальным. Другие народы могли свободно почитать своих богов, какими бы они ни были. Да и отношение римлян к своим собственным богам не отличалось особым рвением. Существовала римская поговорка Injuria deorum diis cura: «За оскорбление богов пусть мстят сами боги».

Римляне только смеялись, когда апологеты христианства вроде Тертулиана говорили, что, заставляя христиан против воли приносить жертвы, они оскорбляют собственных богов. Если римляне и защищали своих богов, то только тем, что не позволяли проповедовать в Риме чужую веру.

Но официально христиан чаще всего обвиняли именно в безбожии – sacrilegium, то есть в отказе почитать признанных законом богов. Христиане возражали, что они чтут своего Бога, но для Рима важно было не то, во что они верят, а то, соблюдают ли они установленные властями правила. Формально оправдаться от обвинения в безбожии можно было не религиозной дискуссией, а простым фактом принесения жертвы богам или клятвой именем богов.

Подобные обвинения в античном мире не были чем-то необычным и не раз выдвигались против самих язычников. В безбожии обвиняли, например, Пифагора, потому что тот был вегетарианцем и не хотел приносить в жертву традиционного быка. Философу пришлось прибегнуть к хитрости, подменив его быком из теста.

Свидетели

На римские гонения Церковь ответила явлением мученичества. Мученик, по-гречески µàptos, значит «свидетель», то же, что арабское «шахид». В отличие от мусульманства, в «шахидстве» христиан не было никакой агрессивности: быть свидетелем для христиан означало только не отрекаться от Христа, несмотря на пытки, страдания и смерть.

За все время преследований со стороны Рима не было ни одного случая, когда христиане попытались бы сопротивляться силой. Они не устраивали восстаний, не защищали свои дома и семьи с оружием в руках, не вредили исподтишка властям, не пытались мстить за своих родных и близких. Нас уничтожают и пытают, писал Тертуллиан, так неужели мы не могли бы хотя бы поджечь ваши дома? «Но не дай Бог, чтобы божественная религия употребила когда-нибудь человеческие средства к отмщению за себя».

Христиан часто обвиняли в фанатизме, но если мы посмотрим на то, как умирали мученики, то не обнаружим ничего похожего на фанатизм. В этих людях видны скорей достоинство, спокойствие, даже рассудительность. Излишнее рвение к мученичеству осуждалось Церковью.

Во время гонений в Смирне среди верующих нашелся всего один отступник – некий Квинт из Фригии. Поначалу он с таким рвением стремился к мученичеству, что добровольно отдал себя в руки палачей, но когда дело дошло до «львиных пастей», смутился, согласился отречься от Христа и поклонился идолам. Церковь Смирны осудила его не только за вероотступничество, но и за излишнюю горячность, которая не подтверждалась Евангелием и противоречила поведению самого Христа. Христианин не должен сам спешить на казнь – он должен засвидетельствовать свою веру, если его о ней спрашивают.

Впрочем, нередко пример других мучеников был настолько заразителен, что верующий не мог перед ним устоять и сам обрекал себя на казнь. Вот характерная сценка из жизни римского общества того времени. Жена требует развода, потому что ее муж предается беспробудному разврату. В ответ муж обвиняет ее в том, что она христианка, а заодно доносит и на ее учителя по имени Птолемей. Птолемея вызывают в суд, и префект про имени Урбик спрашивает: «Ты христианин?» «Да». «Казнить». Стоящий рядом Луций возмущается: нельзя же осуждать на смерть человека только что за то, что он христианин! Урбик спрашивает: «А ты христианин?» «Да». «Казнить». Тут подходит кто-то третий, безымянный, и уже сам говорит, что он тоже христианин. Его присоединяют к двум первым и казнят.

В самих мучениях, которые сейчас потрясают своей жестокостью, для римлян не было ничего необычного. Так тогда пытали всех преступников и подозреваемых. Показания рабов, даже ни в чем не виновных, принимались только после пытки, чтобы «развязать язык». Римлян не восхищала стойкость мучеников и не убеждало их мужество. В то время процветала вера в сверхъестественные силы, в колдовство. Они считали, что мученики – это искусные маги, которые натираются какими-то мазями, избавляющими их от страданий. Во избежание таких магических фокусов христиан перед казнью обливали мочой. Христиан вообще подозревали в магии и наказывали именно так, как было принято наказывать магов: их распинали на кресте, сжигали или отдавали на съедение зверям.

Для самих христиан мученичество не всегда было стопроцентным доказательством веры. Скончавшийся в муках еретик оставался еретиком, даже если исповедовал Христа. «Есть много мучеников и в других ересях, – писал Аполлинарий Иеропольский, – но мы по этой причине не придем с ними в согласие и не сочтем их обладателями истины». Если перед казнью православные мученики оказывались в одной камере с мучениками-еретиками, то должны были держаться обособленно и умирать, не вступая с ними в общение.

Впрочем, вряд ли такое разделение всегда соблюдалось на деле. В Лионе среди заключенных-христиан был монтанист Алкивиад, отличавшийся суровым аскетизмом: на свободе он питался только водой и хлебом и продолжал придерживаться этого правила и в тюрьме. Никакого отчуждения и вражды с другими исповедниками у него не было: православный Аттал упрекнул его только в том, что он соблазняет других, отвергая пищу, созданную Богом. Алкивиад внял этим словам и стал есть все подряд, не разбирая.

Но про Лионскую историю стоит рассказать отдельно: мы поговорим об этом в следующем посте.

© Владимир Соколов

Мои книги на портале «ЛитРес» и в издательстве "Ломоносовъ":