Ты ребенок. Родился ранней осенью 2013 года. Или поздним августом. Родился и в общем-то не волновался о собственной судьбе в этой стране, ведь все в ней СТАБИЛЬНО. Для тебя уж точно. Ты стабильно играешь с трех лет в смартфоне своего отца, встаешь по утрам со своей мамой, пока папа храпит рядом, и жуешь на кухне манную кашу или теплые гренки, при этом шепотом (чтобы не разбудить папу) рассказываешь маме о прелестях той сухой ветки «правильной формы», что нашел вчера во дворе.
Глава первая
А потом ты шлепаешь на своих крохотных ножках в детский садик — мама тебя ведет за ручку. И ты даже не представляешь — не потому, что не хочешь об этом думать, а потому, что все это за гранью твоего юного мироздания: в детский садик-то была жуть какая очередь, и все это денег стоит! Поэтому, наверное, твой папа с такой усталой легкостью отдает тебе вечером свой смартфон, пока сам он сидит за компьютером, пьет пшеничный напиток и молча смотрит сериалы — он зарабатывал днем деньги.
Ты родился осенью 2013 года. Родители сейчас говорят, что мечтали о тебе долгое время, они хотели ребенка. И рады, что ты появился на свет. Может, по будням они тебе такое не рассказывают, но вот посмотри на них, что они делают, когда вдвоем на выходных. О чем говорят и над чем смеются.
Может, ты забежишь к ним в удачный момент, чтобы показать свою новую ветку, а они будут на кухне вместе мыть посуду и с улыбкой вспоминать былое. Увидят тебя чумазого с этой твоей веткой — папа вытрет последнюю тарелку и поставит ее к другим таким же, а мама закроет кран, осушит руки — и вот они оба тебя подзывают в объятия. Бежишь к ним, обнимаешься. Нежность через треугольную фигуру — семейная ценность. И вот в этот момент они тебе скажут, что зачали тебя, потому что так любили друг друга в конце 2012 года, так хотели быть вместе, что сил нет.
— А что было в 2012 году? — спросишь ты.
— Одно мексиканское племя предсказало в декабре 2012 года конец света. Мы и вправду думали, что умрем, ты прикинь, сын/дочь?
Глава вторая
Ты — лучик надежды для них. Общая трубочка на двоих для молочного коктейля. Ты сблизил своих родителей еще до того, как увидел свет земной. Гордись этим, ты хорошо поработал. И вот ты чрезмерно счастлив. Видишь родителей, они видят тебя — вас трое.
— Может, еще ребенка заведем? — спрашивает мама у папы.
— Давай потом об этом поговорим. Сейчас в мире очень неподходящая обстановка, помнишь, что было в 2014-м?
— А что было? — спрашиваешь ты.
И отец долго молчит. Потом вспоминает, как после конца света, который так и не случился, все было тихо примерно месяцев 8, а потом новость. Ты был маленький, не помнишь такого, но твои родители обсуждали, что вот теперь появилось место, куда можно ездить отдыхать на море. Плюс один полуостров в стране — молодцы!
Опять же, ты мелкий — лежишь себе в кроватке и впитываешь мир, моргаешь глазками. И не замечаешь, как много уходит на тебя денег из семейного бюджета — подгузники, пеленки, здоровое детское питание, откладывание на садик, на школу и так далее.
Ты не помнишь, но в первые годы твоей жизни отец приходил очень поздно, или не приходил вообще — он работал больше, чем обычно. На дворе был кризис. И денег не хватало.
Машину они продавать не стали — мало ли. Но прекратили «жечь бензин на глупости», поэтому только пешком, а на машине ездили в случае крайней необходимости. Но надежда на лучшее все же была — она никуда не девается и умирает последней, она на самом донышке ящика Пандоры, эта надежда.
Глава третья
— А потом, что было потом? Легче? — спрашиваешь ты.
— Ну, не легко, но и не сложно — СТАБИЛЬНО! — отвечает отец.
Потом был садик, да — это деньги. Отец говорил что-то о росте цен на бензин, о падении валюты, о каких-то солдатах где-то там — и обо всем таком. Мама тогда опять начала говорить о своем желании родить ребенка, чтобы нашему не было скучно.
— Ну куда? Подождем, когда распогодится?
— Так ведь нет непогоды!
— И ничего ясного тоже нет, — отвечает отец.
В общем, в мире что-то бы-ло, что-то такое, что тебе не понять — ты со своими ветками носился и играл с друзьями, а родители переживали за твое будущее. Ведь вот в следующем году, ты, их ребенок, идешь в школу — а это учебники, это одежда, это траты на дорогу и обеды. В реформах бесплатного питания для младшеклассников тяжело разобраться. Чего-то там вечно меняется. Ну и ладно, справимся.
Тебе шесть лет, вы празднуете твой День Рождения. Родители говорят, что через год ты будешь встречать свой праздник уже в школе, и так поведется — день рождения у тебя со-впадает с началом учебного года. УРА!
В начале 2020 года все говорят о конфликте Америки и какой-то песчаной страны, потом говорят о сорвавшейся сделки двух стран, одна из которых — наша. Сделка была очень важная — топливо продавали/покупали. А весной ты услышал, как кто-то отравился супом из летучей мыши. И все!
Ты торчишь дома, твоя ветка на улице за кустами, и ты переживаешь, как бы ее кто не прибрал к рукам. Но на улице пусто, а твой школьный портфель лежит у стены, ждет, возможно, того, чего не будет — начала учебного года в школах.
Мама рассказывает тебе о своем самом первом Дне знаний, папа рассказывает о своем. Тебе грустно, потому что ты этого не увидишь. Или увидишь? Первоклассники 2019 года почти три четверти про-учились в традиционном режиме, а потом сидели дома, смотрели в компьютер. Неужели твой первый год в школе будет таким вот — наполовину традиционным?
Папу эта проблема заботит меньше всех в семье. Вы все торчите дома, да вот только деньги там — снаружи, поэтому ему, папе, нужно суетиться в два раза больше, чтобы заработать достаточно и для твоей учебы, и для семьи. У папы крыша едет — с тех пор, как минул 2012 год, прошло уже 8 лет. А сколько из них папа мог спокойно вздохнуть? Ну, сколько-то, может, лет мог. В общем, все ждут, что будет осенью...
Глава последняя
Но, вроде как, все обошлось. Ты-то вообще счастлив и не размышляешь, как День знаний проходил в других школах страны, просто тебе повезло — в твоей школе все «относительно нормально». Но в некоторых других на линейку пришли только выпускники и первоклашки — меньше народа, больше кислорода.
Маски, маски, маски — все взрослые их носят, дети — пока нет. Сидите в одном кабинете, гуляете группками из четырех человек, «ходите вдоль стеночки». Тебе, может, и тяжело это дается, вот только ты не понимаешь — не с чем сравнивать, в прошлом году ты еще дома сидел. А вот дети постарше ерзают чаще тебя. Что ж, зато школу увидел, побывал на линейке — самой первой. Важно.
Дома отец твой смотрит в стену, мама что-то ему говорит, но он, кажется, не слышит. Что значит «вторая волна», ты понимаешь, но все равно не особо. Маленький. Вторая волна в конце осени, обсуждают родители.
— Что ж, — говорит мама за ужином, — дома сидеть, надеюсь, не заставят, справимся. А дистанционное образование — оно не страшно, да, ребеночек?
— Моя палка пропала, — отвечаешь ты.
И тут взгляд отца отрывается от стены и впечатывается в вас двоих:
— Ну и о каком втором ребенке здесь вообще говорить...
Владислав КОНСТАНТИНОВ
Фото из открытых источников
