I.
- Ваше высочество, - обратился к молодому наследнику капитан гвардии де Брагаль. – ваш державный батюшка обладает всеми качествами истинно средневекового монарха. Но… - он замялся, подбирая слова, которые наследник сможет понять без ущерба изяществу. – сейчас другое время. Просвещение идёт по Европе. И Германия не может быть в стороне…
- Вы говорите о роли личности в истории, капитан? – спросил принц, по-прежнему стоя у камина, спиной к де Брагалю.
Двухметровый бретонец с удивительно мелкими чертами гладковыбритого лица, будто стянутыми к носику, вдруг просиял.
- Именно, ваше величество, - чуть не прокричал он. – вы просто…
- Высочество. – тихо и строго произнёс принц. – Не забывайтесь!
- Простите. – сказал Брагаль, делая из своего маленького рта максимально широкую улыбку. – Это мой тварный недостаток. Верно ли говорит Писание, что каждому воздастся за грехи его, как вы думаете?
- Право, капитан, не знаю. – сказал молодой наследник с волнением в голосе. – Но, как сказал Господь, каждый человек сам выбирает путь. Он волен себя губить. И я, - принц повернулся и взглянул капитану в глаза. – не буду препятствовать его падению.
- Слова, достойные будущего монарха, ваше высочество. – сказал Брегаль, раскланиваясь. – Надеюсь дожить до вашего воцарения.
- Я в вас верю, Брагаль. – сказал принц, устраиваясь за столиком для чтения, слева от камина. – Ступайте.
Капитан ещё раз поклонился и бодрой присущей ему лёгкой походкой ушёл, сверкая кирасой поверх синего мундира. А принц, зевнув, принялся к чтению евангелие. Своему традиционному предобеденному ритуалу.
II.
«Греческие» казармы Хассельфельда, куда на закате этого же дня направился капитан Брагаль, были построены одновременно с ратушей и центральной площадью к рейхстагу 1697 года. Горожане прозвали ансамбль «Святой троицей».
Отчасти из-за их умышленного единства. А отчасти из того, что для строительства был разобран полуразрушенный Собор Святой Троицы. Он пошёл на фундамент и стены ратуши, которая представляла собой трёх этажный куб с узкими окнами, на подобе бойниц, и часами, на уровне верхнего этажа. Все постройки «троицы» были облицованы серым тюрингским мрамором так, чтобы панели складывались в маленькие волны. По бокам, от ратуши отходили одноэтажные галереи, украшенные каменными карнизами на тонких ионических колоннах. В правой была городская библиотека. А в левом – зала приёмов, где, в своё время и проходил съезд. Князей было около трёхсот, поэтому левая галерея была шире и длинней правой. Фонтан на площади в виде чаши в кольце нарушал симметрию в пользу левой галереи также в угоду удобства гостей, которые, устав от долгих речей о единстве и независимости, могли насладиться игрой воды. А в случае крайнего изнеможения, выскользнуть в один из десяти выходов залы, пройти по красной брусчатке, из той же Тюрингии, и распить ключевую фонтанную воду. Если князь был достаточно титулованный, он мог свернуть от фонтана на лево, подойти к казарменному часовому, который отводил сиятельного владетеля на три этажа под землю в глубокий погреб. По длине и ширине тоннелей он напоминал реплику римских катакомб. Но если в вечном городе они служили тюрьмой для мёртвый, то в Хассельфельде тоннели вполне содержали живых.
Огромному бретонцу, который только что протиснулся сквозь стройные ряды четырёхэтажных домиков из бурого кирпича с зелёными крышами и, выпутавшись из-под паутины метровых улочек, очутился у входа в погреб, было не по себе. Он до тошноты ненавидел всё тесное, кроме одежды. Но едва усмирив биение сердца, Брагаль всё же спустился в погреб. В полутьме Он спустился по винтовой лестнице, вырезанной в камне, касаясь шершавых известковых стен. Затем ступил на деревянный пол сторожки, где спящий часовой поприветствовал его скрипом досок. Обычно французу доставляла удовольствие шпынять тщедушную часть немецкой нации, но в этот раз он был слишком сосредоточен, чтобы отдаваться страстям. Брагаль оглядел квадратную комнатку пять на пять метров, от неё влево и вправо шли два тоннеля: один к вину, другой в тюрьму. Вздохнув, капитан проскользнул к ложному камину в стене напротив входа и стал искать фонарь. Оказалось, что он заменял пламя. Достав из камина фонарь, бретонец осторожно его зажёг. Вдруг справа донёсся чей-то истошный вопль. Заговорщик мигом всё представил.
-«Но уже поздно.» - подумал он про себя.
Через несколько минут он был уже в самом низу казарменного муравейника, где сослуживцы встретили его старым гугенотским кличем.
III.
- Он согласен. – пробасил Брагаль, хватая пинту с вином.
Все прочие гости это вечери, явно ждавшие главаря, чтобы начать попойку, дружно поддержали его опорожнив давно полные кружки. Однако в обложенной деревом зале в окружении огромных бочек заседали не только княжеские гвардейцы. Был ещё один человек. Полуавстрийский-полуанглийский шпион, которого все звали Альфред. Едва компания принялась наливать ещё, как он спросил:
- На каких условия наследник будет нас поддерживать?
- На библейских. – сказал усатый капитан, расплываясь в улыбке.
После продолжительного смеха он добавил произнёс:
- Его высочество не будет препятствовать падению своего батюшки.
- Что ж… - произнёс Альфред. - Вы, господа, отныне мертвецы.
Толстое круглое, будто бы грубовысяченное из камня, лицо Брагаля изменилось. Нос картошкой покраснел и раздулся. А глаза забегали.
- О чём ты, шпион? – спросил он, превратив меленькие глазки в шелочки.
- А о том, что его высочество не будет нам помогать. И более того, даже если кто-нибудь из вас, - шпион посмотрел на Брагаля. – в случае неудачи вздумает сбежать, наследник сдаст вас без зазрения совести. Опять же, по-библейски.
- Неважно! – сказал Брагаль, храбрясь. – У нас есть план…
- А ещё, - вдруг крикнул один из гвардейцев. – немцы воевать не умеют! Ик!
- Верно говоришь. – подхватил капитан.
Но Альфред не оценил бахвальства. Шпион встал и сказал:
- Сейчас у нас есть только план. И я пришёл сюда, чтобы обсудить прежде всего его. То, как вы будете набираться храбрости, меня не интересует. Но детали и роли обсудить следует. И прямо сейчас.
- Ну, ты чего l’FREDDY? – нежно произнёс Брагаль. – Всё отлично. Мы уже победили. Отпразднуй с нами!
В ответ на это шпион громко, чтобы слышали все, произнёс:
- Мои наниматели поддержат переворот, а значит, и ваши будущие состояния только если будут во всём уверены. Поэтому план нужно повторить.
Разнеслось несколько ругательств. Но после, стараниями Брагаля, гвардейцы усмирились.
- Итак, - произнёс шпион. – Мы начинаем отсюда и заканчиваем здесь же. Как бы князь не сопротивлялся, его нужно доставить в камеру живым….
IV.
Дворец, резиденция, усадьба, родовое гнездо… Жилище дома Зейтиц-Хонштейнов называли по- разному, в зависимости от звания и положения. Оно располагалось в пригороде Хассельфельда. Там, где Роследский ручей превращался в речку. Владение простиралось на несколько километров, образуя неправильный квадрат. С трёх сторон его окружал почерневший от времени забор из железных пик. С четвёртой стороны покой владетельных князей стерегла та самая речка.
Каждый, кто направлялся в поместье, видел её, ибо дорога из Хассельфельда на какой-то момент начинала идти вдоль берега. Затем этот званный или незваный гость упирался в единственные ворота, которые были сделаны из дуба и укреплены железными вставками. И после формального досмотра двумя часовыми человек продолжал идти вдоль речки пока не упирался в паршиво сделанный серый постамент основателю дома Хонштейнов, который обозначал середину этой стороны неправильного квадрата. Грозный Теодор Хонштейн своё кривой и непропорционально длинной рукой указывал путнику куда идти дальше. Повинуясь этому полноватому наёмнику в едва сносной кирасе и одежде, будто отнятой у кого-то, гость поворачивал направо и шёл к усадьбе. Шёл по грунтовой тропинке, окружённой газоном, так как каменных дорожек не было. Немного не доходя до входа в дому, она превращалась в двор для экипажей. Места на добрый десяток карет. А всё благодаря форме усадьбы, которая была как бы римской единицей, сваленной варварами на бок. Цифра была двухэтажной и состояла из продольной палочки посередине и двух коротких ножек для слуг и гостей на концах. Справа о дома в дальнем углу усадьбы было славянская баня, замаскированная под барочный флигель. Банную традицию Хонштейны переняли от своих слуг, преимущественно поляков. И каждый из рода считал своим долгом мыться там, когда приезжал на семейные праздники. В другом углу слева находились конюшни и мини-ипподром. Правда, из ветхих, но ещё сохранивших след былого величия построек теперь доносилось ржание в лучшем случае одного-двух старых коней. Ипподром и вовсе сменил назначение. Он стал ареной гвардейских тренировок и кулачных боёв. Князь Рудольф-Александр таким образом пытался оптимизировать затраты. И даже более того, он установим правило, по которому все проигравшие отправляются в наряд на стрижку газона. Собственно этому поместье и было обязано своим бедным, но аккуратным видом.
Все эти детали, конечно, заметил шпион Альфред, который появился в поместье около трёх утра. Правящий монарх в это время только начинал похрапывать, поэтому к ждавшему его на Брагалю шпион шёл осторожно и не спеша.
- Ну, что? – нервно спросил Брагаль, когда шпион оказался достаточно близко.
- До рассвета ещё два часа. – степенно проговорил Альфред. – Мы успеваем. Ты мне вот что лучше скажи: почему в экипаже только одна лошадь? – строго спросил шпион, указывая на старую немодную карету, запряжённую черным конём.
- Вторая на последнем издыхании. – оправдательно процедил бретонец. – Она только всё испортит.
- А экипаж. – ещё строже сказал Альфред. – За полночи вы не могли его укрепить?
- Он крепче австрийской монархии. – парировал Брагаль. – А если тебе не нравится, укрепи сам. – добавил он, увидя приближающихся подчинённых.
Четверть часа шпион пристально рассматривал экипаж, изредко поглядывая на нервничающих гвардейцев. Наконец, он подошёл к Брагалю, шепнул пару слов на ухо и двинулся в сторону реки, где его уже поджидала рыбацкая лодка.
V.
Как только шпион скрылся из виду Брагаль принял цезаривитый вид и быстро начал раздавать приказы максимально короткими формулировками. Двое из десяти его ночных подчинённых тут же подкатили к дверям дома экипаж, заняв место возницы. Двое других своими мощными телами забаррикадировали комнаты слуг. Остальные шесть в главе с Брагалем направились на второй этаж в спальню князя. Арьергардом за ними шёл молодой привратник Янок, чьей главное задачей было заметать гвардейские следы.
У двери княжеской опочивальни Брагаль на мгновенье превратился в кота, бесшумно распахнув дверь. Затем он внимательно оглядел своего повелителя. Лысоватый князь лежал полу-укрытый в синей ночной рубашке до колен. Высокий, широкоплечий… Лишь белеющая щетина и слегка вздутый живот выдавали в нём признаки наступающей старости. Но маленькие глазки Брагаля искали у княжеского изголовья не смысл человеческого бытия, но оружие. И когда капитан убедился, что все ружья и палаши преспокойно висят на стенах, гвардейцы ворвались в спальню.
Князю заткнули рот, затем связали и заснули в шёлковый мешок. Его, теперь уже громко и по-армейски потащили в экипаж. А когда резная дверца за ним и ещё двумя солдатами захлопнулась, Брагаль вскочил на дрожки и скомандовал трогать. В то время как остальные заговорщики отправились спать.
И лишь взволнованный Янок, не смог удержаться, чтобы не войти в фисташковую комнату наследника со словами: «Король умер. Да здравствует король!»
На что принц, лежавший на своём стеклянном столике, в полусне крикнул: «Пошёл к чёрту!», сопроводив слова томом Писания, который помог захлопнуть дверь.
VI.
На следующее утро принц быстро умылся, оделся как всегда полупарадно и направился в Хассельфельд пешком.
Майское солнце сильно припекало, поэтому надетый на белоснежную сорочку распахнутый чёрный фрак быстро оказался у принца на руке. Он шёл с непокрытой головой, всегда старался так делать. А на услужливые возражения подхалимов отвечал шуткой про наследственное облысение, причём всегда разной. В целом, своими повадками принц напоминал кота. Он ходил один, невероятно медленное и аккуратно. Носил строгую одежду. А в словах был, что называется сфинксом. Когда его длинные потенциально сильные ноги в белых кюлотах, таких же гольфах и чёрных башмаках спустились в погребную сторожку, ловко переступая трещины, принц быстро обозначил, что хочет видеть начальника. И пока один гвардеец исполнял обязанности герольда. Другой принялся хмуро смотреть на своего нового государя в духе «верхи не могу, а низы не хотят». Однако по возвращению «герольда» ситуация изменилась. Суровый гвардеец с детским азартом рассказывал облокотившемуся на стену принцу о происшествиях нынешней ночи.
- Однако, господин Бриссак! – воскликнул принц, завидев возвращение посланца. – Как же вы умудрились закончить всё без повреждений?
- Признаться, Дитрих, - сказал гвардеец с явного разрешения принца. - Каждый из участников получил своё.
- Пятно на репутации? – спросил принц, лукаво улыбаясь.
- Ага. – усмехнулся гвардеец Бриссак. – У кого чёрное, у кого синее. Ещё месяц наша репутация не заживёт. – сказал он, почёсывая левый бок.
- Ваше высочество, - фамильярно сказал уставший слушать «герольд». – Капитан ждёт вас у входа в тюремный блок. Извольте. – сказал он раздражённо глядя на товарища.
В этой сцене принц, будто ничего не заметив, поблагодарил гвардейцев и направился вниз. Он спускался по ступеням с каменными лицом. Оно было неестественно чистым и гладковыбритым с лёгким загаром от весеннего солнца. Полные губы, знавшие несколько видов улыбок, были плотно сомкнуты. Большой нос с аристократической горбинкой казалось не вдыхал воздуха. И только вечно-грустные серо-зелёные глаза, окружённые тёмными кругами, позволяли усомниться в бесстрастности этой живой статуи. Но стоило принцу увидеть среди известковых широкую спину Брегаля, как он сразу сделался глуповато-взволнованным.
- Капитан, - окликнул Брагаля принц мелодично дрожащим голосом. – Что вы скажите?
- Он не хочет отрекаться. – с досадой проговорил Брагаль. – Не хочет! – повторил он, плюнув в ближнюю камеру.
- А что стало с узниками? – вдруг вырвалось у принца.
- Они свободны. – отрешённо произнёс Брагаль.
- И тюремщики? – почему-то не унимался принц.
- Эти вообще сразу, ваше высочество. – по-отечески произнёс капитан.
- Но зачем!? – делано удивился принц.
- Свидетели. – по-военному коротко ответил Брагаль.
- Государь как-то отреагировал? – задумчиво спросил принц.
- Только хорошенько выругался. – ответил Брагаль.
- И что вы будете делать? – продолжил спрашивать принц.
- Ждать, ваше высочество.
- И это ваш план!? – истерично выпалил принц. – Просто ждать!? Неужели у вас не инструкций!? Неужели разведки великих держав настолько идиоты!? О человечество!
- Ваше высочество, - успокоительно произнёс Брагаль. – Господин Альфред – компетентный человек. Не сомневайтесь.
- Мне он таким не показался. – ребячески произнёс принц.
- Ну, что вы в самом деле? – продолжил капитан Брагаль. – Альфред же говорил: «не отрекётся, инсценируем смерть». Не беспокойтесь.
- Ага. – сказал принц с иронией. – А потом мне всю жизнь тратиться на содержание склепа со всеми удобствами!
- Зачем так резко, государь. – проговорил Брагаль. – Может ещё образуется. Время есть.
- Слушайте, капитан. – окрылённо сказал принц. – Может, я с ним поговорю? Альфред и не узнает.
- Ну…
- Конечно, не сейчас. – перебил его принц. – Я за сегодня составлю текст и отдам вам на проверку. А завтра…
- Но не раньше двенадцати, ваше высочество. – перебил его Брагаль в ответ. – Проявите уважение к блюстителям трона.
- Простите. – сказал принц, стушевавшись. – Понимаю. Шанс мал. Но вы же позволите?
Довольный собой Брагаль покровительственно кивнул.
- Спасибо, господин капитан! – восторженно произнёс принц. – Вы прекрасный человек.
- Не забудьте эти слова при распределении жалования, ваше высочество. – сказал Брагаль, провожая принц к лестнице.
- До завтра, господин капитан!
- Успехов, ваше высочество. – сказал Брагаль разворачиваясь с намерением идти вглубь каземата.
- И вам! – сказал принц, чьё лицо понемногу возвращалось в каменное состояние.
VII.
Выбравшись из погреба, принц быстрым и уверенным шагом направился в сторону фамильной резиденции. С каждой минутой ему всё трудней было сдерживать шаг. Он так хотел побежать. И всё время повторять детали своей задумки. Наконец, спустя несколько встреч с ранними пташками Хассельфельда, принц покинул город через «главные ворота. Так местные называли единственный вход в Хассельфельд, в который помещалась карета или телега.
Дальше шла грунтовая дорога, по правому краю которой тянулась метровая каменная стенка. Она заканчивалась у дома главного и единственного княжеского лесника Базиля. Строго говоря, «Базиль» это было прозвище. Так, на свой манер, его прозвали гвардейцы. А настоящего имени человека, который пришёл в Хассельфельд 30 лет назад, никто не знал.
Компанию сутулому человеку среднего роста во время его торжественного въезда составил отец Дитриха, будучи тогда ещё наследным принцем. Новый друг играл с принцем Роландом в карты, кутил, смеялся над его шутками, но главное делал это искренне. Когда его большие и мощные челюсти складывались в широкую улыбку, а маленькие глазки превращались в щёлочки, сомневаться в нём было невозможно. Принцу Роланду также очень нравилось его прозвище среди гвардейцев. И он стал называть своего друга только Базилем, ухмыляясь так, будто вкладывал в это некий особый смысл. Вскоре принц Роланд выбил Базилю должность лесничего и свёл с женщиной. Она была худой, некрасивой и не обладала всеми теми женскими прелестями, которые Базиль так превозносил в кабаках. Они не венчались. Одноэтажная каменная халупа с небольшим деревянным хлевом был для них пожизненной арендой. Ещё старый князь построил его для лесника с «женой» и настоял, чтоб он стоял на полпути из города в усадьбу и предназначался исключительно для лесника, без «всякого приплода», как говорилось в договоре. И Базиль с «супругой» оправдали ожидания. У них был только один ребёнок – самогон, который каждый год стоил обоим часов жизни и головной боли.
Когда принц Дитрих приблизился к дому, они как раз провожали очередное дитя в мир иной. Прежде чем зайти в дом, принц проверил хлев, кто спокойно пожёвывал сено служебный рысак Базиля. Даже в самые трудные времена этому коню не нужно было бояться продажи, так как сзади у него была специальная княжеская метка, гарантирующая смерть любому щедрому покупателю. Проверив инвентарь, принц зашёл в дом. Госпожи Базиль не было, поэтому он сбросил галантную выправку и принялся трясти пьяного в стельку лесника, который валялся на полу.
- Дядя Базиль! Дядя Базиль! – громко крикнул принц, тряся лесника за плечи.
- О! Дитрих… - мягко пробурчал Базиль. – Как твои дела? Как папка?
- Хорошо… - начал Дитрих.
- Что? – спросил Базиль, смотря на него недоумёнными глазами.
- Отец запретил мне на коне ездить! – громко и растягивая каждое слово произнёс принц. – Можно мне взять Крейцера? Чтоб… - он на секунду задумался. – Чтоб с девушкой покататься.
- Ааа. – сказал Базиль, улыбнувшись и будто что-то припоминая.
- Ну, так что, дядя Базиль?
- Бери. – отрезал лесник, уже собираясь упасть обратно на пол.
- А седло? – спросил принц, силой удерживая Базиля.
- А его нет. – равнодушно ответил лесник.
- А где оно!? – чуть ли не крикнул принц. – Где его взять?
- Возьми в хлеву обноски. Я на них езжу. – сказал Базиль, икнув.
На мгновение принц побагровел, а руки его будто налились железом. Но затем он вернул себе детский простодушный вид и сказал:
- Спасибо, дядя Базиль!
И ещё раз тряханул засыпающего лесника.
- Будь здоров. – процедил Базиль и отправился в небытие.
Через час принц уже нёсся лесной дорого прочь. Из княжества к новой жизни.
VIII.
Верхом на Кройцере принц скакал на север, в Королевство Пруссия, где учился уже 4 года. Возвращаясь после каникул в Университет Архангела в городе Потсдам под прусской столицей Берлином, принц всякий раз видел стройку новой королевской резиденции, которая находилась там же. Поэтому он точно знал куда ехать. На границе принц предъявил именную студенческую грамоту и, размяв все мягкие места, пустился в путь уже умеренным темпом.
Следующим утром принц Дитрих прибыл к главным воротам дворца Сан-Суси. У пятиметровых ворот из изящно закрученных стальных прутьев белого цвета с вкраплениями золота его встретили два рослых усатых солдата. Они казались одинаковыми во всём от узких блестящих сапог до чёрной пушистой кокарды. Но один всегда молчал, другой болтал без умолку. Молчун имел мерзкий голос и всевозможные дефекты речи и происходил и лужских сербов. Болтун же был из тех немецких сыновей, которые не раз были биты за свои слова, иногда и в армии. К нему то и обратился принц Дитрих, когда слез с лошади подле ворот.
- Срочный доклад его величеству от князя Зейтиц-Хонштейна. – максимально по-военному произнёс он.
- Документ. – задорно проговорил солдат.
Принц молча протянул ему письмо, скрепленное княжеской печатью.
- Здесь нет королевского вензеля. – сказал солдат, сочувственно поглядывая на смущённого юношу. – Из какой провинции?
- Из отдельного княжества. – произнёс принц. – Не из Пруссии.
- Нам не докладывали. – равнодушно протянул солдат. – Ничего не можем поделать.
- Погоните? – вдруг вырвалось у принца.
- Не. – сказал солдат, лукаво улыбаясь. – К обеду будет патруль. Он и прогонит.
- А пока можно постоять здесь? – спросил принц.
- Ну, стой. – сказал солдат, поглядев на молчаливого товарища.
Спустя полчаса наблюдений за несчастным мальчиком, сидящем на камне в напряжённых думах, болтун, наконец, не выдержал:
- А ты посол, да?
- Так точно. – смиренно ответил принц.
- И что же ты теперь делать будешь?
- Буду здесь. – начал принц. – Без аудиенции мне дороги домой нет. Меня там схватят, побьют, а может и казнят.
- А где это твоё княжество?
- Хассельфельд. – коротко произнёс принц. Южнее Магдебурга.
- Срединные земли значит. – сказал принц, поцокивая. – У вас там столько мелких князьков. Я даже пытаться не буду сориентироваться…
- Понимаю вас. – грустно прервал его принц.
- А сам то ты кто? – спросил солдат.
- Сын лесника. – ответил принц. – Он с нашим князем на короткой ноге. Вот меня и пристроили.
- У меня тоже отец лесник. – произнёс стражник. – Жив ли? Меня из отчего дома двадцать лет как забрали.
- Дай Бог. – произнёс принц.
В этот момент молчун возвёл глаза к небу, дабы просить у Господа прекращения раздражающего разговора. И тот его, видимо, услышал. Более того, он наслал молчания на всех до самого полудня. Принц всё это время сидел, держась за голову. А болтун что-то напряжённо обдумывал и прикидывал. А когда на горизонте появился патруль, солдат взял коня за уздцы и по стойке смирно отрапортовал офицеру:
- Конь сбежал из королевских конюшен. Студент его поймал и привёл сюда утром.
- Так чего же вы, свиньи, ждали!? – крикнул низенький офицер, свирепея.
- Вашего разрешения, господин интендант. – сказал солдат, сделав бездумное лицо.
Маленький краснолицый офицер лет пятидесяти, услышав это, сделался весёлым и, высокомерно улыбнувшись, прокричал:
- Коня в стойло! Студенту выдать кусок хлеба и кружку воды!
- Слушаюсь! – сказал солдат, взяв под козырёк.
- И! – так же громко произнёс офицер. – Студент должен находиться в десяти шагах от ворот!
Патрульные тут же взяли принца на мушку и повели его на нужно расстояние.
- Почему не в армии!? – спросил у принца офицер, пока солдаты не убрали ружья.
- Врач, ваше превосходительство! – также прокричал принц.
Услышав слово «превосходительство» офицер повеселел ещё сильней и, покровительственно глядя на принца, крикнул:
- Учись! Скоро новая война.
Затем он скомандовал патрулю «Марш!» и отправился вдоль забора дальше.
Когда звук сапог утих, болтун подошёл к принцу и сказал:
- Давай письмо. Его доставят королю. Больше помочь не могу.
- А конь?
- Про коня забудь. Слушал приказ интенданта. А вдоль забора его воля закон. – сказал солдат, оглянувшись на ухмыляющегося товарища. – Скажи спасибо, что конь хороший. Заработал тебе на еду.
- Так точно. – прошептал принц, отходя на 10 шагов от ворот.
Спустя пару часов, как болтун отвёл коня за забор, принцу принесли огромные ломоть хлеба и кружки, покрытую пеной.
- Спасибо! – сказал принц, заглянув в кружку.
- Пей на здоровье! – оттарабанил улыбающийся солдат.
IX.
Заряда бодрости от еды и питья принцу хватило аккурат до вечера. На закате из ворот вышел изящно одетый гувернёр и по-французски принялся расспрашивать принц. Утомлённый юноша отвечал медленно, растягивая слова, но чисто. Тогда гувернёр, перейдя на ломанный немецкий произнёс:
- Его маджесты пледоставляет вам честь с ним отужинать.
- Я согласен. – манерно сказал принц.
Гувернёр пошёл быстро и казалось совершенно не заботился, идёт ли за ним кто-либо.
Вихрем длинных шагов они пронеслись сквозь сад с песчаными дорожками и тоненькими деревянными арками, выкрашенными в белый. Принц едва рассмотрел идеально подстриженный газон и свежепосаженные идеальносимметртчные дубы, как они обогнули гигантский груглый фонтан и вышли к широкой лестнице.
- Главная лестница. - с трудом выговорил майордом. - Мламор на ней уложен совсем недавно. Ступайте осторожно.
Принц покорно кивнул. И гувернёр медленно пошёл вверх.
Лестница была длинной и принцу казалось, что он идёт на встречу с каким-то древнем ассирийским деспотом, нежели с европейским государем. Усиливали эффект платформы из кустарников, которые спускались каскадом по обе стороны лестницы.
Наконец, они поднялись и принц увидел скромный одноэтажный жёлтый дворец с выпуклым павильончиком по середине. Окно дворца были с человеческий рост и окаймлялись тоненькими полуколоннами в барочном стиле.
Гувернёр провёл принца в павильон, затем обернулся к нему и произнёс:
- Свет не зажигают в целях экономии, поэтому вам придётся олинтиловаться по золочёным капителям. От них отвсечивает... ааам - гувернёр немного стушевался. - закат.
- А разве вы меня не проведёте? - спросил принц.
- Государ сказал, что хочет с вами лично. - резко ответил майордом. - Видите колонны справа? Идите по ним и придёте в кабинет короля.
- Может вы сориентируете меня голосом? - полуязвительно спросил принц.
- Шуметь нельзя. - произнёс гувернёр и, повернувшись на каблуках, отправился в темноту.
Принц немного постоял на месте, чтобы привыкнуть к темноте. Затем, проверив все свои застёжки, направился вслед за левой колоннадой. Внутри стены дворца были отделаны позолотой, а задняя стена ещё и дополнялась рядом белых колонн.
- " Главное то, что внутри" - думал принц, раз за разом прокручивая в голове старую мудрость.
Так, лёгкой походкой, даже не пытаясь разглядывать в темени потолки и картины принц дошёл до изящных дверей, сквозь замочную скважину которых просачивался свет.
X.
Когда принц аккуратно распахнул дверь, ощущение барочной лёгкости тут же исчезло. Пред ним предстал кабинет незатейливого бранденбургского интерьера. Вокруг было огромное пространство, которое будто бы сдавливалось массивными дубовыми панелями, покрытыми тёмным лаком. Вся мебель была выполнена в такой же грубой, но крепкой манере. Особенно рабочий стол короля, за которым на рождество могла поместиться добрая крестьянская семья. Торжество тёмного дерева разбавляла лишь тёмно-зелёная обивка кресел, которые стояли между высокими книжными шкафами и по обеим сторонам камина. Он был высотой с человеческий рост и целиком вделан в стену, так чтобы каменная кладка не нарушала композицию. Единственно окно напротив входа было таким же большим. В него то, сидя в рабочем кресле, и смотрел король Фридрих, когда в комнату вошёл принц.
- Вы голодны? - быстро произнёс прусский монарх, обводя крышку стола рукой. - Здесь хлеб, сыр и колбасы. А через несколько минут будет ещё и кофе.
- А слуги не испортят паркет в темноте? - спросил принц, глядя в глаза королю.
- Я не позволяю готовить себе вне официальных приёмов. - произнёс Фридрих, надевая заранее припасённые кузнечные рукавицы. - Мой отец всегда говорил, что мужчине для независимости нужно только научиться готовить. А король без независимости превращается в рохлю, как нынешний Людовик. Так что... - король опомнился и этикетно произнёс. - Не соблаговолите ли вы присесть, сударь? Не стесняйтесь.
Принц повиновался. А король тут же вышел из-за стола и направился к ярко пылающему камину. В его оранжевом отблеске принц, претворяясь, что глядит по сторонам, внимательно вглядывался в своего радушного хозяина. Он был высокий и очень худой с густыми русыми волосами до плеч. Круглое румяное лицо громко рапортовало о долгой молодости. Лукавый прищур в купе с небольшим речевым дефектом делал из него отличного дипломата. А чётко выверенный движения и огненный блеск глаз в минуту, когда пахнет жаренным, однозначно говорили об его страсти к военщине. Также и короля были длинные и ловкие пальцы. Принц Дитрих заметил это, когда тот начал снимать кофейник, который висел на железном пруте у самого пламени. Даже через рукавицы было видно, как легко король перемещал горячий кофейник с одних пальцев на другие, при этом не издавая ни звука.
- Я прочёл ваше письмо, принц. - неожиданно начал король, поставив кофейник на заранее приготовленную деревянную досточку. - А почему вы не едите!? - резко спросил монарх. - Я рассчитывал, что быстро со всем этим расправимся и перейдём к делу.
- Я быстро ем, ваше величество. - с достоинством ответил принц.
- Ну, тогда приступим. - сказал король, налив себе кофе. - Я люблю максимально чёрный и крепкий. - начал он, принимаясь за еду. Отбой только через 5 часов. Многое ещё предстоит сделать. А вы можете разбавить себе сливками. Они слева от вас.
- Благодарю. - сказал принц, догадавшись, что здесь ему не нальют. - Приятного на аппетита.
- Deus vult. - в шутку произнёс король, пережёвывая кусок колбасы.
XI.
- А вы не разочаровываете. - сказал принц, утирая губы специальной салфеткой.
- У нас у всех есть отцы. - патетический произнёс принц, глядя на опустевший стол.
- Тогда вы явно знаете, что делать дальше. - сказал улыбающийся король.
- Куда прикажете убрать и где вымыть? - спросил принц гувернёрским тоном.
- У окна умывальник. - полушутливо ответил прусский король. - Думаю, будет справедливо, если каждый вымоет за себя.
- А как же крошки? - не унимался принц.
- Ну, вы же всё-таки мой гость. - театрально произнёс король.
- Значит, я могу быть первым?
- Разумеется. - сказал король Фридрих, уже чуть ли не смеясь.
Затем после быстрой уборки, он сделался серьёзным и вновь пригласил принца за стол.
- Итак, - государственно произнёс король. - Я прочёл ваше письмо. А теперь хочу знать подробности.
- В Ангальт-Хонштейне переворот. - быстро отрапортовал принц. - Мой отец захвачен. Может даже убит. Заговорщиками стала гвардия:20 французских протестантов при содействии какого-то англичанина по имени Альфред. Скорей всего, это псевдоним. Все прочие Ангальт-Хонштейны сейчас не в княжестве. И я, как наследник, считаю себя в праве просить вашей помощи и покровительства, как князь просит и короля вассалитета.
- Что вы имеете в виду? - спросил король, погружаясь в раздумье.
- Я готов на всё, чтоб восторжествовал порядок. - сурово произнёс принц. - Поэтому предлагаю своё княжество вам. Наш род может стать прусским в статусе владетельных князей. За нами собственность. За вами - закон.
- Связь с нашими южными анклавами, престиж в империи, новый преданный род... - как бы отстранённо сказал король. - Что же получите вы?
- Мне нужен полк.
- А вашему отцу?
- Ему нужна свобода. - дрожащим голосом произнёс принц. - В каком бы состоянии он ни был.
- А свобода стоит жизни? - продолжал наседать король.
- Я всегда готовлюсь к худшему. - загадочно и зло произнёс принц Дитрих.
- Поймите меня. - участливо сказал король. - Если я приму от вас присягу, как от князя Ангальт-Хонштейна, а ваш отец окажется невредим, выйдет конфуз.
Тогда, преисполненный мрачной решимость, принц произнёс:
- Я сделаю всё, чтобы князь Ангальт-Хонштейн прибыл к вам в добром здравии и присягнул на верность. Память предков не будет запятнана.
- Звучит, как тост. - сказал король, вернувшись в весёлость. - Но пока не до этого. Когда вы собираетесь отправляться?
- Утром. - чётко произнёс принц. - Идти будем два дня. Так, чтобы прибыть в Хассельфельд рано утром и застать заговорщиков врасплох.
- Хорошо. - протянул король, соображая что-то. - Вам надо хорошенько выспаться. Сейчас я проведу вас в гостевой флигель. Туда к утру прибудет адъютант, который известит вас, где встречать полк. И да, - сказал он, опомнившись от тактических дум. - Как закончите восстановление порядка, возвращайтесь сюда. У меня будет для вас работа.
- Благодарю, ваше величество! - восторженно проговорил принц.
- Пока не за что, мой друг. Пока не за что...
XII.
Едва первые лучи солнца скользнули по шпилю ратуши Хассельфельда, как на севере стала обозначаться чёрное пятно. По началу оно было бесформенным, но чем выше поднималось солнце, тем явственней стали вырисовываться знамёна, ружья и высокие медные шапки 3-го гренадёрского полка его величества прусского короля.
Полк шёл колонной по пять шеренг. Ни один из двухметровых усачей не издал ни звука. И только отточенный годами муштры строевой шаг создавал в округе ритмичный гул. Арьергардом этого небольшого войска выступали генерал Ёзеф Герд и принц Дитрих. Пожилой бритый пруссак был при полном параде: в роскошном мундире из чёрного сукна, элегантной чёрной треуголке с кокардой из крашенного медвежьего меха и при нескольких железных крестах за Силезские войны. Возраст слегка скрючил генерала Герд, решив его воинской стати. Однако в седле он держался так ровно, что казалось в любой момент готовился повести эскадрон в атаку. Принц Дитрих же довольствовался той одеждой, что пару дней назад унёс на себе. Лишь белый конь в богатой сбруе хоть как-то подчёркивал его княжеский статус.
- Слева есть холм, ваше превосходительство. - уважительно обратился к генералу принц. - С него можно увидеть даже очертания поместья.
- Это прекрасно. - добродушно отозвался генерал Герд, который всегда тонко чувствовал с какой интонацией нужно обращаться к тому или иному собеседнику. - Я отдам все распоряжения и присоединюсь к вам там. Если вы конечно...
- Что вы!? - тихо возмутился принц. - Эта ваша власть. - сказал он, пришпоривая коня.
В минуту принц Дитрих уже был на холме и бесстрастно взирал, как с разных сторон в его город заходят чёрные солдаты.
Город и окрестности заняли в течении часа. О том, что дело кончено принц понял по юному безусому адъютанту, что галопом нёсся на холм. Генерал Герд в это время рассказывал скабрезную истории о приключениях его полка Бреслау, поэтому принц не стал прерывать рассказ своим наблюдением. Затем, когда, адъютант, наконец доскакал и отрапортовал о взятии города и окрестностей, принц нервно спросил:
- Вы заняли тюрьму?
- Так точно, ваша светлость. - сказал адъютант, беря под козырёк.
- Сопротивление было?
- Только опьянению. - произнёс тот, улыбнувшись. - Докладываю: охрана была вдрызг.
- Камеры не осматривали?
- Нет, ваша светлость. - взволновано ответил адъютант. - Как и было приказано.
- Ваше превосходительство, - сказал принц, временно забыв об адъютанте. - в поместье есть человек по Янок. Он мой управляющий. Могут ли его доставить к тюрьме?
- Арнем, - сказал генерал, обращаясь к адъютанту.
- Слушаюсь. - проговорил тот, хватая поводья.
- Вы точно решили идти без охраны? - спросил генерал у принца.
- Один из прусских девизов "С нами Бог". - сказал принц, улыбаясь. - А я теперь пруссак. - произнёс принц и быстро поскакал в город.
XIII.
У входа в "погреб" принц увидел скрученных гвардейцев, от которых сильно разило. И солдат конвойного расчёта, которые ухмылялись от самой лёгкой победы в своей жизни.
Дитрих слез с коня и полу-просьбой сказал солдатам, чтоб новоприбывших к тюрьме отправляли вниз. А сам в ознобе спустился в сторожку.
Пьяные охранники каким-то образом притащили к себе небольшую жаровню, на которой доваривался незатейливый крестьянский суп. Принц ощупал рукой правый карман своего жилета, а затем принялся доводить блюдо до готовности. Суп оказался недурён, подтверждая кулинарную славу Франции. Тогда принц Дитрих, с трудом найдя удобоваримую посуду, налил в неё суп и, будто соля, сдобрил еду порошком из маленького чёрного сосудика и, наконец, поставил тарелку остывать в ложный камин.
- Завтракаете, ваше высочество? - услышал принц, обернувшись к лестнице.
В сторожке быстро появился полный, курносый, как многие славяне, и при всей своей косолапости невероятно ловкий управляющий Янок. Ещё его дед мальчиком сбежал из Польши, спасаясь от их знаменитого "потопа". Беженцев было много, поэтому о чистоте крови гордые поляки не беспокоились. Правда, эта чистота сыграла с отцом Янока злую шутку. Тот потомственно любил, но не умел пить. И одном из ганзейских городов ему не посчастливилось встретить молодого принца Роланда. Те быстро нашли общий язык и в порыве дружеских чувств решили играть кто кого перепьёт. Янок-старший стоял насмерть и это его погубило. Тогда съедаемый чувством вины Роланд перевёз молодую вдову с грудным ребёнком в Хассельфельд на попечение местному врачу. Но та оказалась расторопной и быстро нашла себе в мужья благообразного рыбака, которого то маленький Янок и стал звать отцом. Двуязычие в семье выделяло его среди других, а когда Янок ещё и провернул парочку успешных коммерческих дел, в Хассельфельде стали о нём говорить. И князь Роланд со словами "За пройдохами надо следить лично" взял молодого поляка в управляющие. Однако князь, привыкший решать даже самую пустяковую проблему лично, не давал Яноку развернуться. И тот был скорей личным принеси-падай Хассельфельского владыки, нежели управляющим.
- Какой же ты звонкий, Янок. - сказал принц, настраивая управляющего на услужливый тон.
Гладкой круглое лицо Янока натянулось от улыбки и он засмеялся.
- Очень хорошо, что ты в бодром расположении духа. - деловито проговорил принц. - Надеюсь за эти несколько дней ты не забыл о своих утренних обязанностях?
- Я то нет. - сказал Янок, сделав тупое выражение. - Но вы бы знали, что здесь делали гвардейцы!
А какая вчера попойка была...
- А ты разве не пил? - спросил принц с лёгким пренебрежением.
Янок с невинным лицом принялся рассказывать, как его жестоко эксплуатировали ненасытные гвардейцы и как он искренне противился искушениям от изменников, пока, наконец, принц жестом не остановил его и не вручил деревянную тарелку, ложку и кусок хлеба.
- Помнишь церемониал завтрака? - многозначительно спросил принц.
- Да. А что?
- Будь любезен соблюсти, когда пойдёшь относить еду отцу.
- Слушаюсь - верноподданнически отчеканил управляющий.
- И обо мне не слова. - сказал принц, глядя Яноку в глаза. - Прежде чем говорить, его надо задобрить.
Янок понимающе закивал и отправился кормить князя.
XIV.
Управляющий вернулся с пустыми руками и, не спрашивая разрешения, продолжил рассказывать обо всём произошедшем в княжестве за прошедшие дни.
Принц слушал его, изредка задавал вопросы, а потом резко встал и, приказав Яноку никого не впускать, отправился к отцу, предусмотрительно захватив свечу.
У самой решётки камеры стояла чистая тарелка, что вселило в принца уверенность.
- Доброе утро, пап! - словно по-детски сказал он.
Князь Роланд не шевельнулся. Он продолжил сидеть на койке. Лишь его глаза повелительно глядели на сына.
- Нет. - громко сказал принц, улыбнувшись. - Я тебя не выпущу.
Князь в момент вспыхнул. И в принца полетели десятки приказов и оскорблений. На что тот недовольно фыркнул и, облокотившись о стену, принялся молча смотреть на отца.
- Ты мне противен. - начал принц, когда понял, что может говорить с отцом параллельно. - Ты жалкий тиран и деспот, обиженный на собственную мать и отыгрывающийся за это на других. Ты жалкий ещё и потому, что кичась своим правом на власть надо мной, смеешь занимать деньги, что мне посылает бабушка. Та самая мать моей матери, которую ты так ненавидишь и обвиняешь в семейных неудачах. Как можно тебя уважать!?
Бешенный крик князя усиливался, как и поток брани. Он даже начал угрожающе бить в решётку, что заставило принца вспомнить о припасённом пистолете.
- Я мог бы тебя ненавидеть. - сказал принц срывающимся голосом. - Но есть ли смысл? Тот, кто ничего не добился в жизни. Тот, кто лишь паразитирует на других, возводя это в своё право...
Дитрих вдруг почувствовал на лице что-то склизкое и мокрое. В ярости он подбежал к отцу и принялся плеваться в ответ.
- Ненавижу! Ненавижу!! Тварь! Ненавижу!!! - в истерике кричал принц.
Затем он со всей силы удар в решётку и отошёл от камеры. Но через мгновенье вернулся, держа в руках пистолет.
- Только шевельнись, мразь! - сказал он, утираясь. - Ты мне не отец. Нет. Ты помеха... на моей пути.
Он вновь овладел собой и почти бесстрастно сказал:
- У тебя час. Подпишешь отречение и прочь с дороги. Куда хочешь, даже дверь открыта.
После этих слов он уже ничего не слышал и, дрожа, направился к выходу. Глаза его смочились от слёз, а рот накрепко сомкнулся. Так, будто он уже всё решил.
У лестницы в сторожку принц остановился. Он тщательно продышался, вытянул руки и не убирал их до тех пор, пока те не перестали дрожать. Только после этого принц Дитрих поднялся к Яноку и хорошенько позавтракал остатками супа.
- Думаете, он согласится? - спросил Янок, облизывая ложку.
- Это неважно. - строго сказал принц. - Нужно всё объяснить бургомистру. Пока меня не будет, сиди здесь.
- Вас искать у господина Радека, - произнёс Янок во вслед уходящему принцу. - ,если согласится.
- Сиди здесь! - гулко донеслось с лестницы.
XV.
Объяснившись с господином Радеком, а также познакомил бургомистра, чья почтенность выражалась в низком росте и огромном животе, с генералом Гердом, принц поручил городским властям собрать людей у ратуши, чтобы он лично огласил народу изменения. Бургомистр заверил, что сделает всё к полудню. Воодушевлённый принц уже собирался возвращаться в "погреб", как вдруг Радек остановил его вопрос:
- А вы уже поймаль Брагаля?
Выяснилось, что подходящего по описанию человека замечено не было.
- Так он, наверняка, у одной из своих любовниц. - услужливо залепетал бургомистр. - Я знаю их всех. Сейчас сделаем, так сказать, обход и со всем покончим.
- Я отправлю с вами солдат. - сказал генерал.
- А вы не хотите с нами!? - удивлённо спросил Радек. - Поверьте, это очень занятно.
- Были у нас уже такие занятные случае в Бреслау. - произнёс генерал Герд, глядя на принца со значением.
- С другой стороны. - почтительно произнёс принц. - Под вашим контролем в успехе можно быть уверенным.
- Да и завтрак успеет приготовится. - подхватил бургомистр. - Нет ничего лучше, чем охота перед едой.
Генерал немного подумал, а потом всё же согласился, сопроводив свою решимость звоном шпор.
И пока бургомистр с генералом Гертом шли на свою охоту, принц поспешил к Яноку. Тот встретил его в растерянности.
- Он лежит на полу уже четверть часа! - в панике пролепетал управляющий. - Не шевелится и... - он осёкся. - и на голос не реагирует!
- Пошли. - решительно сказал принц. - Возьми ключ.
Оказавшись у камеры, принц Дитрих приказал Яноку войти в неё и проверить жив ли князь.
- Сир, - жалобно произнёс управляющий, входя в камеру. - Я ходил к нему несколько раз. Он был в порядке, но...
- Это его выбор. - спокойно произнёс принц.
- Я его уговаривал. Честно. - продолжал Янок, склоняясь над телом. - А он меня по матушке посылал. - сказал управляющий чуть ли не умиляясь.
- Ностальгией займёшься позже. - сказал принц Дитрих. - Щупай.
- Кончился. - с грустью произнёс Янок, прильнув к князю Роланду. - На сорок третьем году.
- А теперь, Янок, - сказал принц. - Закрой ему рот, зажми нос и держи. До тех пор пока живот не начнёт опускаться.
- Но, ваше...
- Выполняй, Янок. - произнёс принц, ощупывая пистолет. - Отныне ты мне служишь. А если предашь меня, как его, - он сделал нарочную паузу. - сдохнешь.
XVI.
- Мёртв - буднично произнёс Хассельфельдский лекарь доктор Прац. - Скорей всего что-то с давлением. Ваш батюшка страдал от него ещё в молодости. - сказал доктор отходя от трупа.
Прац был долговязый чех в вечнозелёном сюртуке болотного цвета. Он был лысоват. А на грубом лице врача красовались глубокие морщины, от чего он напоминал эдакого британского бульдога. Доктор Прац не отличался красноречием. И лишь когда речь заходила о его обучении в Пражском университете и последующей практике при императорском дворе, откуда того выгнали якобы за пьянство, доктор был способен на меткие и бойкие выражения.
- Я знаю. - загадочно произнёс новоиспечённый князь. - Труп можно как-нибудь сохранить до приезда родственников?
- Думаю, если начать сейчас, - сказал Прац. - я смогу остановить разложение на месяц.
- Хорошо. - произнёс принц. - Работайте.
- Ну, что, ребятки, - сказал доктор, обращаясь к приставленным к нему гренадёрам. - Заверните его в полотно и тащите в мою телегу.
- Доктор. - сказал принц, подзывая Праца в сторонку. - Из уважения к нашей семье лучше его не вскрывать. Пусть останется нетронутым.
- Само-собой. - равнодушно произнёс врач.
- Господин Прац, - сказал принц, схватив его за руку и вложив туда мешочек. - сделайте всё в лучшем виде.
- Как скажите. - сказал доктор, укладывая деньги. - Результат можете посмотреть через два дня.
- Янок проверит. - произнёс принц. - Я его уполномочу.
- Хорошо. - простодушно сказал врач, потирая руки, смоченные спиртом. - Буду его ждать.
- Ваша светлость, ваша светлость, - протараторил, ворвавшийся в тюрьму адъютант. - Брагаля нашли!
- Высочество, Арнем. - покровительственно произнёс принц. - Я теперь князь. Изволь обращаться по форме.
- Простите, ваше высочество. - сказал тот, покраснев.
- Прощаю. - сказал принц, улыбнувшись. - Его уже поймали.
- Никак нет, ваше высочество. Он окружён на хуторке своей любовницы. Жены охотника из Герцероде. Негодяй взял женщину в заложники.
- Тебя послал генерал?
- Да. - отрапортовал Арнем. - С настоятельных просьб господина бургомистра.
- "Бюргеры за своё держаться" - подумал принц. - Ну, пошли, Арнем. Чтоб не думал, что зря лошадь загнал.
XVII.
Между княжескими угодьями и городком Герцероде уже многие годы стоял хутор. Местные говорили, что лет пятьдесят назад его построил плотник по имени Фриц. Человек он был, что называется, на все руки мастер. Но вот с женой ему не повезло. Была она сварлива и остра на язык, а стоя за таким мужем, настолько осмелела, что вскоре половина Герцероде хотела её как-нибудь придушить. Фриц всё быстро смекнул и переехал к лесу. На хуторе он завёл колодец и хозяйство, а потом даже высокий забор поставил, от греха подальше. И жили супруги так не тужили. Жена родила Фрицу сына, а тот пошёл в мать: был нервный и раздражительный, только чьё-нибудь убийство его успокаивало. Так ремесленный хутор стал охотничьим. Этот сын бывало пропадал в лесах неделями и жена его оставалась одна на хозяйстве. Прознав это, многие мужики повадились ей помогать, пока капитал Брагаль не завоевал себе особую привилегию на помощь.
- И чего же вы так далеко сидите? - спросил принц, когда они с Арнемом подъехал к засаде в кустах. - Тут добрых пятнадцать шагав. Вдруг сбежит?
- В этом то и план, ваше высочество. - подобострастно ответил Радек. - Он выйдет из ворот, пройдёт эти пятнадцать шагов, не заметив нас с пьяна, и мы его схватим тёпленького.
- Ну, давайте ждать. - сказал принц, жестом отправляя Арнема спрятать коней. - Главное держать ружья наготове.
Спустя четверть часа за забором послышалось какое-то движение. Генерал Герд тихо скомандовал боевую готовность. Как вдруг ворота распахнулись и из них вылетел Брагаль верхом на лошади.
- Огонь! - завопил генерал, что есть мочи.
Но Брагаль, целый и невредимый, пронёсся мимо засады и стал отдаляться.
- Шульц! - отчаянно крикнул генерал Герд.
Откуда не возьмись появился двухметровый гренадер с ружьём на изготовке, который смачно выругался и спустя мгновение произвёл выстрел.
Вся компания принялась вглядываться в Брагаля. Тот ещё несколько метров держался в седле, вызывая раздражение генерала. Но потом, наконец, пошатнулся и упал со своей серой гнедой.
- Не мудрено. - прохрипел Шульц, подходя к Брагалю. - С такой пропиткой я бы тоже ничего не чувствовал.
- Теперь надо думать, как доставить эту тушу в город. - сказал подбежавший вторым бургомистр.
- Не нужно. - отрезал Шульц. - Готов. Я перебил ему позвоночник. За пару минут он истечёт кровью и всё.
- А то, что он так нахрабрился никак не повлияет? - спросил генерал Герд.
- Только на содержание его отповеди. - сказал Шульц, мрачно улыбнувшись.
- Ну, и плевать на него. - сказал принц, даже не глядя будущий труп. - Пусть его обыщут и отвезут на кладбище. Нечего привлекать сюда падальщиков.
- Генерал сделал глазами движение и Шульц тут же отправился к кустам за товарищами.
- Ну, а нам пора, господа. - сказал принц, обращаясь к генералу и бургомистру. - Нужно ещё красиво расставить солдат на площади и проверить, как напечатали воззвание к мелким городкам, типа Герцероде.
XVIII.
Народ Хассельфельда! - произнёс принц на ступенях ратуши в окружении генерала Герда, Янока и бургомистра. - Наш князь и... отец погиб, борясь с врагами и предателями. Французами, которые хотели грабить насиловать добрых жителей нашего княжества. По толпе на площади пошёл ропот.
- Да. Гвардия предала нас. - громко сказал принц Дитрих. - Поэтому я обратился к королю Пруссии за защитой и покровительством.
Прусские солдаты невольно вытянулись и угрожающе взглянули на горожан.
- Отныне мы под властью короля Фридриха 2. - продолжил принц после небольшой паузы. - Все налоги и сборы останутся прежними, как и гражданские власти. - сказал принц, взглянув на бургомистра со значением. - А герой войны генерал Герд будет поддерживать порядок, до прибытия постоянного военного губернатора. - произнёс принц, приглашая генерала вперёд. - Так или иначе, нового у нас теперь два: - продолжил принц. - новый король и новый князь.
В это время из "погреба" начали медленно выходить солдаты, выкатывая винные и пивные бочки.
- Поэтому, в честь таких событий, объявляю праздник! - задорно произнёс принц. - И вы на него все приглашены. Но... - вдруг сказал принц, останавливая начавшиеся ликование. - за еду и питьё отвечает наш почтенный бургомистр. Так что, не стесняйтесь проверять его расторопность.
- Да здравствует князь! - громко прокричал красный, как помидор бургомистр.
- Да здравствует король! - подхватили солдаты.
- Да здравствует! - загудела толпа, мудро рассудившая восславить обоих.
- Янок, - тихо произнёс принц, уходя с площади в компании управляющего. - карета должна быть готова в течении часа.
- Но, ваше высочество, - возразил Янок. - уже скоро закат. Вы хотите спать в карете?
- К утру я хочу оказаться в Потсдаме. - сказал принц, вздохнув. - Это главное.
- Но в конюшне только старый Шац. - увещевающее произнёс управляющий.
- Возьми лошадей из обоза. - сказал принц, оставляя Янока позади.