Византия - государство, до сих пор загадочное и непонятное для многих. Что же на самом деле такое «византийство»? Дмитрий Тараторин предлагает взглянуть на историю Византии как на историю соперничества идеологических и богословских концепций. В предыдущих главах мы затронули тему готских и гуннских вторжений в Европу. Теперь мы остановимся на падении Рима под ударами готов и образовании готского королества в Италии.
Готский меч
28 сентября по новому стилю Церковь вспоминает мученика Никиту Готского. В 372 году он был сожжен по приказу вождя Атанариха. То есть когда остготы уже вступали, видимо, в первые схватки с гуннами, вестготов угораздило затеять если и не полноценную гражданскую войну, то уж точно вооруженный конфликт на религиозной почве.
Дело в том, что среди них было уже немало христиан. Причем, тот же Никита крещение принял от епископа Феофила, участника Первого вселенского собора. Готское представительство на нем говорит о весьма существенном количестве обращенных. Их лидером был Фритигерн, а традиционалистов-язычников — Атанарих. Чья вера правильней, они во главе своих сторонников выясняли традиционным готским способом — резней себе подобных.
Однако, когда волна гуннов докатилась и до них, распри утихли, и все объединились под властью более знатного и опытного Атанариха. Надо отметить, что их родичи остготы тем временем тоже воевали друг с другом. Но по другому поводу — относительно принятия или отвержения факта гуннского доминирования.
Витимир, прозванный Винитарием за победу над венетами, внучатый племянник «императора» Эрманариха, был провозглашен его наследником и возглавил сопротивление. Первым делом он напал на антов. Принято считать, что они были славянами, но уверенности нет. В любом случае, они были союзниками гуннов, и этого было достаточно, чтобы учинить лютую расправу над их вождями. Во устрашение прочим колеблющимся они были распяты.
Но далеко не все готы его поддержали. Снова коллаборация — войско Гезимунда, уже непосредственного внука Эрманариха, примкнуло к гуннам, которых возглавлял Баламбер. В решающей битве этот самый Баламбер и застрелил из лука Винитария. Войско последнего было разгромлено, и орда двинулась теперь уже на вестготов.
Атанариха удалось обмануть — ночью гунны зашли в тыл его войску. Сражение было проиграно готами, но ситуация не была катастрофической. Им удалось оторваться от преследователей. И тут снова вопрос веры разделил их. Вождь христиан Фритигерн повел своих к Дунаю, чтобы договориться о переходе в Империю. А Атанарих ушел куда-то в Карпаты, видимо, намереваясь собраться там с силами.
Фритигерн получил право на убежище в Империи. Только понимали его две стороны по-разному. Местные римские чиновники рассматривали готов как беженцев и даже имели в виду, что те сдадут оружие. Последние, конечно, ничего сдавать не собирались и претендовали на статус федератов — военных союзников. В ходе торжественного ужина в честь встречи гостей спор вспыхнул с неожиданной интенсивностью. И готские представители были перебиты римлянами. Лишь ловкий Фритигерн ускользнул.
После чего массы готов, предельно раздраженные тем, что римляне практически не снабжали их продовольствием, да, вот, теперь еще и резать начали, взяли ситуацию в свои руки и начали грабить всю округу, причем круг перманентно расширялся. Местные подразделения римлян были разгромлены, к готам стали присоединяться восставшие рабы и вообще все недовольные.
Поскольку все это творилось уже в непосредственной близости от столицы Восточной Римской империи, сам ее глава Валент двинул главные силы против бунтовщиков. Войска сошлись под Адрианополем. Валенту стоило бы дождаться армию Грациана — императора Запада, но он переоценил свои силы и решил атаковать.
9 августа 378 года — одна из поворотных дат для Империи. Варвары наголову разгромили легионы. Сам раненый Валент пытался бежать. Заперся в крестьянской хижине, где готы его и сожгли.
После такой победы надо было развивать успех — брать и грабить города. Но вот этого готы пока не умели. Потоптавшись перед Адрианополем, подошли к граду Константина. Но там случился эпизод, деморализовавший суровых, но впечатлительных воинов.
Из ворот вылетели конные арабские наемники и один из них, практически голый и длинноволосый, прыгнул на одного из самых могучих готов. Мгновенно перерезал ему горло и стал пить кровь.
Пока творились все эти ужасы, римляне определились с новым императором Востока. Им стал опытный полководец и одаренный правитель Феодосий. Ему удалось, где силой оружия, где переговорами усмирить готов. Да, собственно, в конце концов, они получили желаемое изначально — им дали право разместиться во Фракии на правах союзного народа.
Даже Атанарих со своими язычниками прибыл в Константинополь и был принят с почетом. Но вскоре почему-то умер. Такое в Империи случалось не редко…
Однако, это был далеко еще не конец истории. В 391 году на арену истории выходит молодой вождь Аларих. По не совсем понятным причинам он во главе своего войска начал марш по Балканам. Возможно, Фракия просто надоела. Целый год ему удается громить римлян. Пока на театре военных действий не появляется командующий западной группой римских войск вандал Стилихон. Это вообще было очень характерно, собственно, все войны Империи той поры — сражения варваров с варварами. Просто кто-то из них был под римскими знаменами.
Стилихон окружил Алариха, но по приказу Феодосия отпустил. И сам молодой вождь, и его контингент нужны были в войне против очередного узурпатора. Последующие три года Аларих союзник Феодосия, но в 395‑м тот умирает. И все договоренности аннулируются. Готы провозглашают Алариха королем, ведь он из наиболее почитаемого у них после Амалов рода Балтов.
И начинается история рейдов Алариха по Балканам. Ему удается прорваться на Пелопоннес. А по дороге он при поддержке христианского монашества громит языческое святилище в Элевсине.
На Пелопоннесе города были слабо укрепленными, поэтому древние Кориф и Аргос легко были взяты готами. Целый год армия остается на полуострове. Возможно, Алариху тут понравилось, и он не прочь был осесть. Но вновь появляется Стилихон. В результате нескольких сражений ему снова удается блокировать Алариха. И снова он его отпускает. Есть версия, что два варвара заключили некий политический союз.
Так или иначе, в 401 году Аларих приходит в Италию. И здесь продолжается тот же бесконечный сериал — столкновения с римлянами, успехи, но как только появляется Стилихон — поражения. Но снова не до полного разгрома. И вот Аларих опять союзник, и уже рассматривается как участник похода на Константинополь, отношения Рима с которым тогда серьезно обострились. Но потом вдруг новые варварские нашествия — аланы, вандалы, свевы ворвались в Галлию. Короче, жизнь в те времена была совершенно немыслима по разнообразию коллизий и широте возможностей.
Это прекрасно осознавали современники. И, например, император Запада Гонорий подумал, а может Стилихон такой умный, что додумался до того, чтобы сделать своего собственного сына императором.
Эта мысль так глубоко поразила Гонория, что он не смог удержаться от искушения убить своего самого талантливого полководца со всеми его близкими и приверженцами. Это стало сигналом к антигерманским погромам во многих городах Италии.
Разномастные варвары, спасаясь, побежали к Алариху. И тот, недолго думая, двинулся на Рим. Император засел в хорошо укрепленной Равенне и не силах был помочь Вечному городу. Пришлось римлянам выплатить Алариху совершенно немыслимый выкуп за снятие осады. Да, к тому же, по его требованию были освобождены все рабы, находившиеся в городе. Последние, конечно, влились в его армию.
Но всего этого Алариху было мало, и он потребовал от Гонория явно неподъемной регулярной дани. После отказа он попробовал утвердить на Римском престоле собственного императора Аттала. Впрочем, тот вскоре ему надоел, и Аларих после очередных безрезультатных дипломатических усилий вновь взялся за оружие. Взялся всерьез. И 24 августа 410 года Рим пал. После чего был подвергнут, как и полагается, варварскому разграблению.
Запрет был наложен только на христианские храмы. Никто не имел права тронуть и тех, кто в них скрывался. Аларих заявил, что «воюет с римлянами, а не с Апостолами». Покинув Рим, готы двинулись сначала на юг, намереваясь через Сицилию попасть в Африку. Но буря в Мессинском проливе сорвала их планы. Тогда Аларих пошел в обратную сторону, видимо, имея целью Галлию. В общем, после смерти Стилихона, он бродил по империи в любом приглянувшемся ему направлении. При этом, что характерно, он не стремился ее разрушить. Ни о каком геноциде римлян тоже речи не шло. Он, хоть и варвар, прекрасно понимал величие Римского проекта и искал себе и своему народу в нем место.
Искал как умел — мечом, главным образом. Но непрерывные походы и войны подорвали здоровье великого короля. В конце 410 года Аларих на 28‑м году правления скончался. По преданию он был похоронен на дне реки, отведенной на время в другое русло. Вместе с ним под водой и поныне покоятся несметные сокровища. Пленники, осуществившие эту землеройную операцию, были перебиты, дабы тайна сохранилась в веках.
Конечно, падение Рима стало чудовищным шоком для современников. Некоторые римляне утверждали, что это кара древних богов, которым граждане империи изменили, приняв Христианство. Опровергая таковых, Блаженный Августин в своем произведении «О Граде Божием», в частности, указал, что именно Христианство сохраняло жизни римлян в эти страшные дни. Ведь даже язычники прятались в церквях.
Думается, главное, что сделал Аларих (хотя, конечно, не имел этого осознанной целью) —добил античное язычество —начал в Элевсине, а в Риме закончил. Это и стало его подлинно всемирноисторическим деянием, а вовсе не просто взятие Вечного города.
Представителям же современной «готической» субкультуры стоило бы, хотя бы примерно, представлять, как выглядели true-готы. Их можно наблюдать на византийских фресках. Так вот, были они с бритыми лицами, но длинными волосами до плеч и челкой на лоб. Типа панк-группы Ramones, примерно.
Иго против ига
Евразийцы (участники соответствующего идеологического течения) 20‑х годов, яростно отрицая существование Татаро‑монгольского ига, придумали иго другое — Романо-германское. Согласно их воззрениям, начиная с Петра I, Россия жила под властью чуждых ей культурных норм и цивилизационных принципов.
Впрочем, речь пойдет не об адекватности концепций обоих «иг», но о том, как собственно возник «романо-германизм». О том, кто конкретно стоял у его истоков. Понимание этого может изменить всю перспективу виденья выше представленной картины.
Теодорих Великий из великого рода Амалов, по преданию, появился на свет, когда радостная весть о разгроме Валамиром гуннов достигла чертогов его брата Теодимира. Битва эта была своеобразным продолжением сражения на Каталаунских полях, решившего судьбу Европы.
В самом деле, сражение это — самое чистое воплощение (популярной ныне) идеи битвы Евразийского и Атлантистского проектов. Аттила объединил азиатские по генезису племена (во главе с гуннами) с подчиненными в ходе вековой экспансии германцами (в том числе остготами) и двинул свою орду на римскую Галлию. Там его встретило воинство «последнего римлянина» гениального Аэция, состоявшее, в большинстве своем также из германцев, с преобладанием уже вестготов. Так братья пошли на братьев, решая за чьим проектом будущее.
После поражения Аттилы в этом эпическом побоище, звезда гуннов закатилась. Сам их предводитель через два года умер. Между его сыновьями началась распря, чем и воспользовались остготы, освободившись от зависимости. Попытка гуннов вновь покорить их была жестко и однозначно пресечена Валамиром.
Детство и юность Теодориха прошли в Константинополе, где он пребывал как гарант соблюдения его народом союзнического договора. И естественно, проникся имперской эстетикой.
После гибели Валамира в сражении со скирами власть переходит к отцу Теодориха Теодимиру, который вскоре возвращает сына из командировки в Константинополь. Кстати, определенно что-то слышится родное в именах отца и дяди Теодориха….
Первым его самостоятельным громким ратным деянием было нападение на вождя сарматов Бабая. Войско последнего Теодорих разгромил, предводителя убил и захватил его резиденцию Сингидун, ныне Белград. Было нашему герою 18 лет.
Вообще, есть ощущение, что это архетипическая ситуация. Теодорих убивает Бабая в разных исторических пластах и разных точках Земли — это и поддерживает космический порядок.
В последующие годы Теодорих активно участвует в разнообразных внутриимперских разборках, которые, в итоге, привели его к серьезному конфликту с императором Зеноном. Не раз остготы оказывались в опасной ситуации, но их рейд в Грецию, отчасти повторяющий маршрут Алариха, заставил Империю признать их права. Теодориху же и вовсе было пожаловано звание римского консула и новое имя — Флавий Теодорих.
Это, впрочем, не помешало новым конфликтам, в результате одного из которых остготы оказались у стен Константинополя с явно агрессивными намерениями. Зенон снова сумел разрулить ситуацию, а через год и вовсе дал Теодориху поручение особой важности — отправиться в Италию и разобраться с Одоакром, который, как известно, сверг последнего император Запада малолетнего Ромула Августула.
Теодорих решил задачу со свойственным ему блеском. По дороге разбил союзных Одоакру гепидов, заодно погубив и их короля Травстила. Потом отразил удар старых врагов — сарматов. И, наконец, добравшись до Италии, разгромил и самого Одоакра. Однако вскоре ему пришлось столкнуться с предательством союзников и немного повоевать с неожиданно возникшими на театре военных действий бургундами.
Но в итоге он все-таки запер Одоакра в Равенне. Последний выступил с мирной инициативой — разделить власть и править совместно. Теодорих спорить не стал. 5 марта 493 года его войска вступили в Равенну. А ровно через десять дней на пиру Теодорих собственноручно убил Одоакра.
Теперь встал вопрос о статусе Теодориха. Императора же на Западе уже никакого не было. Зенон, который посылал его на задание, умер. А с Анастасием, новым императором Востока, он вступил в многолетние препирательства на тему, кто же он такой теперь есть с точки зрения статуса. Иногда они проходили в вооруженной форме. В итоге Анастасий признал варварский титул короля и в 516 году представил Теодориха Римскому сенату как правителя Запада. Но именно правителя от имени единственного императора, пребывающего в Константинополе. И Теодорих не возражал. Сакральную ценность Империи он ощутил еще в юности.
Тем не менее, Теодорих с энтузиазмом начал строить государство нового типа, в котором пытался сочетать римские и варварские институты. То есть именно он, остгот, чьи предки создали империю на русских равнинах, заложил основу того самого романо-германского синтеза, который и породил в итоге Европу такой, какой мы ее знаем.
Он сохранил весь римский государственный аппарат. И ввел полное равноправие между двумя народами. С одним лишь отличием — оружие имели только готы, они же несли воинскую повинность.
В абсолютный восторг привел его Вечный город, и он повелел всячески оберегать его памятники. Свою же столицу Равенну он превратил в центр притяжения для художников, архитекторов, философов. В истории искусств этот период даже так и именуется «Остготским Возрождением».
Сам, как и большинство готов арианин, Теодорих установил полную свободу вероисповедания. Но помимо гражданско-государственных дел приходилось ему, конечно, и с мечом не расставаться. Можно долго рассказывать о войнах с вандалами, бургундами, франками. Но достаточно констатировать, что к концу правления Теодорих распространил свою власть и на испанских вестготов. А, учитывая, что он контролировал всю Италию, включая Сицилию, держава его простиралась от современных Сербии с Хорватией до Португалии.
И все же, в главном его постигла неудача. Проект романо-германского синтеза опередил свое время. Сенатская аристократия синтезироваться с варварами не хотела (она хотела возвращения полноценной имперской власти), и организовала интригу, оклеветав двух наиболее близких королю римлян. Это и привело к финальной драме.
Прокопий Кесарийский, секретарь, между прочим, великого византийского полководца Велизария, в своей «Войне с готами» так характеризует Теодориха и повествует о его последних днях:
«По имени Теодорих был тираном, захватчиком власти, на деле же самым настоящим императором, ничуть не ниже наиболее прославленных, носивших с самого начала этот титул; любовь к нему со стороны готов и италийцев была огромна, не в пример тому, что обычно бывает у людей. Ведь другие, находясь во главе правления, становятся или на ту, или на другую сторону, и поэтому установившаяся власть нравится тем, кому она в данный момент своими постановлениями доставляет удовольствие, и вызывает к себе нерасположение в том случае, если идет против их пожеланий. Он умер, грозный для всех своих врагов, оставив по себе глубокую печаль у всех своих подданных. А умер он следующим образом. Симмах и его зять Боэций были оба из старинного патрицианского рода; они были первыми лицами в римском сенате и консулярами. Оба они занимались философией и не меньше всякого другого они отличались справедливостью; многим из своих сограждан и иноземцев они облегчили нужду благодаря своему богатству; этим они достигли высокого уважения, но зато и вызвали зависть у негодных людей. Послушавшись их доносов, Теодорих казнил обоих этих мужей, будто бы пытавшихся совершить государственный переворот, а их состояние конфисковал в пользу государства.
Когда он обедал несколько дней спустя после этого, слуги поставили перед ним голову какой-то крупной рыбы. Теодориху показалось, что это голова недавно казненного им Симмаха. Так как нижняя губа у нее была прокушена зубами, а глаза ее смотрели грозно и сурово, то она показалась ему очень похожей на угрожающую. Испуганный таким ужасным чудом, он весь похолодел и стремительно ушел в свои покои к себе на ложе; велев покрыть себя многими одеждами, он старался успокоиться.
Затем, рассказав все, что с ним случилось своему врачу Эльпидию, он стал оплакивать, свой ошибочный и несправедливый поступок по отношению к Симмаху и Боэцию. Раскаявшись в таком своем поступке и глубоко подавленный горем, он умер немного времени спустя, совершив этот первый и последний проступок по отношению к своим подданным, так как он вынес решение против обоих этих мужей, не расследовав дела со всей тщательностью, как он обычно это делал».
Такая странная кончина лучшее свидетельство тому, что в самом Теодорихе шел мучительный процесс романо-германского синтеза. При этом он уже изжил в себе варварскую беспощадность, но не приобрел цивилизованного цинизма…
В следующих главах мы поговорим о византийских "фанатах" - болельщиках на Ипподроме, а также об императоре Юстиниане и императрице Феодоре.