Года, наверно, через два после того вечера с Настей и Грибком я решил дома сделать капитальную уборку. Залез куда-то очень глубоко в шкаф и нашёл там полную пачку тригана. Задумался. Вспомнил: когда привезли Настюху домой, она из машины вышла, протянула мне эту пачку и сказала: «Вот. Возьми: вдруг решишь ЗАТОРЧАТЬ». Я слова «заторчать» до этого в реальной жизни, кажется, вообще не слышал – поэтому событие из памяти выудить получилось. Ну чё: я картонную упаковку выкинул, а блистеры с табосами убрал. Почему-то – в боковой карман своей спортивной сумки.
Через некоторое время после этого стали происходить со мною странные события. Я и без этого отсутствием рассеянности похвастаться не мог, а тут – чё-то ваще прям как дед стал. Подтупливал, забывал всё на свете, путал вещи, которые уж очень сложно было перепутать. Апогеем стал случай, когда мы приехали на Монумент глянуть, как Белая разлилась.
И дальше – такой диалог, начатый Максом:
- А в прошлом году, кажись, воды гораздо больше было.
- Так в прошлом-то году мы весной приезжали.
- Да? А сейчас какое время года?
И я задумался. Была, понятно, самая, что ни на есть, веснища. Истина вскрылась через каких-нибудь пару дней, когда закончился очередной блистер с аспаркамом. Уже, наверно, третий. Знаете, где они лежали? Да, в боковом кармане моей спортивной сумки. Я решил, что, ну, раз блистеры пустые – значит, их можно и выкинуть. Вытаскиваю и охреневаю. Да, я по две таблетки три или даже четыре раза в день пил триган. На протяжении уже пары недель, как. Иногда мне, конечно, и аспаркам попадался. А иногда – и нет. Такая, вот, нежданная наркомания. Ну, ладно, хоть так. Могло ведь оказаться, что я просто деградирую.
А ещё Насте один раз бог послал безлимит на феназепам. Не знаю, как так получилось. Обычно же ты даёшь в аптеке деньги и рецепт, а тебе – сдачу и лекарство. Насте возвращали ещё и рецепт. И так могло продолжаться, собственно, до бесконечности. Чем мы и пользовались, периодически закидываясь этой гадостью. Один раз я накушался таблеточек так, что меня шатнуло, и я прошёл сквозь телевизор. Тогда я прямо клясться был готов, что так дела и обстояли.
Но это уже тоже совсем другая история.