Всем понятно, что готовящееся нам новая законодательная пакость в сфере судебной системы в виде лишения судей Конституционного суда возможности выражать свое особое мнение публично, не является какой то реформой, потому как никак не отразиться на качестве его судебных решений.
В качестве его судебных решений уже все давно убедились сначала на каких-то близких примерах, вроде аварийщиков Татарстана, которым КС отказал в защите их конституционных прав на жилье и собственность по высосанным из пальца основаниям, даже не облекая это в какую то приличную форму судебного акта. https://echo.msk.ru/blog/zlatoalex/2575659-echo/ А последний его прогиб относительно поправок в Конституцию, когда их признали соответствующими главам 1 и 2 Конституции, хотя они их нарушали прямо и буквально, так вообще означал полный крах конституционного судопроизводства в России.
Осталось только понять, а зачем это нам вообще показательно вводят, ведь он и без этого мертв уже давно, только разносит вонь разлагающегося судебного трупа своими судебными актами.
Думается мне, что адресатом этой законодательной инициативы является совсем не покойный Конституционный суд. Это акт окончательной замкнутости судебной системы и отрыва ее от общества, которое не может и не должно знать, что там внутри происходит. Потому как, в противном случае оно могло бы на это как-то влиять. Об этом я пишу уже давно и занимаюсь в этой сфере общественной деятельностью. И заявляю, что пока не будет созданы действенные инструменты диалога судебной системы и общества, которые позволили бы ему возможности общественного контроля за судебной практикой, то ни о каком ее качестве не может быть и речи. Только создание соответствующих общественных структур способных заставить судебную систему давать отчет о своей деятельности может дать положительные результаты в интересах общества.
Об этом, впрочем, знают и те, в чьих интересах сейчас работают суды, то есть властьимущие. Поэтому они предпринимают все меры по устранению общества из сферы деятельности судов, лишая возможности общественного контроля. Особе мнение судья Конституционного суда как раз являлось способом показать обществу возникшие правовые противоречия в процессе вынесения решения, чтобы показать обществу определенные проблемы и вызвать общественную реакцию. Которая при нормальном государственном устройстве в зависимости от ее степени должна привести к определенному государственному регулированию.
Исключая же эту возможность, законодатель фактически устранил общество из процесса судебной оценки его законодательной деятельности. Что, как я говорил с самого начала, только означает стремление закрыть судебную систему от общества наглухо на принципиальном конституционном уровне.
При чем, это делается показательно для всего народа, показывая тому, что от него уже больше ничего не зависит, и суды будут решать его жизненно важные вопросы только в зависимости от внутренних корпоративных связей, а не общественных интересов, открыто творя произвол, но не отвечая за него.