Окончание статьи о бюрократической карьере.
Шаг 6. Учимся выдержке
Посмотрите на эту фотографию. Каков контраст между людьми на первом и на втором плане!
Вид у будущего президента не очень. Не цезарь, каким мы привыкли его видеть (каков комплимент ‒ а?!). Особенно те, которые любят показать свою альфа-самцовость (в интернете) ‒ им невозможно представить себя в такой роли.
Я тоже страдал ложной гордостью. Первым моментом исцеления стала невнятная служебная записка, которую мой шеф разорвал и швырнул мне в лицо.
За этот урок навечно я у него в долгу.
Не «закипеть». Не бросить (сказануть) в ответ ‒ а очень хочется. Не броситься писать заявление. Не поделиться обидой ‒ не прослыть нытиком и ябедой.
Урок о том, как перешагивать через себя, не теряя энтузиазма и не высказывая боли? – я бы сказал, не чувствуя ее. Урок толстокожести: гнев должен отскакивать от вас, как дробь от шкуры носорога – при этом причину его обязательно надо улавливать.
Случается, что человек самодур. Случается, что человек не в духе. Бывает и такое, что человеку не нравится ваше лицо. Так вот: это все сказки для девочек старшего школьного возраста. Уверяю: девять из десяти, что вам говорят по-делу, и вы на самом деле виноваты.
Вы не сможете избежать «наездов», как бы вы не старались ‒ учитесь выключать эмоции, но принимать логику и исправлять ошибки.
Вы не сможете избежать пыльной работы, достойной разве что «шестерки» ‒ засуньте свою гордость или ступайте писать обзоры макарон для «Дзена» ‒ там с вашим самомнением, надеюсь, все будет в порядке.
На первом этапе карьеры толстокожесть важнее, чем умение «врезать в ответ» – неприменимое, когда вы имеете дело с вышестоящей инстанцией. Асы аппаратной работы вообще не выходят из себя – никогда и ни с кем.
Все перечисленное касается и случаев, когда вас хвалят, тем более ставят кому-то в пример ‒ не упивайтесь и не «расцветайте». Ведите себя сдержанно.
Доверили нести портфель ‒ несите его достойно, с гордо поднятой головой ‒ а лучше сами предложите помощь, если видите, что человек закрутился. Порежьте салат, если к шефу приехали важные люди, а секретарь отлучилась. Сядьте за руль, если шофера прихватила подагра, а ехать надо.
Покажите, что вы умеете работать не только головой, но и руками ‒ чтобы обеспечить процесс, который один мой коллега гениально называл «метро не остановится».
Шаг 7. Развиваем фактуру
В режиссуре существует понятие: «фактурный тип» – выразительный, акцентированный на некоем главном свойстве.
Фактура не то же, что имидж. В фактуре больше поведенческих и прогностических аспектов. Фактура ‒ не харизма: харизма всегда яркая, она как центр гравитации. Фактура может быть блеклой – как отпечаток профессии, дающий о ней быстрое и полноценное представление.
Христо ‒ обычный человек, не пижон, не Ди Каприо – вам трудно описать его, в нем нет ничего яркого, но вы смотрите на него и видите, что он идеален на своем месте римского чиновника среднего звена.
И точно так же думают те, кто принимают решения о назначении:
Рожден для этой должности.
Деловые качества при этом не уходят на второй план: фактура не о том, как пустить пыль в глаза. Фактура о том, что вы настолько органичны с тем, что вы делаете, что это дело определенным образом отшлифовало вас и закалило.
Ваша фактура или ее отсутствие – залог успеха или провала: фактуру можно развивать (или хотя бы не портить), избавляясь от плохих привычек и приобретая хорошие. Для этого надо следить за собой.
Можно и нужно: говорить, подстраивая тембр и громкость под интенсивность разговора. Нельзя: повышать голос, срываться и перебивать.
Можно: умеренно жестикулировать, делая акценты на важном. Нельзя: дергаться и «махать крыльями» ‒ вы не лебедь.
Можно: сидеть прямо, смотреть на выступающего. Нельзя: сидеть развалившись с отсутствующим или понурым взглядом.
Следите за лицом.
Я не любитель эзотерики, но знаю, что отрицательная фактура притягивает проблемы. Говорят, даже преступники определяют жертву по манере держаться.
Человек – чувствительный прибор в отношении невербальных сигналов. Опытный аппаратчик так и вовсе ходячий полиграф.
Фейс-фактор работает и в обратную сторону: окружающие доверяют вашему лицу больше, чем вашим поступкам. А будь иначе: откуда столько политиков, не выполняющих обещания?
Развивать фактуру не просто: вы не актер и не читали Станиславского. Тут впору дать совет: держитесь так, как будто на вас смотрит камера. Но так вы будете скованы, а выглядеть надо естественно.
Вовлеченность поможет снять ступор.
Участвуйте, а не просто сидите. Предпринимайте: вызовите в себе интерес, независимо от того, насколько вам интересна тема совещания или разговора. Для этого вникайте в детали и создавайте массу – об этом мы уже говорили. Задайте пару уточняющих вопросов ‒ покажите глубокое знание темы.
Вот видите: вы уже не волнуетесь.
Разыграйте сюжет (в голове), наконец. Смотрите хорошие фильмы, следите, как это делают актеры. «Карточный домик» и наш блестящий «Рафферти» пускай пополнят вашу постоянную видеотеку. Ловите себя на ощущении: какие эмоции вызывает в вас эпизод и почему.
Точно так же, как люди покупают то, что им нравится, люди помогают тем, кто им нравится.
Шаг 8. Учимся говорить
Польза риторики так же очевидна, как и то, что большинство людей говорить не умеют: перескакивают с темы на тему, много и нервно жестикулируют, молотят воду в ступе.
Отчасти так происходит потому, что большинство разговоров лишены содержания, а служат только эмоциональному обмену. Не стоит отрицать важность эмоций, но важно понимать и вторую сторону монетки: в эмоциональном разговоре легко увлечься и перейти грань. Значение эмоционального интеллекта в стране, где и так все на нервах, сильно преувеличено.
Экспрессивные формы общения хороши для политиков определенного типа. А вы не политик – вы чиновник в начале пути или в перспективе.
Второй более важный момент: владение риторикой имеет ряд градаций, отличных друг от друга настолько, что их правильнее отнести к принципиально разным скиллам.
Всегда считал, что говорить умею.
Пока однажды в кабинет ворвались девушка и молодой человек: девушка ткнула мне в лицо микрофон с надписью «НТВ», парень направил на меня здоровенную камеру, которую держал на плече.
– У вас человек погиб на производстве – что можете сказать по этому поводу? – не давая мне продохнуть, затараторила девушка.
Я что-то ответил, вроде того, что следствие во всем разберется.
– Почему так плохо поставлена работа по технике безопасности? Нормально поставлена?! Но ведь у вас человек погиб на производстве! Это не первый такой случай?!
Вот и все ‒ я растекся улиткой на склоне! Меня просто размазали. (А вам домашнее задание 2: что бы ответили вы?).
Учиться говорить можно по книгам – способ плохой, но годится за неимением лучшего – хотя бы для понимания принципов. Карстен Бредемайер подойдет.
Учиться говорить можно в живом общении. Но есть нюансы. Работа с лояльной аудиторией ничего не прибавит в этом непростом ремесле – скорее наоборот. Отрицательное обучение с данной точки зрения – явление малоизученное: обычно говорят о положительном обучении.
Если вы намерены хотя бы немного продвинуться к вершине Фудзи бюрократии, вам придется научиться говорить в обстановке, когда вас будут смешивать с дерьмом. Для меня таким бесценным опытом стали обходы ветхого фонда ‒ в отличие от оперативных и других совещаний, где меня не валили (случалось и такое, но это отдельная тема), в замызганных текущих всем, что может течь, хрущобах меня готовы были порвать.
Общение с журналистами в этом плане – первая ступень мастерства. Проблема в том, что научиться стрессовому разговору заранее невозможно. Если, конечно, у вас нет знакомого въедливого и злого интервьюера, готового часами гонять вас по горячим вопросам.
Проблема в стрессе – в принципе то я знал, как тихо вывести непрошеных гостей из кабинета. Хорошая новость: есть способ серьезно улучшить навыки стрессоустойчивости.
Шаг 9. Работаем со сценариями
Все мы смотрели ток-шоу. На экране вопросы и ответы выглядят спонтанно и естественно ‒ этим они и приковывают внимание зрителей. Мы знаем, что нам скармливают выбранные из многих вариантов отработанные до мелочей заготовки, но нам интересно.
Глядя на погрязших в быту «ничтожеств», нам кажется, что мы умнее ‒ и с нами точно не случится. Если же проблемы сопоставимы с нашими ‒ что мы не одиноки в своих бедах. Ну, а если на экране полный швах ‒ мы можем проявить одно из лучших свойств человеческой натуры ‒ способность сострадать.
Тем более кажется удивительным, что люди не используют понятный и доступный способ, позволяющий обратить… конечно, далеко не все, но многие разговоры себе на пользу. Особенно, если ваш оппонент высокого мнения о себе ‒ обоснованно или нет ‒ не суть.
Аппаратчики умеют держать эмоции в узде, но тщеславие, когда оно подпитывается извне, закачивает в голову такую дозу дофамина, что устоять очень трудно: все мы любим почивать на лаврах.
На расширенном приеме (проводятся в целях пиара) женщина просила решить запутанный вопрос с земельным участком. Дважды в середине и в конце разговора она повторила одну и ту же фразу, сделав на ней акцент:
Вы можете это решить.
Перевожу: Употребить вашу власть и влияние, решив мой вопрос. А если не решите, все здесь присутствующие подумают, что у вас нет ни власти, ни влияния. А если вы меня отвергнете, все здесь присутствующие сочтут вас за жестокого и бессердечного человека.
Звучало так поэтично, что я уверен: это была домашняя заготовка. Стоит ли говорить о том, что чиновник удовлетворил ее просьбу.
Обыватель не ставит целей перед разговором – он просто в него ввязывается. Аппаратчик знает: а) с кем говорит, б) для чего говорит, в) как повлиять на решение оппонента и склонить его на свою сторону.
Эти вопросы можно и нужно проработать заранее.
Возьмите любой предстоящий разговор. О чем он? Напишите посылку. (О том, что такое посылка, прочтите у Лайоша Эгри в «Искусстве драматургии».)
Какую цель имеет каждый из собеседников? Есть ли точка пересечения интересов?
Нужно ли вести себя жестко или просить? Если просить, то как?
Кем хочет выглядеть ваш оппонент в этом разговоре? Благодетелем? Утешителем? Наставником? Засуньте свою гордость ‒ создайте ему эту иллюзию. Пусть отыграет свою роль и соберет аншлаг ‒ в вашем лице.
Напишите возможные вопросы и даже те вопросы, которые кажутся вам неуместными в предстоящем разговоре.
Начните отвечать на вопросы. Опирайтесь только на факты или на гипотезы, которые невозможно опровергнуть. Любая информация должна выглядеть достоверно.
Вы увидите, что отвечать на вопросы непросто. Так происходит потому, что вы, хотя и думали о предстоящем разговоре, не доводили свои размышления до нужной степени критичности. Вы думали: поговорю, и как-то все решится.
И только проиграв сценарий, вы поняли, что на каждом вопросе встаете в тупик.
Десятый негритенок
Подведем итоги.
Для начала негритенок занялся репутацией: убрал все лишнее ‒ она и засверкала. К тому же он включил адекватность.
Затем он научился просить. Когда ему отказывали ‒ он просил снова. А получив искомое, просил больше. Он получил должность только потому, что сам предложил свою кандидатуру. Его начальник подумал: а почему бы и нет?
Негритенок научился не погружаться в работу настолько, чтобы перестать замечать, что происходит вокруг. Для этого он начал общаться, а не рыться в бумагах. Он старался находить в человеке хорошее. Так он научился работать с неприятными людьми. Он обнаружил, что эти люди по многим своим качествах хороши ‒ он изменил к ним отношение.
Он возлюбил цифру и выучил показатели так, что они «отлетали от зубов». На совещаниях его слушали, затаив дыхание. К тому же, он разобрался в законах и предупредил начальника о возможно опасном развитии ситуации. Так он стал протеже.
Негритенок научился разным стилям общения и варьировал их, используя фактуру. Он нравился людям: очень скоро всем стало казаться естественным, что он способен на большее.
Он не чурался пыльной работы и обеспечивал процесс ‒ всегда был на подхвате ‒ не давая начальнику и коллегам оказаться в неловкой ситуации. И хотя некоторые злословили о нем и обзывали карьеристом, его начальник и его умные коллеги очень ценили его за это качество.
Негритенок планировал важные разговоры заранее. Он задавал себе вопросы о деталях ‒ он знал: чтобы проверить компетентность, не надо спрашивать «что?» надо спрашивать «как?». Когда он вырос и сам стал начальником, он не просил кандидатов рассказать об успехах, он просил рассказать о провалах. Так он собрал сплоченную команду.
Вооруженный этими навыками, наш негритенок стал настоящим терминатором аппаратных войн, и поднимался все выше. Но и тогда, достигнув внушительных успехов, он никогда не записывал фамилий в блокноте ‒ он не полагался на память, но выработал свой особый код, который понимал только он.
Он всегда был настороже. Он знал, что память иногда подводит.