Возвращаясь непосредственно к Литвиновым, стоит заметить, что они начали писать очень давно, еще с 90-х годов. Анна Литвинова в молодости занималась журналистикой, в совершенстве овладела английским, работала на радио. Ее брат Сергей изначально был ближе к литературе: несмотря на техническое образование, со студенческих лет он писал для газет и журналов юмористические рассказы и зарисовки, изучал историю и археологию, что, надо отдать должное, привнесло много интересного в их последующие творения.
Любопытно, что в ранние 90-е годы у Литвиновых было собственное рекламное агентство «Пятый отдел», и в 1998 году оно, как и многие зачатки и успехи отечественного бизнеса, попало под нож. Если верить их биографии, этот удручающий факт и стал точкой отправления в их новой жизни — писательской.
Данный этап в их карьере, независимо от его успешности, показывает, что тема поп-арта не чужда этому тандему уже давно. Без него не было бы рекламы, вернее она превращалась бы в нечто сухое и безвкусное, вроде врачебного назначения или инструкции к технике. Да и вообще, он скрашивает жизнь, в интерьерах, одежде, кулинарии, традициях, иначе бы мы существовали как роботы.
Но помимо этого, он и незаметно диктует простому обывателю, как ему жить. А поскольку тот никогда не допустит мысли, что привычки и убеждения были привиты ему извне, это отлично играет на самолюбии и самомнении данной прослойки. И разумеется, за этим стоят бизнес-интересы, причем такого масштаба, что мы себе не можем представить. Поэтому книги Литвиновых - яркая примета своей эпохи, ее продукт и одновременно инструмент, авторы сформировались в определенной среде и затем уже сами стали работать на нее. Их литература не опасна, не токсична, она просто такая, какая есть. Если совсем приземленно — она то, что мы едим.
Но еда тоже бывает разной, так и с массовой литературой. Как уже было сказано выше, Литвиновы начали писать с конца 90-х годов и ранний их период заметно отличается от позднего. Например, ранним книгам свойственны чересчур провокационные и физиологичные сексуальные сцены. В этом отношении творчество Литвиновых с годами стало куда более вегетарианским и годным для подростков.
Поп-арту, к слову сказать, сексуальные оттенки тоже вовсе не чужды, но они должны намекать, манить, заигрывать, а не тыкать в грубую анатомичность, как в разделанную курицу. Так что позднее тема половых отношений в их книгах никуда не делась, но перестала быть шокирующе откровенной.
Однако со временем пришли и новые недостатки. В частности, книги Литвиновых стали скопищем известных марок одежды, кулинарии, ресторанов, туристических мест и модных веяний, в том числе и так называемых творческих. Вроде это не так уж и страшно, но на сотый раз начинает раздражать. Кроме того, за всякой рекламой стоят большие деньги, и нетрудно связать ее прирост с упадком собственно литературно-творческой составляющей: в ее высоком качестве просто нет практической необходимости. Мы не знаем, получают ли авторы от этого прямую выгоду, но достаточно того, что качественные визуальные формулировки и колорит жизнеописания можно просто заменить названиями брэндов.
Помимо прямой рекламы, которую я не буду цитировать напрямую, в их прозе есть такой элемент, как абстрактная реклама, то есть спекуляция на штампах и стереотипах, которые в свою очередь уже связаны с маркетингом. Это, например, ярко выражено в рассказе «Белые ночи, синие дни», о девушке, которая после ссоры с возлюбленным волей случая оказалась в Санкт-Петербурге. Данный рассказ, при всем изяществе и приторности языка, так напичкан одами туристическому и открыточному Питеру, что становится как-то не по себе. При этом сюжет настолько убогий, что рассказ смело можно назвать изящным рекламным буклетом. Да, иначе пришлось бы заполнять пространство рассказа развитием образов и отношений, которое тут отсутствует напрочь. Зачем мудрствовать, если можно посвятить половину истории красотам «града Петра», а также умилению - «Какой разительный контраст с Москвой, где все разговоры – только о деньгах, и о понтах, и все вокруг – деньги или понты!..»
Хотя вся «инаковость» Питера, которую авторы, не отрицаю, расписывают с искренней симпатией, давно уже сама превратилась в марку и «понт». Из-за вечной второстепенной роли и слегка раздутых амбиций культура города стала нарабатывать ему и горожанам образ «духовно богатых» и «особенных», хотя мы сами, вообще-то, не особо в этом нуждаемся. А ведь менее шаблонный и глянцевый фон гораздо лучше содействовал бы развитию выразительного сюжета, и даже тупые метания главной героини между парнем из прошлого, парнем в кафе и парнем, оставшимся в Москве, было бы интереснее читать.
Особенно забавен эпизод, когда парень в кафе предлагает героине увидеть Петербург, «который она еще не знала», и называет места, связанные с Гоголем, Достоевским и Цоем - именами, которые давно стали символами именно парадного фасада, города-памятника и музея старины, а не многоликой жизни. А хотелось бы услышать об истинном мистическом Петербурге XXI века, с плохими дорогами и зловещими полуподвальными заведениями, о тусклом Обводном канале, об Апраксином рынке, о дворах-колодцах и о пристанищах никому не известных энтузиастов, где можно увидеть и самый агрессивный андеграунд, и лирическую классику.
Красота Питера именно в способности всего хрупкого и поэтичного уживаться с мрачным и странным, в его жизни и людях. А рассказ Литвиновых посвящен не красоте, а маркетингу на ее поприще. Это не лирический очерк, не путевая заметка, а очередной китч. Через героиню до нас как бы хотят донести, что прелесть города в его простоте и непретенциозности, но напрочь убивают эту идею совершенно ненужным пафосом. К тому же, весь ее экстаз от осознания, что «сей град — мой!», улетучивается, как только она выясняет, что живущий здесь бывший любовник давно и благополучно женат. В остальном же нет никаких новшеств, обычный «продакт-плейсмент», который если не дает авторам дополнительных доходов, то во всяком случае избавляет от лишних энергозатрат. Концовка рассказа - это просто феерия искусства спущенных рукавов.
Окончание — в третьей части.
