Десятое сентября.
Выходной. Сижу на балконе, пью кофе. В сорок восемь лет жить на балконе… Впрочем, иногда сижу на кухне. Сплю в кладовке. Туда как раз умещается раскладушка, разве что слегка ноги высовываются. С апреля родители были на даче, и я оккупировала их комнату. Сейчас у меня есть еще время, когда они то в городе, то на даче. Если бы я не так устала от многолюдья, потянула бы еще пару месяцев. Но что-то нет сил.
На балконе прекрасно. Тополя внизу, виден кусочек неба. И никто сюда не заходит – некуда. Мои ноги, столик, кресло, в дальнем углу – склад лыж. Ольгины балбесы (заметьте, не я их так назвала) вполне мирные ребята, но их слишком много. Двое, а как будто десятеро.
... Итак, продолжаю вечером. Комнату в соседнем доме я не сняла. А жаль. Жить в семейном кругу не просто, но изредка я бы заходила с удовольствием. А та комната – сарай. Зашла в коридор, ужаснулась. Стараясь ни до чего не дотрагиваться, заглянула внутрь. А вдруг там поприличнее? Увы. Чуда не случилось.
Мой максимум – тринадцать тысяч. Четырнадцать, если что-то совсем замечательное предложат(это вряд ли). Мне повезло только в том, что женщин пускают охотнее. Зарплата моя двадцать пять, плюс премия пять-семь тысяч… Мда. Нет, больше тринадцати не плачу. И еще обязательно чтобы было чисто… Могу стерпеть старый ремонт, первый этаж, даже других квартирантов. Но только не грязь. Это даже за бесплатно не пойдет. Я уж тогда в кладовке.
Если бы я год назад поняла, что Денис не отдаст мне ничего без боя, я бы сразу начала действовать. А я как дура надеялась, что вот-вот… А он морочил мне голову, что ищет покупателя, чтобы мы продали квартиру и получили по половине, как положено. А сейчас заявляет, что ничего продавать не будет, готов выкупить мою долю. По рыночной цене – то есть дешевле, чем половина квартиры. Живет себе в нашей квартире спокойно, ставит условия. Зла не хватает. Потому и не хочу говорить с ним, боюсь, что закончится все постыдным криком.
Ладно, бывало хуже… В конце концов, вселюсь обратно. У меня там своя комната. И буду терпеть его бесконечных баб? Я могла бы сама ему устроить хорошую жизнь, но не хочу воевать. Сил нет. Жаль тратить их на вот это вот…
Тринадцатое сентября.
Олень – пожалуй, дам душе свободу и буду его хотя бы в дневнике так называть – сегодня устроил свою любимую пятиминутку.
– Надя, как вы говорили с клиентом сегодня? Помните того, который жаловался на курьера?
– Олег, он идиот, – вставила Света. – Он уже нам всем звонил и орал.
– Это не повод говорить с ним таким тоном, как будто вы хотите сказать: «Да когда уже ты замолчишь!»
– Именно это я бы и сказала, – ледяным тоном ответила Надя. – Но не позволило воспитание.
– Ну да, я так и понял. Теперь он жалуется не только на курьера, но и на вас.
Мы печально покивали.
– Саша?
– Да, Олег? – отозвалась я.
Ну да, у нас же на западный манер, все только по именам. Я в два раза его старше и Саша. Ага.
– Вы сказали, что акция на подарочный блокнот действует до две тысячи пятисотого года.
– Так и есть.
Начальник вздохнул.
– Кто знает, как надо ответить?
«Поднимите руку и не говорите все вместе».
Ответить, конечно, смогла одна Света, которая и сообщила, что акция бессрочная. Наши клиенты и через сто, и через двести лет, и дальше смогут спокойно получать подарочные блокноты с логотипом копании. Ну да, программисты не имеют возможности ставить акцию бессрочно. Им нужна хоть отдаленная, но реальная дата. Хотя могли бы приспособить как-нибудь перевернутую восьмерку. Но видеть такую внушительную цифру приятно. Знаешь, что работаешь в надежной компании, абсолютно уверенной в своем будущем на ближайшие пятьсот лет.
Продолжение.
Если понравилось, ставьте лайки и подписывайтесь на канал!ixabay