Часть 23. О полку и службе боепитания...
Часть 21. Танки в море...
Часть 1.....
"Наш не наш - полезай в блиндаж"
Фронтовая поговорка.
Волна немецкого наступления, катившаяся осенью 1942 года по предгорью Северного Кавказа к вожделенной цели - Грозненской и Бакинской нефти, ослабевала. Великоват оказался кусок для немецкой глотки. Сказывались и успешные действия Красной Армии под Сталинградом. Положение под Моздоком стабилизировалось.
Здесь, в исконном крае казачества, в составе вооруженных сил, действовали два кавалерийского корпуса: Кубанский под командованием генерала Кириченко и Донской, под командованием генерала Селиванова. Наш 221 отдельный полк, по прибытии, был придан 5-му Донскому гвардейскому кавалерийскому корпусу Закавказского фронта и всю кампанию взаимодействовал с ним. Кубанскому корпусу был придан 225-ый отдельный танковый полк, - наш "братский", формировавшийся в одно время с нами под Москвой. Он повторил наш путь через Каспий. Вот такая, вкратце, обстановка, в которой мы оказались. О высокой стратегии писать не наше дело - не станем отбирать хлеб у наших генералов-историков: пусть спокойно перелицовывают написанную ими же историю войны. С учетом новых веяний... От Баку мы своим ходом прошли 60 километров до станции Баладжары, опять погрузились на железнодорожные платформы и выгрузились на станции Терек, в районе Моздока. Пройдя несколько десятков километров, расположились в тыловом пункте сосредоточения пехоты, артиллерии и кавалерии, километров в пяти-шести от передовой, в пустынной с засохшей травой местности. И здесь, сразу же, приняли боевое крещение... от своей авиации при смешных обстоятельствах.
Свежим утром, после завтрака командиров штаба дружно потянуло, как говорят украинцы "до витру". Так получилось, что набралось около десятка, что неудивительно, ведь все мы питались из одной кухни, в одно и то же время. И вот, поскольку кустов там не было, мы нашли уютную ложбинку и уселись, как шутят солдаты - "орлом". Группа со стороны выглядела, вероятно, живописно. Все задымили папиросами и самокрутками. Но наше безмятежное времяпрепровождение неожиданно прервали громкие крики: "Воздух! Воздух!" - все встрепенулись, но бывалые сразу же поправили:
- Да наши это! По звуку - неужели не слышите? - и действительно: в небе выплыли краснозвездные самолеты.
- Наш, не наш - полезай в блиндаж, - выкрикнул кто-то фронтовую поговорку. Все рассмеялись, но смех быстро затух: "птички" приблизились к нашему расположению и было не плохо видно, как от них отрываются черные точки, послышался характерный звук падения наших авиабомб (у "юнкерсов" и моторы и бомбы звучат по другому).
Дружно, не дернув даже штанов, все бросились на землю, закрыв голову руками или полевыми сумками. Кругом загрохотали взрывы и тут же гулко затявкали зенитки нашего артполка, батареи которого расположились на пригорке неподалеку. И вдруг, откуда ни возьмись, появился открытый "Виллис", в котором стоял полковник в авиационной форме (авиаторы обычно не носили полевых зеленых петлиц и знаков различия). Под аккомпанемент взрывов и пальбы зениток состоялась перебранка авиа полковника и зенитчиков:
- Прекратите стрельбу! - кричал авиатор, - это ошибка!
- Отгони сначала своих птичек! - кричали зенитчики в ответ.
Сидящий в "Виллисе" солдат в наушниках, по видимому, уже передал команду, так как самолеты круто развернулись и улетели.
Командиры смущенно натягивали бриджи и затягивали ремни.
- Это унизительно для командира быть убитым в таком положении, - сказал кто-то и все рассмеялись. К счастью бомбы взорвались вне зоны расположения войск и танков. Увы, это был первый, но не последний случай, когда я попадал под бомбежку или обстрел своих.
Единственным утешением было, что у немцев не редки были такие же случаи. Так осенью 1943 года на наших глазах под Невелем две эскадрильи "юнкерсов" "прогладили" передний край немецкой обороны - любо было поглядеть! Но об этом в свое время.