Я пишу о трагедии Ирины Славиной, так как прошел сам через весь этот кошмар.
Разница лишь в том, что она мучалась пять лет, издавая свое экоиздание в Нижегородской области, а я ровно двадцать лет (с 27 июля 2000 года) в той же самой Нижегородской области.
Силовые структуры и чиновники превратили мою жизнь в ад в тот же день, как я организовал международный журнал по экологически чистой энергетике.
Но об этом будет издана отдельная повесть...
Мы требуем немедленно расследовать самосожжение Ирины Славиной и наказать виновных в доведении журналистки до самоубийства.
Ответственность за смерть Славиной должны понести все, кто заводил дела, подписывал постановления, выносил приговоры, проводил унизительный обыск — все кто, планомерно превращал ее жизнь в ад.
Недопустимо, чтобы те, кто убивает посредством закона, оставались безнаказанными.
Полицейский террор, превышение должностных полномочий и доведение до смерти журналиста
В ответ на Заявление Пескова....
Это не самоубийство. Это ясно и Пескову и Путину и Никитину...
Это бой бесправию и беззаконию, в котором оказались многие в нашей стране.
Она ушла...Но может быть произошло доведение человека до смерти?
Она все делала сама. Создать за два года и содержать брендовое региональное издательство - работа не из легких.
Выполнять ее может исключительно физически здоровый, честный, порядочный человек.
К большому сожалению, она так решила для себя. Решилась на этот поступок.
Сложилась ситуация в Нижегородской области, где происходит ужесточение полицейщины, которая в своей работе руководствуется принципами последовательного уничтожения неравнодушного человека, гражданина.
Женщину травили, издевались, довели до состояния когда опускаются руки, штрафовали, врывались с обыском, резали колеса, травили информационно, подбрасывая листовки, клеветали против нее, публично оскорбляли, в том числе оклеветали перед соседями...
Те, кто знал Ирину Славину уверены, что причиной самоубийства Ирины стало непрерывное преследование и давление на журналистку со стороны силовых структур государства. Пойти на публичное самосожжение может только доведенный до крайней степени отчаяния человек. Ирина была сильной личностью — об этом говорят все, кто ее знал. Ей было зачем жить и за что бороться — в этом никто не сомневался. Но два года подряд ее последовательно изводили — и довели.
P.S. Я очень надеюсь, что таких поступков больше никто совершать не будет.
У Ирины Славиной, конечно же, был путь бороться и дальше...
Она целиком отдавала себя своему делу, своей мечте, добилась внимания к своему журналу.
Ее критические статьи очень боялись чиновники, так как, неизменно по ним принимались решения и мир менялся, но не так быстро и эффективно как ей бы этого хотелось.
Вот какой она была в жизни
Облик Ирины Славиной
Она была обаятельным, абсолютно разумным и очень цельным человеком. Профессионалом, создавшим современное медиа, одно из самых востребованных и цитируемых в крупном российском регионе.
В ее мире, безусловно, существовало не только личное, но и общественное, политическое измерение — это было огромной частью ее жизни.
Ирину травили беспрерывно: идиотские доносы всем известных в городе провокаторов, многотысячные штрафы, административные дела и аресты.
Наконец абсолютно унизительный, безумный обыск в 6 утра, когда в ее квартиру ворвались 12 (!) головорезов, у которых вместо мозгов и сердца — болгарка и санкция судьи Нижегородского районного суда Алексея Олеговича Ползунова. Это и есть настоящие политические репрессии, их современная версия [https://echo.msk.ru/blog/nikolayrybakov/2721607-echo/ ]
Обоснование и пояснение
Славина являлась учредителем и главным редактором нижегородского интернет-издания KozaPress, свидетельство о регистрации СМИ было выдано Роскомнадзором 28 ноября 2016 года. Издание публикует острые и эмоциональные заметки о происходящем в регионе.
В пятницу 2 октября издатель и редактор интернет-издания KozaPress Ирина Славина (настоящая фамилия — Мурахтаева) совершила акт самосожжения перед зданием ГУ МВД по Нижегородской области. За несколько минут до гибели Славина оставила предсмертное сообщение на своей странице в Facebook: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию».За день до происшествия Славина рассказала о бесцеремонном утреннем обыске в своей квартире по политическому делу, по которому она проходила лишь свидетелем. По факту случившегося региональное следственное управление СКР начало проверку, назначив Славиной посмертную психолого-психиатрическую экспертизу. При этом в СКР заявляют, что утверждения, связывающие гибель журналистки с обысками, прошедшими накануне, «не имеют под собой никаких оснований».
Ранее губернатор Нижегородской области Глеб Никитин обещал предпринять усилия, чтобы расследование обстоятельств смерти Ирины Славиной оказалось «на контроле на самом высоком уровне».
Мнение общественности
1. Соболезнования родным и близким погибшей нижегородской журналистки Ирины Славиной выразил официальный представитель генсека ООН Стефан Дюжаррик. Об этом сообщает РИА Новости.
«Мы видели сообщения в СМИ, и мы выражаем наши соболезнования ее семье», — ответил Дюжаррик на просьбу прокомментировать трагедию.
Напомним, днем 2 октября журналистка подожгла себя перед зданием ГУ МВД по Нижегородской области. В результате она скончалась. Сейчас расследованием инцидента занимаются правоохранительные органы. Они назначили посмертную психологическую экспертизу Славиной.
При этом 1 октября в ее квартире прошли обыски в рамках уголовного дела, возбужденного на основателя «Храма макаронного монстра» в Нижегородской области Михаила Иосилевича. Но следователи заявили, что обыски никак не связаны со смертью Славиной.
6 октября нижегородцы простились с главредом «Коза.Пресс». На гражданскую панихиду пришли сотни горожан, включая губернатора Нижегородской области Глеба Никитина. В этот же день глава региона собрал силовиков, чтобы обсудить детали расследования причин самоубийства журналистки.
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков рассказал, что власти Нижегородской области разбираются в ситуации с актом самосожжения журналистки Ирины Славиной.
Ранее сообщалось, что нижегородцы хотят увековечить память Славиной: поставить памятник и переименовать улицу Горького в ее честь [1].
2. Навальный прокомментировал смерть Ирины Славиной телеканалу «Дождь»
Алексей Навальный дал интервью каналу «Дождь». В основном в нем речь шла об отравлении главы Фонда борьбы с коррупцией, о возвращении в Россию и продолжении политической деятельности. В конце беседы корреспондент попросил его прокомментировать самосожжение Ирины Славиной.Навальный вспомнил, что видел и общался с главредом Koza Press на пресс-конференциях, когда приезжал в Нижний Новгород. С ней взаимодействовал местный штаб политика и даже якобы помогал собирать деньги на один из штрафов.— Это чудовищная история со всех сторон. И я сразу написал, что это доведение до самоубийства, потому что это последовательное уничтожение человека, — сказал Алексей. — Она — журналист, она не делала ничего плохого. Ее бесконечно штрафовали, ее лишили средств к существованию, ее лишили профессии. И нужно понимать степень отчаяния человека, у которого компьютер, и то, что в нем находится, и телефон — это единственный способ заработка [2].
3. Информация BBC - Irina Slavina: Final protest of Russian journalist who set herself on fire [3].
4. Публикации в Медузе [4]
5. Протест в Нижнем Новгороде напротив здания МВД и ФСБ [5]
6. А.Салунов. "Мы больше покойники, чем она". /Источник: https://sobesednik.ru/obshchestvo/20201007-my-bolshe-pokojniki-chem-ona-s © Sobesednik.ru https://sobesednik.ru/obshchestvo/20201007-my-bolshe-pokojniki-chem-ona-s
7. Статья в Московском Комосмольце - https://www.mk.ru/politics/2020/10/03/samoubiystvo-zhurnalistki-iriny-slavinoy-kuvald-khvatit-na-vsekh.html
8. Заявление Губернатора Нижегородской области - https://zen.yandex.ru/media/ilinnov/gleb-nikitin-prokommentiroval-akt-samosojjeniia-iriny-slavinoi-5f7b1e368d3ae5589b7e5df5
9. Портрет Ирины Славиной поставили на памятнике жертвам политических репрессий в Ульяновске - https://ulpressa.ru/2020/10/09/%D0%B2-%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B5-%D0%BD%D0%B0-%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B5-%D0%B6%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B2%D0%B0%D0%BC-%D0%BF%D0%BE%D0%BB/
10.ЕС призвал тщательно расследовать обстоятельства смерти Ирины Славиной https://www.znak.com/2020-10-05/es_prizval_tchatelno_rassledovat_obstoyatelstva_smerti_iriny_slavinoy
Официальный Евросоюз «шокирован» гибелью нижегородской журналистки Ирины Славиной и призывает власти РФ тщательно расследовать обстоятельства, которые привели к этому происшествию. Об этом написал в Twitter официальный представитель Европейского союза Питер Стано. Он отметил, что среди событий, предшествующих смерти Славиной, важно изучить «оказывавшееся на нее давление». Стало также выразил соболезнования родным и близким погибшей.
ПОСТСКРИПТУМ ОТ РЕДАКЦИИ
ОТ РЕДАКЦИИ
Силовикам разрешено топтать жизнь любого...
В комментариях пишут: «из-за какого-то обыска», «ну не смертельно же», «наверняка что-то еще личное было»…
Столичным людям, журналистам, активистам, оппозиционерам часто трудно понять тех, кто живет в регионах. Там реальность другая. Это здесь обыски и административные аресты — квест.
А Ирина Славина, чтобы оплатить штрафы, вязала на продажу уютные теплые вещи, а еще делала домашний сыр.
Все, что происходило последнее время в жизни Ирины, — растянутая во времени пытка, когда за твою гражданскую позицию, журналистскую работу, гуманитарную деятельность, не угрожающую безопасности твоей страны, таскают на допросы, судят, обкладывают штрафами, эшники под лупой следят за каждом постом в соцсетях, а бастрыкинцы устраивают унижающие достоинство шмоны в квартире в присутствии твоего ребенка.
Ты копишь несколько месяцев дочке на телефон, чтобы в классе не смеялись, — ведь обещала… Но однажды рано утром в твой дом врываются следователи при поддержке СОБРа и уносят всю технику, включая вот этот телефон, купленный ребенку на последние.
И ты сидишь в разгромленной квартире, пьешь валокордин, успокаиваешь дочь и ломаешь голову, на что купить ноутбук, чтобы работать.
И где гарантия, что новую технику так же не отберут, а счета не блокируют.
А они придут. Отберут. И блокируют.
И такое происходит не единожды. А каждый месяц. А потом — каждую неделю. И наплевать, что ты не обвиняемая и не подозреваемая, а просто свидетель по делу о «нежелательной организации». И плевать, что даже дело перепутали, а к тебе пришли не по адресу, а по старой памяти. Ведь силовикам разрешено топтать жизнь любого.
Мои друзья, которые знали Ирину, говорят, что она была доброй, легкой, комфортной, со своими принципами и со своей «радикальной» позицией (требовать честных выборов, как вы понимаете, — уже госизмена). А еще она была не толстокожей, не циничной. Согласитесь, последнее качество не очень удобно для проживания в нашей стране.
Надо забуреть душой, закрыть глаза на всё и заткнуться. «Тебе что, больше всех надо, что ли?» — говорили нашим бабушкам и дедушкам, мамам и папам, нам, говорим и мы своим детям. Ведь если не высовываться, все будет сравнительно неплохо.
Не будут выпиливать болгаркой дверь без санкции суда, блокировать счета, прослушивать, следить, обкладывать штрафами и лишать техники всю твою семью, устанавливать в спальне скрытую видеокамеру…
Ирина высовывалась. И не закрывала глаза. Мало того: она говорила, и к ней прислушивались. В прошлом году осудила в фейсбуке установку мемориальной таблички Сталину. И вот за этот пост на нее накатал рапорт центр «Э».
Цитирую официальную бумагу: «за оскорбление человеческого достоинства и общественной нравственности». Итог — суд и штраф.
Она искренне не понимала, за что. А силовики, сделавшие жизнь Ирины невыносимой, над ней просто ржали.
…По всей стране убивают и избивают людей, обыскивают, выламывают двери, штрафуют и сажают на дикие сроки, детей активистов травят в школах, родственников увольняют с работы и выгоняют из вузов. Делают это изобретательно, с издевкой и наслаждением.
Все как-то привыкли.
Ирина вот не смогла.
Вера Челищева,
«Новая» [https://novayagazeta.ru/articles/2020/10/02/87350-gosudarstvo-ubivaet]
На месте гибели Ирины Славной создадут Мемориал памяти. Он уже есть https://www.svoboda.org/a/30879032.html
Агония режима и галочная система МВД
Ирина Славина выступила против произвола системы и умерла только потому, что человек затравленный, униженный, оскорбленный, всегда ищет защиты в обществе.
Но заступиться за нее было некому...
От автора
Мне очень странно слышать, что я оппозиционер!!!
Я - гражданин своей страны и хочу жить в своей стране, трудиться, и быть счастливым также как и весь 150 млн народ.
Да, оппозиция у нас есть - в виде антинародной системы и неадекватного полицейского режима, созданного этой системой.
Именно этот, оппозиционный всему здравомыслящему, человеческим свободам, демократии режим сегодня является основным злом, очень мешающим свободному развитию нашей страны.
От профсоюза журналистов и работников СМИ
Открытое обращение к МВД, СК и прокуратуре в связи с гибелью Ирины Славиной
«Мы уверены, что причиной самоубийства Ирины стало непрерывное преследование и давление на журналистку со стороны силовых структур государства. Пойти на публичное самосожжение может только доведенный до крайней степени отчаяния человек. Ирина была сильной личностью — об этом говорят все, кто ее знал. Ей было зачем жить и за что бороться — в этом никто не сомневался. Но два года подряд ее последовательно изводили — и довели.
Пост в фейсбуке, прогулка с плакатом, неточная публикация из-за ошибки источника — все это вещи, за которые никого недопустимо преследовать. Невиновные не должны оправдываться, ходить по судам, отвечать по надуманным обвинениям и платить штрафы. Никто не должен подвергаться унижениям в своем доме посреди ночи. В случае Ирины подобное давление — это еще прямое покушение на профессию журналиста. Обыски у журналистов, проходящие в связи с деятельностью героев их материалов, прямо нарушают закон (статья 144 УК РФ «Воспрепятствование законной деятельности журналиста») и противоречат профессиональным обязанностям журналиста «сохранять конфиденциальность информации и (или) ее источника» (Закон о СМИ ст. 49).
Ирина пошла на самосожжение не от слабости. Она была сильнее двенадцати мужчин, которые ворвались в шесть часов утра к ней домой. Как ни больно это признавать, Ирина пошла на самосожжение совершенно сознательно. Это ее обращение ко всем нам. Немногие независимые журналисты в регионах — это люди, к которым граждане с проблемами обращаются в первую очередь, когда сталкиваются с беспределом и произволом властей, и тогда, когда уже ничего не помогло. Ирина рассказывала о творящемся вокруг беззаконии, помогла другим, ей было не наплевать на людей и проблемы, о которых она пишет. Каждую несправедливость, каждое несчастье, она воспринимало как свою боль. И этот поступок она совершила ради других, чтобы привлечь внимание к тем страшным проблемам в стране, с которыми сталкивалась не только она.
Мы требуем немедленно расследовать самосожжение Ирины Славиной и наказать виновных в доведении журналистки до самоубийства. Ответственность за смерть Славиной должны понести все, кто заводил дела, подписывал постановления, выносил приговоры, проводил унизительный обыск — все кто, планомерно превращал ее жизнь в ад. Недопустимо, чтобы те, кто убивает посредством закона, оставались безнаказанными.
Это письмо — публичное обращение в МВД, Следственный комитет и прокуратуру России с требованием расследовать жестокое преступление — доведение Ирины Славиной до самоубийства. Это дело должно быть расследовано не местными нижегородскими силовиками, которые могут быть причастны к смерти Ирины, а федеральными структурами.
Мы призываем журналистов всех редакций рассказывать о том, что случилось с Ириной. Пишите об этом новости, анализируйте причины, рассказывайте об Ирине в эфирах, проводите расследования преступлений, которые довели Ирину до самоубийства. Ирина написала «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию». И наш долг разобраться в причинах, по которым это произошло. Пусть каждый в России помнит и знает о том, что случилось».
СПЧ
В СПЧ назвали «верхом цинизма» заявление нижегородского СК о том, что обыски в квартире журналистки Ирины Славиной не могли подтолкнуть ее к самоубийству. Накануне она покончила с собой у здания местного главка МВД. Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/society/03/10/2020/5f788f3c9a7947122668af64
В Совете по правам человека раскритиковали заявление нижегородского управления Следственного комитета, сделанное после самоубийства главного редактора издания «Коза Пресс» Ирины Славиной (Мухартаевой). Об этом говорится в обращении комиссии по свободе информации и правам журналистов и комиссии по гражданским свободам и гражданской активности СПЧ, опубликованном на сайте совета.
«Верхом цинизма, человеческой и профессиональной несостоятельности является заявление нижегородского Следственного комитета в первые же часы после гибели Славиной о том, что обыск в 6 утра, сопряженный, со слов Славиной и ее семьи, с унижением человеческого и профессионального достоинства, лишением ее и ее семьи личных вещей, не мог подтолкнуть ее к страшному решению, так как журналистка проходила по делу лишь свидетелем», — заявили в СПЧ.
В нем заявили, что случившееся должен расследовать федеральный Следственный комитет, и попросили генпрокурора Игоря Краснова взять дело под личный контроль.
«Считаем, что необходимо провести проверку обоснованности проведения обыска у Славиной накануне ее гибели, в том числе по наличию в действиях силовиков составов по ст. 286 УК (превышение должностных полномочий), а также ст. 110 УК (доведение до самоубийства), — указали в СПЧ. Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/society/03/10/2020/5f788f3c9a7947122668af64
Цинизм продолжается?
По сообщению Павла Чикова - главы Агоры в Нижнем Новгороде суд прекратил дело Ирины Славиной, погибшей после самосожжения. Нижегородский областной суд сегодня прекратил в связи со смертью дело Ирины Славиной (Мурахтаевой) о распространении фейк-ньюс. Об этом также сообщает и адвокат Агоры Евгений Губин.
3 августа, напомним, мировой судья Даниэль Аракелов признал Славину виновной за новость (https://koza.press/news/9213) на сайте Коза.Пресс о первом заболевшем коронавирусом в городе Кстово и оштрафовал ее на 65 000 рублей. Новость вышла 24 марта. В июне полиция Нижнего Новгорода возбудила административное дело по части 9 статьи 13.15 КоАП.
Факты заражений жителей Кстова коронавирусом впоследствии власти подтвердили официально, но суд не принял это во внимание, так же как и полное отсутствие доказательств угрозы вредных последствий.
Сегодня Евгений Губин возражал против превращения дела в связи со смертью и настаивал на том, что в действиях Славиной отсутствовал состав правонарушения.
Представители МВД и прокуратуры на заседание не явились, в ходатайстве об их вызове суд отказал.
Опричнина убивает
05 октября 2020
Михаил Соколов
Самосожжение главный редактора издания "Koza Пресс" Ирины Славиной потрясло миллионы людей. Известного в Нижнем Новгороде журналиста несколько лет методично травили по политическим мотивам: за акцию памяти Бориса Немцова, за разоблачение шарлатанов, за борьбу с коррупцией, за правду о силовиках, за рассказ о реальной ситуации с эпидемией COVID-19. Суды, штрафы, иски... И вот хамский обыск СК в 6 утра у Ирины как у "свидетеля" по делу, к которому она никакого отношения вообще не имела, стал последней каплей.
Трагический поступок Ирины Славиной – отчаянный протест против ненормального, в том числе и оккупации страны потерявшими страх и совесть силовиками. Об этом она и написала: "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию".
16 января 1969 года 20-летний студент философского факультета Ян Палах совершил самосожжение в центре Праги, на Вацлавской площади. Потом его подвиг повторил Ян Заец. Люди были потрясены, а потом успокоились. Общество Чехословакии было сломано советской оккупацией и переворотом во власти под названием "нормализация" – застой длился почти два десятилетия, до Бархатной революции.
Мария Ветрова, член "Группы народовольцев" 12 февраля 1897 года совершила самосожжение в знак протеста против тюремных порядков в Петропавловской крепости. Ее гибель вызвала в Санкт-Петербурге регулярные "ветровские демонстрации". Через пять лет протесты стали массовыми, в Российскую империю пришла революция.
Как будет в России? Всесильны ли "опричники", как все чаще называют путинских силовиков.
Обсуждают политик и психолог Леонид Гозман, политолог Кирилл Рогов, научный журналист Ольга Орлова, правозащитник Станислав Дмитриевский.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Видеоверсия программы:
https://www.youtube.com/watch?v=gM0fj72TWB8&feature=emb_logo
Михаил Соколов: 6 октября в Нижнем Новгороде прощаются с Ириной Славиной. Ее самосожжение у здания МВД не может не потрясти. Известного журналиста власти травили за ее работу, суды, иски, штрафы, и последняя капля перед трагедией – хамский обыск в шесть утра с изъятием техники как у свидетеля по липовому делу "нежелательной организации".
"Кто же убил Ирину Славину? Она же сама себя и убила", – пишет одна пропагандистка. Тезис о том, что человек неравнодушный ненормален, повторяет на все лады сервильная пресса. Леонид, что вы скажете, кто же убил Ирину Славину?
Леонид Гозман: Вы знаете, в юности у меня случайно через родителей был один знакомый большой медицинский начальник. Я его спрашивал: которые сидят в психиатрическом Институте имени Сербского, диссиденты, которых вы объявляете сумасшедшими, они же здоровые, наверное? Он говорит: "Ну слушай, если человек идет с голыми руками на танк, разве он здоров? Он больной. Поэтому они все больные". Это было искреннее убеждение этих людей. Сейчас это убеждение такое же, конечно. Поэтому когда вся эта сволочь пишет, что Ирина – сумасшедшая, то они, я думаю, пишут искренне, потому что это люди, которые в принципе себе не могут представить идеи самопожертвования, еще чего-то такого, чести, унижения, с которым невозможно смириться, одиночества и так далее. Понятно, кто ее убил, она назвала – убила Российская Федерация.
Михаил Соколов: Российская Федерация как что?
Леонид Гозман: Российская Федерация как российское государство. Исполнителями были все эти следственные и прочие органы, якобы правоохранительные, но понятно, что прямую ответственность несут те люди, которые дали им в качестве задания и полномочий не защиту людей от бандитов, а которые поставили их и поощряют их за нарушения законности, за жестокость, за садизм и так далее. Виновата вся властная вертикаль, разумеется, начиная с того, кто на самом верху – президента Владимира Путина, поскольку он тоже за это отвечает, естественно, прямая ответственность.
Я хочу обратить внимание на другой момент, поскольку это вещь для аудитории Радио Свобода совершенно очевидная, я не думаю, что много народу в этом сомневалось. Люди, которые думают, как мы с вами, они в этом не сомневаются, конечно. Есть другое обстоятельство, которое, по-моему, очень важно. Я, разумеется, не знаю, каков был внутренний процесс у нее, я вам хочу привести такую аналогию. Если девушку изнасиловали, например, она после этого покончила с собой, кто в этом виноват? Виноват насильник. Я бы этих людей сажал на пожизненное без права помилования, чтобы не выходили никогда. Кроме того, виноваты те люди, которые говорили этой девчонке: а что ж ты в короткой юбке в парк пошла вечером, ты, небось, сама этого хотела? Вот те, кто так говорят, те ее убивают тоже, те соучастники. В этом смысле я думаю, что у Ирины было ощущение одиночества, было ощущение, что ее не слышат, что все, что она делает, разбивается, уходит в какую-то вату и так далее, поэтому такой отчаянный поступок, о котором она, между прочим, уже давно думала. Она буквально год назад написала: а если я подожгу себя и так далее, чего будет? На самом деле эти подонки, которые обыски проводили, с ними все понятно, подонки, они и есть подонки, но я думаю, что если бы была с ней солидарность, большая солидарность общественная, то может быть, она не пошла бы на этот шаг. Когда человека убивают в тюрьме, то мы с вами не виноваты, нас там нет, а здесь нет – здесь всё хуже.
Михаил Соколов: Станислав, я бы хотел, чтобы вы отреагировали на тезис Леонида про одиночество. Была ли у Ирины Славиной такая общественная поддержка в ее делах? Она же много делала, писала, ее издание маленькое, которое она делала в одиночку, было в пятерке самых цитируемых в вашем городе. Как-то про одиночество трудно говорить.
Станислав Дмитриевский: Тем не менее, я, к сожалению, вынужден согласиться с Леонидом. Потому что, действительно, вокруг нее были люди, вокруг нее было довольно много коллег, друзей, но у нее было это ощущение, я даже не скажу физического одиночества, такое, извините за высокий штиль, экзистенциальное одиночество. Потому что она ощущала, что она делает что-то, делает много, делает днем и ночью, а ничего не меняется, становится все хуже и хуже в городе, становится хуже в стране. Вот эти последние новости – отравление Навального, 13-летний срок Дмитриеву, постоянная травля в городе, когда у нее то штрафы, то аресты, то какие-то безумные иски со стороны сталинистов, которые поддержаны властью и судом, опять же штрафы, какие-то листовки ей на дверь, порезанные шины машины. Те, кто занимается гражданским активизмом, честно говоря, все этим живем, кто больше, кто меньше. В году 2005-6 началось с моего уголовного дела. Не каждый к этому готов. Ира пришла как журналист, она делала свое честное журналистское дело, она считала, что как журналист не то что защищена от этого, она понимала, что будет тяжело, но это ее просто убивало, добивало напрочь. Хотя, честно говоря, я не ожидал, что такое произойдет, для меня это было полной неожиданностью, она выглядела очень сильным человеком.
Михаил Соколов: Сильные люди тоже ломаются. Я хотел вас спросить о вашем городе Нижнем Новгороде. Я хорошо помню времена Бориса Немцова, была одна совершенно ситуация. Почему все так резко сломалось, и это время свободного Нижнего Новгорода абсолютно ушло, он превратился в какой-то провинциальный в значительной степени по атмосфере центр, действительно свирепствуют "эшники" и всякие спецслужбы, постоянно сообщения о такого рода акциях, как сейчас, элементарная предвыборная деятельность превращается в преступление?
Станислав Дмитриевский: Я не знаю почему. Наверное, Нижний отражает как в капле воды то, что произошло на самом деле в России после 1999–2000 года, после начала второй войны в Чечне, приход к власти Путина. К сожалению, наверное, я не открою великих новых вещей, постепенно верхушечные реформы, которые здесь проводил и поддерживал Борис Немцов, к сожалению, не сложилась эта структура с горизонтальными связями. К сожалению, общество абсолютно не солидарно, абсолютно расколото даже в какой-то среде более-менее близкой. Мне это очень обидно, очень прискорбно, действительно такая давящая атмосфера. На Иру, как на человека чувствительного, совестливого, она давила очень сильно. Я думаю, что это не только вызов государству российскому, в принципе это вызов еще и обществу, которое молчит.
Когда позавчера Маргарита, дочь ее, стояла с плакатом на Большой Покровской "Пока моя мама горела заживо, вы молчали", она же говорила не только и не столько о том моменте, когда Ира себя подожгла, сколько о том, как она выгорала и горела эти годы, а общество молчало.
Леонид Гозман: Скажите, пожалуйста, когда ей шины резали, приходил кто-нибудь заменить колеса?
Станислав Дмитриевский: Небольшая солидарность сообщества была. Конечно, были собраны деньги, это все было очень быстро решено. Когда у нее прошел обыск, ей много людей звонило, я ей звонил и говорил: "Ира, ты не волнуйся, все будет нормально, сейчас мы денежку соберем, если что, компьютеры подвезем". Она говорила: "Слушай, я так устала, я не могу собраться, осознать происшедшего, давай мы завтра поговорим". Это был наш последний разговор. В последний раз я ей написал в мессенджер одновременно с тем моментом, когда появилась эта страшная новость. Я ей написал: "Ира, денежки куда тебе перевести?" Конечно, мы собрали, но этого было недостаточно.
Михаил Соколов: Кирилл, я вынужден чуть пошире сейчас спросить, как человека, который изучает российскую политику. Действительно, получается так, что страной правит сейчас такая корпорация силовиков, такая каста неприкасаемых от генерала до сержанта, какие-то опричники, они приходят в 6 утра, изымают что хотят, какое-то липовое дело, "нежелательная организация" "Открытая Россия", хотя никакого отношения те тренинги, которые там проводил "Голос", к ней не имели. В общем, что хотим, то и делаем. В этой ситуации действительно многие смотрят на людей, которые сопротивляются, как на сумасшедших: как можно, как сказал Леонид, идти на танк? Вы нам как политолог объясните, а надо ли действительно ходить на танк? Может быть, людям спрятаться в какие-то окопы и заниматься малыми делами?
Кирилл Рогов: Я, во-первых, не совсем согласен с Леонидом, я думаю, что этот хороший эпизод про врача, который говорил про идти на танк, он на самом деле не про тех людей, о которых он говорил, про диссидентов, а про этого врача. Это одна из многочисленных стратегий конформизма, дескать, я ничего не могу, поэтому пускай танк едет. Надо придумать для себя оправдание, почему я не должен идти под танк. В целом это событие ужасное нас обращает к более широкой мысли, очевидности, которую мы не всегда для себя ясно формулируем, что мы сегодня живем при диктатуре, у нас нормальная диктатура. Диктатура – это такая ситуация, когда издержки на занятие политической деятельностью, на гражданский и политический активизм оказываются настолько высоки, что выборы не имеют никакого значения. Потому что если вы пойдете на выборы, а вас посадят в тюрьму, то при чем тут выборы? Выборов не существует в такой ситуации.
Мы действительно живем в ситуации, когда у нас систематически массовые репрессивные действия силовой машины против гражданских активистов, всех, кто пытается сопротивляться такой монополии власти и диктатуре. Диктатуры систематически убивают людей, иногда это единичные политические убийства, иногда это доведение до самоубийства, психологическое подавление, иногда это тюремные сроки, которые заканчиваются тоже гибелью человека или невосполнимым ущербом ему. Это все реальность, то, что мы имеем. Я не согласен с тем, что у нас совсем нет солидарности, в обществе довольно много солидарности, гораздо больше, чем 10–15 лет назад. Но эта солидарность частная, она не превращается в коллективную политическую эмоцию, в коллективную политическую программу.
Мы видим, что общество готово помогать и сопереживать, вызывает отклик и сочувствие давление и репрессии, но обществу не хватает сил на то, чтобы реагировать на все эти случаи, оно проигрывает, оно оказывается слабее, чем репрессивная машина. Это то, что мы имеем. Оно не может сформулировать свое возмущение частными событиями политическую программу, которая имеет широкую поддержку. Это та драматическая ситуация, которую мы сейчас имеем.
Михаил Соколов: А может быть, дело в свойствах сегодняшнего большинства населения, я бы сказал, русского народа, что он поддается пропаганде, весьма уязвим? Кроме того, после лет коммунизма сверхиндивидуалистичен в своей стратегии выживания. Коллективное какое-то действие почти исключается, он неэффективно. Сегодня во Владивостоке докеры на пятый день забастовки встретились с начальством, которое им привезло какого-то директора, который им не нравится. Он им сказал "быдло", они его поколотили шлемами своими защитными, касками и выгнали. Вот это форма стихийного коллективного действия, на который способна, как выясняется, небольшая группа рабочего класса. Все, что мы видим пока.
Кирилл Рогов: Здесь я заметил бы, что на самом деле мы видим разные картинки, разные ситуации. Например, мы смотрим сейчас на Беларусь, мы видим гораздо более мощную волну коллективного политического действия, и под ней лежит устойчивая эмоция отрицания в отношении диктатора. Так что я не думаю, что здесь опыт Беларуси и России в чем-то различается, исторический опыт. Более того, в России исторический опыт лучше, чем в Беларуси, в смысле каких-то демократических традиций, историй мобилизаций. Так что не знаю, нужно ли это возводить все так глубоко. Так или иначе, на данном этапе не складывается политическая эмоция, точнее, она идет такими волнами. У общества то некоторый прилив политической ангажированности, вовлеченности, мобилизованности, то, как это было в 2019 году, летом и осенью, откат.
Нынешний отлив очевидным образом связан с такой деморализацией, связанной с поражением в вопросе о поправках, голосованию по поправкам. И мы видим действительно сегодня эту деморализацию очень наглядно, что нет возмущений и массовых выступлений ни по каким поводам. Даже в сетях нет таких массовых кампаний, которые мы видели еще год назад. Это некоторая общественная депрессия, она скорее всего, пройдет, но сейчас мы находимся в ней.
Мы постоянно пропускаем те события, отражением которых и стала эта трагедия. Например, сейчас готовится процесс над Юлией Галяминой, совершенно подлый и очень важный для общества процесс, потому что это опять-таки "дадинская" статья за организацию митингов, криминализация митинговой активности, право людей на мирные выступления, все глубже и глубже это право криминализуется. Но практически мы не видим никакой кампании дела Галяминой, и это одно из следствий депрессии. Хотя это дело крайне важное. Потому что задача таких дел – чтобы не было никакой лазейки, возможности организовать какой-то митинг, собрать людей, дать им знать, где собираться и когда приходить, – это все теперь будет рассматриваться как преступление. Дело Галяминой именно про это. Но вот мы находимся в этой депрессии.
Михаил Соколов: Леонид, про депрессию опять как к психологу. Депрессия политическая излечима? Может быть нужно действительно прямо говорить как Кирилл: слушайте, это никакой не гибридный режим – это диктатура такого старичка, который восстанавливает Советский Союз в каких-то разных формах, который создал систему опричников, а все остальные в земщине находятся. Может быть, если больше правды говорить, как-то лучше будет атмосфера по лечению этой депрессии? Хабаровск все-таки еще одно исключение, про которое можно сказать. Люди продолжают выходить, хотя там начались уже какие-то очень опасные вещи. Сына Фургала сегодня задерживали, чтобы ему инкриминировать организацию этих протестов. То есть уже детей собираются брать в заложники, я так понимаю, чтобы влиять на ситуацию.
Леонид Гозман: Я не вижу здесь противоречия, депрессия депрессией, а диктатура диктатурой. Я полностью согласен, что надо называть вещи своими именами. Все разговоры про гибридность, не гибридность – это все высокие материи. Конечно, диктатура и называть ее надо так на самом деле. Они каратели и называть их надо карателями. То, что они устроили в стране, на самом деле это действительно больше всего похоже на оккупационный режим, потому что власти абсолютно наплевать на то, как живут люди. Он же заходит, у командования есть свои задачи, благополучие населения в эти задачи не входит. Это не значит, что они будут гоняться, всех убивать, совершенно необязательно.
Михаил Соколов: Они вам скажут: мы заботимся, мы вводим карантин в связи с эпидемией. Это же забота, чтобы вы не померли от болезни.
Леонид Гозман: А еще дороги как-то хоть когда-то чинят и так далее. Мне кажется, то, что делается положительного, оно делается. Оно делается скорее вопреки воле верховного начальника, а просто по инерции, по профессиональному долгу людей, которые на разных должностях работают, кто водопровод чинит, кто детей учит. Есть же нормальные люди тоже, естественно. Но в целом их это не интересует. Поэтому да, конечно, это диктатура. Не надо опускать руки. К сожалению, в нашей стране мы прошли через жуткие диктатуры, на мой взгляд, сталинская диктатура была значительно более страшная, чем та, в которой мы живем сейчас. Даже при советской диктатуре были люди, которые против всего этого выступали и выступали достаточно эффективно. Эффективно не в том смысле, что они ее сразу сломали или что у них все было хорошо, у них обычно было плохо, но они это делали. Сегодня в Хельсинской группе проходит вечер памяти Юрия Орлова, одного из основателей Хельсинкской группы. Вечная благодарность человеку за все, что он сделал. Такие люди были, такие люди есть, такие люди будут. Я думаю, что на них на самом деле очень многое и стоит, в том числе на таких, как Ирина, вечная ей память. Конечно, это ужасно, если бы ее можно было удержать от этого акта, я бы постарался удержать, например. Хотя скорее всего у меня бы не получилось, если у ее друзей не получилось, я с ней даже знаком-то не был, к сожалению.
Михаил Соколов: Я хотел бы послушать нашу коллегу Ольгу Орлову, она с Ириной Славиной общалась по очень интересному делу, которое формально не было политическим, но закончилось опять же поражением Ирины в "честном" российском суде, хотя вся правда была на ее стороне.
Оля, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Ириной Славиной, что это было за дело 2012 года?
Ольга Орлова: В 2012 году Ирина Славина обратилась к нам в Клуб научных журналистов за поддержкой. Дело в том, что после ее публикации в газете на нее подали в суд, иск был миллион рублей, со стороны коммерческой компании "Редокс". "Редокс" в тот момент очень активно продавала витамины, музыкальные диски, которые снижали давление, лечили от гипертонии. Там было много такой псевдомедицинской, шарлатанской продукции. Надо сказать, несмотря на то, что Ирину активно поддерживали физики, ученые из института прикладной физики РАН в Нижнем Новгороде, которые писали и заключения специалистов, объясняли, что пока науке неизвестны те физические явления, на основе которых "Редокс" продает свою продукцию, несмотря на то, что ее поддерживали медики, которые показывали, что нет доказанных экспериментов, которые бы подтверждали те медицинские эффекты, о которых компания "Редокс" сообщала в рекламе, и несмотря на то, что Виталий Гинзбург, наш нобелевский лауреат, к тому времени покойный, не давал никакого благословения этой продукции, коммерсанты пользовались его именем, когда продавали свои устройства лечебные, несмотря на все это суд тогда вынес решение не в пользу Ирины.
Хотя мы пытались всячески рассказать об этом процессе, мы помогали готовить заключение из Москвы специалистов для этого судебного дела, были открытые письма и обращения к суду, которые подписывали и члены-корреспонденты РАН, и доктора наук, и коллеги медицинские и научные журналисты, это была довольно большая кампания, несмотря на все это, мы ничего не смогли сделать, суд Ирина тогда проиграла. Правда, судья тогда вынес не миллион иск удовлетворить, а 30 тысяч рублей. Просто любой, кто посмотрел бы на газету, где это было опубликовано, понимал, что не будет таких денег ни у Ирины, ни у самой газеты.
Дело потом тянулось долго. Мы переписывались, мы много раз с Ириной общались по телефону. В Москве, поскольку федеральная пресса тогда включилась, у нас был такой настрой, что мы сейчас просто шапками закидаем и, конечно, судебное дело будет решено в ее пользу, потому что там было все очень хорошо подготовлено с точки зрения доказательной базы, с точки зрения экспертизы, с точки зрения обоснования. Сама публикация журналистки была очень квалифицированная. Но несмотря на это, мы поняли, что ситуация даже в таком абсолютно неполитическом деле, как нам казалось, вроде бы очевидном деле, несмотря на это, суд тогда Ирина проиграла. Потом это тянулось еще год и в 2013 году местная антимонопольная служба все-таки вынесла решение о том, что реклама сообщает недостоверные сведения и пользоваться именем Гинзбурга компания "Редокс" не должна.
Михаил Соколов: Как вы ее оцениваете как человека, поскольку вы с ней были знакомы и включены в такую тяжелую историю противостояния?
Ольга Орлова: Мне кажется, что сейчас это особенно важно, что Ирина была человек, с которым мы бы себя ассоциировали. Я имею в виду, что она была близкий по духу человек, абсолютно не маргинальный человек, который с очень внятной гражданской позицией, с очень внятной интеллектуальной позицией. Есть такой штамп, который я не люблю, с обостренным чувством справедливости, да, это именно так. У нее действительно было очень обостренное чувство и справедливости, и фальши, и обмана, это просто распространялось на все сферы. Она не была профессиональным научным журналистом, хотя она не раз вписывалась в такие темы, связанные с лженаукой, но такой встроенный детектор фальши и какой-то лжи, подмены и манипуляций у нее был.
Еще раз говорю, что у нас было ощущение, что мы имеем дело с единомышленником, профессионалом и с человеком очень твердых убеждений. Меня очень задевают и оскорбляют те комментарии, которые я читаю как от частных лиц, так и от официальных, которые пытаются рассуждать в сторону ее неуравновешенности, нервности, здоровья, нездоровья психического.
Я хочу сказать, если такой термин допускается, хотя это не очень корректно, Ирина была по-настоящему очень здоровым нормальным человеком. Ее гражданский пафос был именно с этим связан. Потому что быть неравнодушным – это вообще-то нормально, это здоровая позиция активного взрослого, зрелого человека. Вот она была такой.
https://www.svoboda.org/a/30876463.html
Михаил Соколов:
Действительно, поразительная история. Я понимаю, когда суд по политическим мотивам, по указанию свыше судит в пользу того, чтобы оштрафовать за акцию памяти Бориса Немцова в Нижнем Новгороде, за якобы оскорбление какой-то публики по поводу товарища Сталина, тоже в духе времени, но чисто такая жульническая какая-то контора продает черт знает что, ученые дают экспертизу, а суд штампует решение против журналиста. Это как?
Леонид Гозман: К сожалению, это та норма, в которой мы живем. Потому что когда высшая власть устанавливает эти вещи – сюда нельзя, сюда нельзя и так далее, то она должна дать своим бандитам, неважно, в судейских мантиях или в форме омоновской и так далее, она своим бандитам должна дать какие-то степени свободы для личного грабежа, для удовлетворения личных нужд и так далее. Поэтому суда нет вообще, не только по политическим делам нет суда, его вообще нет. Потому что тот судья, который принимает решение по политическому делу и закатывает человека ни за что, просто так в тюрьму, этот судья или его коллега должны иметь право взять от жуликов, которые продавали все эти средства от всех болезней, от этих подонков взять деньги и решить вопрос в их пользу. Не может высшее начальство, Путин здесь ввести зону произвола, а вот чтобы тут было по закону.
Михаил Соколов: То есть разложиться должно все абсолютно?
Леонид Гозман: Оно разложилось все, от экзаменов в вузе, за которые берут деньги преподаватели, до политических решений. Конечно, то, что сейчас Ольга Орлова говорила, она совершенно права.
На самом деле, возвращаясь к моему разговору с высокопоставленным дяденькой еще в советское время, на самом деле здоровый человек идет против танка. Еще Сократ говорил, что мы стараемся не совершать плохих поступков, потому что если мы совершим плохие поступки, преступное что-то, то нам придется жить с плохим человеком – с самим собой. Для здорового человека чувство собственного достоинства, самоуважение – это высшая ценность на самом деле. Люди идут в том числе и на смерть, это герои, конечно, на риск, по крайней мере, идут ради того, чтобы не совершать, не идти на унижение, не сдаваться перед давлением и так далее – вот это есть поведение здорового человека.
Михаил Соколов: Станислав, как вы восприняли выступление вашего нижегородского губернатора господина Глеба Никитина, который заявил, что он "предпримет все усилия, чтобы расследование обстоятельств, приведших к трагедии, было на контроле на самом высоком уровне". Так довольно по-человечески высказался об Ирине Славиной. Кажется, там перестали цветы и свечи убирать с места трагедии. Что-то такое у крокодилов появляется, то ли слезы, то ли что-то человеческое у людоедов. Или все-таки может быть я слишком жестко о нем высказываюсь?
Станислав Дмитриевский: Конечно, хорошо, что он это сказал. Это лучше, если бы там был чекист и подонок, который бы отдал команду разгонять наш мемориал. Спасибо ему за это говорить, в ножки кланяться? В принципе эти человеческие слова он должен был найти, как мне кажется, в первые же часы после случившегося.
Потом, извините, та атмосфера удушливая, в которой это совершилось, он же здесь не день, не два, он здесь почти три года, значит она сложилась при нем. Все эти многочисленные обещания, я могу сравнить это его "мы будем держать на контроле", у нас весной сгорело несколько объектов культурного наследия. Когда он пришел, он говорил: мы сейчас будем сохранять памятники, мы все сделаем по-другому. Один из последних кварталов деревянной застройки уникальный для Нижнего сгорел, было пять поджогов подряд. Где-то он молчал неделю, потом начал стучать ножкой: мы найдем. Да не надо никого искать, сделай крышу, чтобы это не сгнило. До сих пор крыш нет. Мне сейчас докладывают, что нашли какого-то несчастного бомжа, который взял на себя эти несчастные поджоги, все обо всем отчитались.
Мне кажется, что это лицемерие. Человек, который ответственен за последние выборы, где сняли большую часть независимых кандидатов, где было воровство голосов, где молодые замечательные ребята, я сейчас сижу в офисе этом, где формировалась эта команда, они не смогли поучаствовать в выборах, а у тех, кого допустили милостиво, украли голоса, это всем очевидно, он молчал. Ирина это тоже очень болезненно воспринимала, она тоже переживала за ребят, она тоже была фрустрирована этим.
Что сейчас об этом говорить, он винтик этой системы, как винтик он несет солидарную совокупную ответственность за все, что происходит. А то, что он нашел какие-то человеческие слова, на могилу не плюнул – хорошо. По нашим временам уже и это хорошо.
Михаил Соколов: Кирилл, те, кто защищает российскую власть, скажем, в случае с покушением на Алексея Навального, они любят рассуждать о том, что убивать Навального невыгодно. А сейчас они будут рассуждать о том, что такое самоубийство, самосожжение тоже для власти невыгодно. Много чего по словам невыгодно, однако оно происходит. Как-то общество или оппозиция может объяснить власти, что для нее действительно невыгодны такие события, как гибель людей, как покушения, как какие-то бесконечные ущемления прав под видом эпидемии или без эпидемии, как принятие каких-то чудовищных и идиотских законов, которые позволяют одиночный пикет разогнать в мгновение ока? Как объяснить власти, что ей это невыгодно? Мы видим, в Беларуси люди выходят и выходят, а система Лукашенко продолжает упираться. В Хабаровске люди выходят и выходят, а губернатору Фургалу перестали выдавать даже письма, которые ему люди посылают, он в ярости жалуется общественно комиссии по надзору за тюрьмами, которая еще, слава богу, существует. Как невыгодность такого политического поведения объяснить диктатуре, если выборов не существует?
Кирилл Рогов: Власти невыгодно то, что работает против нее, она это всегда замечает. Не всегда, иногда не успевает, иногда ошибается, но в принципе замечает. В таких ситуациях всегда есть баланс очевидный политический, который заключается в том, что если репрессия ведет к мобилизации общества, к мобилизации политической, к возмущению, которое распространяется, то это власти невыгодно, и она отступает назад. Это мы видели и в Беларуси после первой недели совсем зверских избиений, это мы видели в России в 2019 году. Это мы видели в Хабаровске, когда в первые недели власти никак не разгоняли митинги, которые не были никакими разрешенными, однако же их никто не трогал.
Можно вернуться к теме депрессии, о которой мы говорили, если трактовать ее не в психологическом смысле, а в политическом, то депрессия – это метафорическое выражение, а в сущности речь идет о политической демобилизации. Посмотрите, недавно были опубликованы данные об отношении людей к отравлению Навального, левадовские данные, там картина такая примерно. На вопрос, слышали ли вы про это отравление, 20% говорят, что они внимательно следят за этим, 60%, что они что-то слышали. Потом на следующий вопрос 80%, которые следят и слышали, какие чувства это вызвало у вас, кто-то сочувствие, совсем мало негативных чувств, но 46% вообще никаких чувств. Человека отравили, он впал в кому, известный человек, известность Навального, как мы теперь видим, очень высока, люди информированы о нем хорошо, но он лежит в коме, ты об этом что-то услышал, и ты не поинтересовался, что там дальше. Или люди говорят, что они не интересуются, они закрываются от этого. Это и есть демобилизация, когда ты эту сферу опасную, тревожную, какую-то неприятную от себя закрываешь. Точно так же не испытываешь никаких чувств. Здоровый человек падает, и он в коме, ты не испытываешь никаких чувств совершенно – это тоже такое отгораживание.
Здесь даже дело не в том, что это какая-то всегдашняя пассивность людей. Мы можем себе представить, что если бы волна демобилизации была в другой фазе, то мы увидели бы гораздо больше людей, которые интересуются этим и которые испытали свои чувства. Но в данной депрессивной фазе люди, которые не очень ангажированы в политику, примерно активно ангажированных в политику людей 25-30%, те люди, которые не очень ангажированы, считают, что в политике сейчас ничего сделать нельзя, машина тот самый танк, она слишком сильна, сил сопротивляться у общества нет, они для себя закрывают эту дверь просто, стараются это не слышать, не понимать, не знать.
Когда эти люди, которые не являются политическими активистами, являются обывателями, готовые закрыть эту дверь, форточку наглухо и не слушать, что там происходит, когда вдруг до них доносится этот голос, и он их задевает, начинает их возмущать, власти видят, что обыватель, который был нейтрален, переходит на сторону оппозиции, и этого пугаются, и они сдают назад. Ровно в этот момент они обычно сдают назад, потому что здесь им становится невыгодна репрессия.
Если репрессия не вызывает такой эмоции, такого перехода обывателя от нейтралитета к сочувствию, как это было, например, при разгоне митингов в Москве в 2019 году, когда увидели, что общество качнулось в сторону сочувствия тому, кого бьют, немедленно власти попытались затихарить это все, чтобы не было картинок избиений, чтобы этот переход обывателя на сторону сочувствующих не происходил. Это в политическом смысле устроено примерно так. Ответ, выгодно, невыгодно, здесь понятный: когда репрессия имеет эффект сильнее, чем эффект репрессии, то она бессмысленна, если эффект слабый, то репрессия осмысленна и эффективна, она выгодна власти.
Леонид Гозман: Во-первых, хочу другими словами сказать последнюю мысль Кирилла: если люди реагируют, то власть отступает. На самом деле их такой беспредел связан с тем, что нет реакции, если есть реакция, беспредел уменьшается.
Михаил Соколов: Они заблокировали последнюю возможность – это выходить на улицу. Значит выходить на улицу – рисковать многим. Многим рисковать люди не хотят, поскольку они не дошли до такого положения, когда другого выхода нет. Как для этих докеров, которые понимают, что их разорят, уволят, ограбят, им будет плохо, поэтому они пытаются не пустить это начальство или, по крайней мере, настоять на своих правах.
Леонид Гозман: На самом деле власть реагирует даже на символические протесты, между прочим. Она же недаром разбирает эти мемориалы с цветами и по Немцову, сейчас по Ирине, потому что они не хотят, чтобы было видно, что люди солидарны. Между прочим, когда товарищ Сталин и вся его банда раскрывала заговор многочисленный и так далее, они при этом скрывали те попытки с ними бороться, которые были на самом деле, бред какой-то про гватемальских шпионов они несли как угодно.
Кирилл говорит, что 46% не испытывают никаких чувств, они их не испытывают потому, что на самом деле у нас сформировалась такая жизнь, при которой многие люди, которых Кирилл назвал обывателями, они считают, что власть имеет право на все, поэтому нет возмущения. Поэтому, когда Навальный вытаскивает очередного жулика и говорит: смотрите, он украл пять миллиардов. Кого это удивляет? Никого это не удивляет.
Источники информации
[1] В ООН выразили соболезнования близким Ирины Славиной/ Московский комсомолец, 9 октября 2020 года.
[3] https://www.bbc.com/news/world-europe-54478319
[4] https://meduza.io/feature/2020/10/09/slishkom-mnogoe-sebe-pozvolyala
[5] https://youtu.be/HXh-6nKoHwQ?t=20
[6] А.Салунов. "Мы больше покойники, чем она". /Источник: https://sobesednik.ru/obshchestvo/20201007-my-bolshe-pokojniki-chem-ona-s © Sobesednik.ru https://sobesednik.ru/obshchestvo/20201007-my-bolshe-pokojniki-chem-ona-s
[7]. Статья в Московском Комосмольце - https://www.mk.ru/politics/2020/10/03/samoubiystvo-zhurnalistki-iriny-slavinoy-kuvald-khvatit-na-vsekh.html
[8] Заявление Губернатора Нижегородской области - https://zen.yandex.ru/media/ilinnov/gleb-nikitin-prokommentiroval-akt-samosojjeniia-iriny-slavinoi-5f7b1e368d3ae5589b7e5df5
[9]. Портрет Ирины Славиной поставили на памятнике жертвам политических репрессий в Ульяновске - https://ulpressa.ru/2020/10/09/%D0%B2-%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B5-%D0%BD%D0%B0-%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B5-%D0%B6%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B2%D0%B0%D0%BC-%D0%BF%D0%BE%D0%BB/
[10]. ЕС призвал тщательно расследовать обстоятельства смерти Ирины Славиной https://www.znak.com/2020-10-05/es_prizval_tchatelno_rassledovat_obstoyatelstva_smerti_iriny_slavinoy
