Характер мистера Пиквика смягчился со временем, пишут в предисловиях к Диккенсу. Куда уж мягче, а вот поди ж ты, даже мистер Пиквик к старости размяк. То есть в первых выпусках “Пиквикского клуба” персонаж был якобы менее благодушен, а вот на закате своего журнального пути окончательно подобрел.
Все размякнем. Будем ко всему снисходительны и бесстрастны. Нужно только немного подождать.
Волновать будет лишь деляночка своя и домашние чуни. Сгорбившись над росточками томатов, будем прятать голову в грядочке.
Все успокоимся. Перестанем слышать, видеть и реагировать. Нужно только немного потерпеть.
Уши зарастут благородными сединами, парикмахер не предложит уже остричь заросли. И ноздри зарастут благородными сединами. Глаза слезиться будут, а голова трястись, стряхивая то, что проникло сквозь мутные глаза, сквозь ушную защиту. Ту общественную жизнь, которой пахнуло, и ты ее успел учуять, стряхивать будет трясущаяся голова.
А в исключительных случаях можно разбежаться и - хоба! - воткнуть страусиную свою стариковскую голову в мягкую грядку. Если же все еще доносятся остросоциальные вопросы, то ввинтиться в землю поглубже - надёжнее спрятать органы чувств от опасностей. Там, в славянофильской почве, хорошо, тепло, мягко. Забираешься целиком, зарываешься метра на полтора-два и счастье.
Воссоединиться с родной землей! Напитать ее перегноем! Окоченеть, истлеть, принести пользу.