Часть 1
Мой отец Геннадий Павлович Орлов, всю жизнь, трудясь на Колыме, был одним из лучших водителей автобазы, его все шофера уважали и почтительно называли Палыч. Он всегда помогал им в тяжелых условиях, не раз выводил колонны машин из сложнейших ситуаций без риска для жизни водителей и техники. С малых лет он брал меня в рейсы, рисковал, но был в себе уверен. А потом и меня вывел в самостоятельное плаванье по тундре. Машину мне из-под забора дали – мол, вон, видишь, «Урал», соберешь к зимнику, поедешь зарабатывать. Мой брат Вадим Орлов так же начал свой трудовой путь с автобазы "Зеленый Мыс" под чутким наставничеством нашего отца. Этот рассказ посвящается моим папе и брату, трассовикам, или как сегодня дальнобойщикам, а так же маме и нашему общему другу овчарке Раде, которых, увы, уже нет с нами.
1991 год. Затяжная серая осень залила бесконечными дождями полярный Нижнеколымский район. Перелетные птицы уже давно покинули эти края. А снег не спешит накрыть одеялом желто-красно-серую тундру и ночными зарядами пуржит до утра, тая днями под каплями дождей, с самого августа и по конец октября…
Открытие зимника на Нижней Колыме задержалось до устоявшихся 15-градусных не сильных для середины ноября морозов. Первые машины пришли на Зеленый Мыс в этот год с Чукотки. Это было необычно, ведь всегда открывали зимник шофера Зеленомысской автобазы.
И вот торжественная часть уже совсем далеко, набита и накатана, проверенная многочисленными провалами тяжелогруженых грузовиков в пустоты и не промерзшие болота и речные переправы, дорога жизни к городу атомщиков и золотарей Билибино.
А к началу декабря с понижением градуса настала пора открытия новых веток зимников по более сложным маршрутам через русла глубоких рек для доставки грузов на чукотские золотые прииски, разбросанных по бассейну рек Малого Большого Анюя и Омолона – самых крупных притоков Колымы…
Звонок телефона:
- Палыч, привет! Я прибыл, все окей! Я взял тебе путевку на Дальний…
Голос прибывшего из рейса молодого напарника:
- Туда первую колонну из «наливов» собирают. Заливаться на Петушках…
- Знаю, знаю… Хорошо… Жду… - пожилой мужчина в ответ и трубку на аппарат…
В эту зиму старый опытный водитель поменял КамАЗ на Урал-375 в северном исполнении, бензиновый Урал позволял излишки экономии топлива сливать в бочку на личные нужды летнего сезона рыбалки и охоты. Машина была не новая, а уже хоженая двумя зимниками, но ухоженная прежними водителями, один из которых съехал прошедшим летом на «Материк», а второй ушел в напарники к брату на КамАЗ.
Рыжий Урал! Мечта любого северного дальнобойщика! Прочили Палычу многих опытных ребят, но он взял молодого парнишку, сына товарища по гаражу. С ним прошел небольшой подготовительный ремонт и с открытием зимника в путь…
- Д-а-а… Что-то долго нет молодого? – ворочался и кряхтел на диване в ожиданиях мужик…
Сна уже не было… Лежать устал…
- Мать, чего там у нас поесть? – обратил он внимание жене…
- Да ты уже ел, тяжело будет в дороге… - подметила жена с кухни, укладывая в портфель провиант на рейс шоферу…
Включен телевизор, а там…
- Эх… И где моя Радка??? – задумавшись в голос произнес мужик…
- Да... Сейчас прогулял бы собаку с перекуром… - подхватила жена, заходя в комнату:
- И где она сейчас???
- Да уже погибла в тундре, замерзла, или волки порвали… - с печалью произнес муж:
- И где этот молодой???
Прошло несколько часов. Супруги уже спали…
Звонок!
Палыч, утомленный долгим ожиданием звонка своего молодого напарника, подскочил с дивана и подхватил трубку телефона, приложил к уху:
-АлЁ!
- Палыч, я тут влетел, вот и задержался – из трубки от напарника…
- Сильно???
- Да, нет… Я уже сделал с ребятами на ТО – добавил голос из трубки…
- Ладно. Жди, сейчас буду, посмотрим… - положил трубку на телефон и стал одеваться шофер в рейс…
Полярная ночь. Давно на улице стемнело…
Морозно… Под 30…
- Это хорошо… Прочищенный свежий зимник глубже промерзнет… - дорогой к автобазе гоняет мысли старый шофер…
Через забор в дырку, так короче, и уже на площадке у диспетчерской…
Оранжевый Урал с полуприцепом бочкой в цвет кабины машины одиноко стоял посреди площадки, сияя белыми огнями габаритов и желтыми «воробьями» автопоезда…
Толчок кистью руки в дверь! Дверь со скрипом открывается вовнутрь «предбанника»… Шаг, и вторую дверь от себя… Яркий свет в глаза…
- Здорово, Палыч!
- Здравствуйте! – в один голос присутствующие входящему…
- Здорово, здорово! Воркуете наедине… - подметил вошедший.
- Да… Мы так… - засмущались молодые…
Скрепили руки в рукопожатии.
- Ну, пойдем, глянем, что там у нас…
Молодой махнул девочке диспетчеру рукой и шофера вышли к машине…
- Палыч, да тут ерунда, лист один на передке справа сломал, с ребятами поменял на яме ТО… - как бы оправдывался молодой водитель…
Осмотрели по кругу машину.
- Ладно, не переживай… Молодец! Там немного пройду, подтяну… - одобрил работу старший.
- Палыч, ты уж извини… Колонна ушла вперед, ждать не стали, когда узнали, что ты идешь, сказали - нагонит, его опыту нам только позавидовать, замыкающим будет. - молодой тем же тоном…
- Ладно… Не впервой… - хлопнул по плечу молодого старший…
Да. Там в колонне твой сын пошел… - и водители рукопожатием попрощались…
Выход в путевом листе диспетчером отмечен. Протяжный звук 375-того мотора, Урал, скрепя протектором подмерзшей резины по выпавшему свежему снегу медленно пополз к выезду из автобазы…
Медленно по дороге в сопку от тепла в стужу… Уже пропали огни поселка. Короткий спуск, подъем, машина вышла на зимнюю трассу. Стороной последние огни периметра перевалочной базы. С шесть километров по накатанному Билибинскому зимнику по пригоркам быстро вниз, медленно вверх, а дальше отворот на свежее вычищенный новый зимник постепенно подъемом в сопку «Родинка» дальним светом фар во тьму кромешную до первого жилого поселка Анюйск…
Дорога тяжелая, с рыхлым снежным покрытием, укатанная в колею прошедшей первой колонной.
Водителю здесь не расслабиться. Груженая под завязку машина идет тяжело. Постоянная работа педалями газа и сцепления, а правая рука только успевает передергивать рычаг скоростей. То «вверх» до «третьей» передачи. Тут не до «четвертой» и тем более не до «пятой». То «вниз» до «первой» с ласковой перегазовкой синхронно в обороты двигателя и трансмиссии…
В свете фар по обочинам зимника мелькают снежными белыми комками низкие бровки, не укрытые снегом кусты карликовой березки и редкие маленькие деревца лиственницы…
Снега до того мало, что на нем еле заметны следы животных…
Сопка, наконец-то позади. Машина идет под горку веселее, но «пятую» не подоткнуть. Кочки и колея, ямы, продавленные прошедшими автомобилями. И вновь передачу «ниже» бросаешь…
Крутой спуск к реке Пантелеиха через одноименную деревню рыбаков и охотников, крутой поворот от съезда на реку, тут грузовикам запрещено по реке – заповедная зона.
В деревне зимой почти не живут, только на короткий постой заезжают.
- Да… Здесь и пропала моя Радка… - вдруг пробежали мысли у водителя…
И машина пошла тундрой по промерзшей болотистой местности вдоль реки петляя меж высоких прибрежных кустов…
Один крутой поворот, второй…
Вдруг! В 30 метрах по ходу автомобиля у дороги на бровке сидит не то собака, не то волк. Уши прижаты, и вся белая в инее, пар изо рта.
- Уж длинномордая и рослая для собаки? – подумал шофер…
И в душе его вдруг что-то – ЁК!
Урал все ближе и ближе к животному… Водитель кидает передачу «ниже», вглядывается в белый силуэт на дороге…
- Волк?
Волнение накатывает с каждой секундой…
- Нет… Собака… Волк бы ушел уже…
С десять метров до сидячего белого «монумента» обращенного мордой к идущей на него машине, и он срывается в бегство прочь вперед по дороге…
- Нет… Волк… Вон какой поджаристый…
А сердце бьется все сильнее и сильнее…
Передачу «повыше»…
Животное, отбежав с метров 30-40, вновь садится и мордой на машину…
- Неужели она… Неужели Рада… Не может быть… Морозы в поселке были под 30, тут то всяко под сороковник ночами давило… - сомнения и волнения блуждают в голове у водителя…
Машина ближе, животное опять снимается с места и уже за поворот и скрылось за кустами…
- Нет. Это не она. Волк скорее… - уж было успокаивает он себя…
Урал светом фар в поворот и в горку. Водитель глазами в пригорок…
- Нет его. Все ушел…
И… Только за бугор переваливает грузовик, а «монумент» тут за горкой сидит, и вновь от машины вдоль дороги…
- Она! Это она!!!
Душа в «хлам»… Сердце жмет…
Стоп! Урал заработал на холостых оборотах…
Животное остановилось и вновь село, уставилось на грузовик и застыло…
Шофер пристально разглядывает привязавшееся к нему существо…
- А может все же волк, одиночка, изголодался и вышел к людям? Чего же он не подпускает машину к себе? Рада же со мной в рейсы ездила, в машину сама запрыгивала…
Стоит машина, и белый «монумент» в метрах двадцати сидит не шелохнется и мордой даже не повернет, смотрит строго на грузовик…
- Так. Если это Рада, она же команды знает, а зверь на них не отзовется… - вдруг осенило мужика…
Он потянулся в правый угол кабины за полушубком, не отвлекаясь от зрелища впереди, снял его с вешалки и потянул к себе.
Тем временем животное приподнялось и переместилось ближе к машине…
- Радка!!! Она! Это она!!!
Водитель бросил полушубок в кабине, отрыл дверь и выскочил на дорогу…
- Рада! Рада!!!
А «монумент» не с места…
- Ко мне!!!
Тут собака срывается и галопом бросается на водителя…
- Рада! Радка… Моя ты милая девочка…
Овчарка накинулась передними лапами на плечи хозяина, чуть не сбив его с ног, и лизала, лизала, лизала ему лицо теплым почти сухим языком…
Задние лапы собаки тряслись в конвульсиях судороги, толи от радости, толи от холода, толи от всего вместе, болтая хвостом в разные стороны…
Счастье! Счастье встречи охватило обоих…
- Где же ты была эти месяцы? Хорошая моя! Все… Все, давай в кабину.
Хозяин взял овчарку за ошейник, и опустил ее передние лапы на снег.
- Вперед! – скомандовал он, поддернув рукой за ошейник вверх в направлении открытой двери автомобиля…
Собака, повинуясь команде, покорно запрыгнула в кабину грузовика. Водитель последовал за ней.
В кабине, не убирая своего брошенного при выходе на сиденье пассажиров полушубка, и немного расправив его, Палыч хлопнул ладонью по подготовленному ложу и скомандовал:
- Место. Место, моя хорошая…
Рада заскочила на сиденье с пола кабины, развернулась мордой к хозяину и легла, вытянув лапы и свесив концы с подушки, а мордочку положила между ними на подушку сиденья, развернувшись спиной к спинке и тазом набок, поджав задние лапы под тело…
Палыч сел за руль, захлопнул дверь и, наклоняясь к собаке, потянулся за портфелем с едой, который стоял справа на полу кабины…
- Сейчас родимая, сейчас я тебя накормлю…
И он услышал тихий пронзительный собачий стон… Рада, как будто рыдала про себя…
- Ты чего?
Он приподнялся, глянул на собаку, а овчарка, лежа мордой на сидении, смотрела из-под лобья мужику в глаза и из ее черных глаз текли слезы…
- Да-а-а… Подруга, что ж мы наделали…
Пауза… Друг, другу в глаза…
Собака тихонько взвыла. И задрожала…
- Сейчас, сейчас. Тут вот колбаски нам мать нарезала…
Палыч телом нырнул между собакой и торпедо, неловко наткнувшись на рычаг коробки передач грудью, к портфелю, стиснул зубы от боли и, раскрыв портфель, порывшись в поиске продукта, достал кусок оленьей колбасы, протянул его к морде собаки…
- На. На, милая, кушай…
Но Рада и не повила носом. Лежала в прежней позе и не шевелилась, лишь в дрожи тихо издавая стон, выпуская с глаз слезы…
В кабине запахло псиной, иней и лед на шерсти собаки растаял в тепле…
- Что ж… Надо ехать.
Оставив кусок колбасы под мордой собаки, Палыч отжал сцепление, воткнул передачу, отпуская сцепление, плавно прибавил газу. Машина пошла по зимнику, потряхивая на ухабах водителя и пассажирку…
Километры, километры, то заползая под вой мотора на низшей передаче, то раскручивая его, осторожно съезжая по пригоркам и впадинам мимо озер все ближе и ближе к Анюйску…
Радка лежала не меняя своего положения…
- Радка! Хорошая… Милая… Что ж ты так… - приговаривал взволнованный состоянием собаки водитель, и высвободившейся на короткое время правой рукой поглаживал овчарку по голове…
Собака без устали из-под лобья глядела в лицо хозяину, лишь изредка моргая веками глаз, и плакала, только теперь не было слышно ее тихого грудного стона под вой мотора Урала…
А ведь появилась она у Палыча в 87 году, младший сын на дембель пролетом с Польши через Москву на Колыму к родителям, купил ее еще маленьким щеночком, совсем крохотным на Птичьем рынке столицы у какого-то деда.
Рядом с дедом сидела огромная восточно-европейская овчарка с длинным носом и огромными ушами правильного сложения и окраса, а под ней лежал крохотный комочек щенок, и чего-то там пищал.
- Сколько дед? – дембель заинтересовался…
- Служивый забирай, за даром отдам… - произнес продавец.
- А что непородистая? – засомневался покупатель…
- Так сынок, это у нее последний плод, один в помете…
Овчарка мать дернулась за уходящим с ее дитем солдатом, но дед ее одернул командой, и послушная сука лишь испустила жалкий стон в прощание…
Аэропорт. Сумка для щенка, купленная в хозяйственном магазине дорогой, бегом до регистрации на рейс, долгий перелет - 12 часов до Колымы…
Приехали. Пограничный контроль в самолете перед выходом на трап.
- Овчарка? – погранец офицер, проверяя у дембеля документ:
- По лапам вижу породистая, хорошая псина будет, здесь таких мало, если что, привози на заставу, заберем на службу…
Дембель прижал щенка к груди:
- Это отцу в подарок.
Улыбнувшись друг другу, разошлись…
Автобус, родной дом. Звонок в дверь родительской квартиры. Открывается дверь и с порога:
- Здравствуй мама, я вернулся!
Мать и сын обнялись с порога. Небольшая сумка дембеля свалилась с рук растроганного встречей взрослого сына, и из нее вывалился этот вот неуклюжий комок…
- Пап, тебе подарок! Ты же мечтал…
Анюйск. Переправа через реку Анюй. Палыч, озабоченный состоянием собаки, остановил машину. Открыл дверь, вышел из кабины и предложил ей выйти на воздух.
Рада, глядя ему в глаза, не шевельнулась…
Шофер заскочил в кабину…
- Ну… Ну, что ты???
Он погладил ее по спине. Шерсть уже просохла, но Радку колотил озноб...
Если вам нравится, не забывайте ставить лайки и подписывайтесь на мой канал.