Роман "ИЗМЕНА"
НАЧАЛО
Глава 34
Глава 34.1
Андрей
Поднимая голову, смотрю в потолок, не прекращая обнимать сына. Пацан назвал меня отцом...
Боюсь моргнуть, потому что не хочу, чтобы кто-то посторонний видел, насколько я расчувствовался в данный момент.
Стараюсь смотреть вверх , рассматривая идеально белый поток больницы, жду, когда скопившиеся слезы закатятся обратно, стараюсь не моргать
Утенков не продолжает конфликт, просто отходит, не желая, видимо, нагнетать, за что я ему благодарен.
В голове засели слова «адвокатишки» про ребенка.
Какой срок?
И следом мысли, да, какой бы ни был, мы с Диной точно предохранялись!
Уважаемые читатели тут на канале убрала "нецензурную" лексику
Если кто-то захочет читать в оригинале, то в сообществе ВКонтакте (ссылка в профиле канала) я выкладываю полную версию, здесь все тоже самое только без "неприличных" слов героя
Да уж, это какой-то гребаный ад!
Ощущение, что мне выстрелили в голову, а в груди тяжело настолько, что невозможно вздохнуть.
Я не знаю, что и думать.
Немного прийдя в себя спрашиваю у сына не громко:
-Мама беременная? – сын смотрит в сторону, пожимает плечами неопределенно
-Если он говорит, - косится на Утенкова, который отошел на довольно приличное от нас расстояние, отойдя в конец коридора, остановившись напротив стенда с надписями, - то, наверное, знает, я пришел, маму уже положили в другое отделение, доктор сказал, что все будет хорошо.
Еще никогда в жизни мне не было так плохо.
И самый главный вопрос, в моей голове, который возникает особенно часто за последние десять минут: смогу ли я растить чужого ребенка как своего?
Смогу ли полюбить его также как родного сына?
Теперь многое встает на свои места: то что Дина меня отталкивала, потому что боялась, что я не приму ее с чужим ребенком и все ее сомнения. На ум приходят какие-то цитаты, когда говорят, что если любишь, то сможешь переступить через многое. И снова одни вопросы: готов ли я переступить?
И когда Дина узнала о беременности? Сразу как вернулась? В поездке?
Не думаю, что знала в нашу последнюю встречу.
Достаю телефон и быстро набираю Дине сообщение:
«Дин, я приму твоего ребенка, как своего и никогда ни в чем не упрекну».
Смотрю на экран, не знаю нужно ли еще что-то добавить, моя грудь тяжело вздымается.
Не уверен, что написал только что от чистого сердца.
Стираю.
Долгое ожидание, казалось, никогда не закончится и едва, врач в белом халате, появившись в коридоре под конец дня, сразу подходит к Утенкову, заставляя ждать своей очереди, выдыхаю, значит ждать не долго.
Бесит, что не первому сообщают о состоянии Дины
Врач что-то говорит «соплежую», вижу сын дернулся с места, потом застывает, снова делает неуверенно шаг вперед, но затем повернувшись, смотрит на меня с немым вопросом в глазах, останавливается, уточняя:
-Ты ведь узнаешь про маму? – киваю, добавляя
-Больше тебе скажу, мы сейчас позвоним твоей бабушке и выясним сможет ли она нам помочь маму забрать сегодня, - доктор удаляется, «адвокатишка» не торопится уходить, просто тупо сидит смотрит в одну точку.
Используя свое обаяние, прошу на ресепшен позвать доктора по поводу пациентки поступившей к ним сегодня, называю фамилию. Представляюсь мужем, похер.
Я имею право знать.
Пока жду врача, набираю матери, вкратце обрисовываю картину, говорю, что мы с ее внуком в больнице, называю в какой, прошу посодействовать, если возможно.
Слова врача, который едва появился в коридоре, слушаю фоном, мозг плывет словно в густом тумане, растворяет все здравые мысли. Я так и не понял о чем говорил врач, сообщая, что операция прошла успешно. Заумные показатели, антитела, какая-то хрень про восстановление психологической составляющей здоровья пациентки, откровенно пропускаю, выдергивая из контекста, что "состояние стабильное". Ну и отлично, что я могу сказать, с этого надо было начинать.
Врач уходит, сославшись на окончание рабочего дня.
То, что потом мать договорилась, чтобы ее внука пропустили к Дине было настоящим чудом: из разговора понял, что мать уточнила, что у пациентки краснуха, сын в юности переболел, значит опасности нет, можно пройти в палату. Мать ни слова не говорит про беременность, что странно.
Спускается медсестра, уводит с собой сына в палату к Дине, предварительно надевая на него бахилы, которые принесла с собой и достала из кармана медицинского халата.
Сам какое-то время стою около стойки регистрации, затем, делая над собой усилие, иду к Утенкову.
Понимаю, что все может закончиться мордобоем, только меня это не останавливает.
Медленно , словно пьяный, подхожу и молча сажусь рядом.
Что уж там, надо теперь признать, что он не посторонний человек в жизни матери моего ребенка. Голова раскалывается от пробивающихся потока мыслей. Перед глазами пелена.
Сидим с Утенковым какое –то время молчим.
Первый начинаю:
-Береги ее, - Утенков не реагирует, только встает и начинает нервно расхаживать туда сюда, держа руки в карманах.
У него есть причины со мной не разговаривать, да и мне откровенно все равно на его слова, комментариев и не жду.
В глубине души я знал, что Дина не моя, что я по сути хотел забрать ее у него, но не вышло.
Беременность ,мля! Это должен был быть мой ребенок как минимум!
События этого дня откровенно размазали. Чувствую себя на грани. И грань эта тонка, она будто истончается, словно масло, которое долго размазывают по ломтю хлеба.
Я собираюсь с мыслями потому что понимаю, что собираюсь произнести самые сложные слова в своей жизни.
- Хочу сказать, что до того, как я узнал, что у вас общий ребенок, у меня имелось в арсенале один миллион способов как забрать ее у тебя, и поверь рано или поздно она бы оказалась снова в моей постели, - Утенков перестает ходить, но я даже не смотрю на него, продолжая, - скажу больше, я абсолютно уверен, что между мной и Диной откровенно искрит стоит ей оказаться наедине со мной в любом месте и любое время , просто поверь мне, я точно знаю , и другого слова кроме того, что это и есть любовь, мне на ум не приходит, -
- Только сегодня все изменилось, я узнал, что у вас будет общий ребенок и я ничего не могу сделать, - Утенков смотрит в пол, нервничает, в то время как я продолжаю:
- Я бы очень многое отдал, чтобы этот ребенок оказался моим, только точно знаю что это не так, - мы встречаемся взглядами, мечем в друга острые стрелы ненависти, - поднимаюсь, потому что не хочу чтобы «адвокатишка» смотрел на меня сверху, поравнявшись с ним в росте, добавляю:
- С этого дня я не буду вмешиваться, просто сделай ее счастливой, обидишь ее, я тебя убью, - с трудом заставляю произнести последние слова, но все же произношу их, зная ,что с этого самого момента, все самое сложное позади.
Теперь можно идти и ждать сына.
Делаю шаг, затем останавливаюсь, не поворачиваясь, говорю:
-Когда поженитесь, пусть у нее будет самое красивое белое платье, я думаю она мечтает об этом, с тех пор как приехала из роддома в родительский дом, держа на руках моего сына, - Утенков ничего не отвечает, а я молча иду к выходу, острые копья раздирают внутренности в хлам.
Хочу выжечь из своих воспоминаний события, связанные с надеждой на то, что Дина выберет меня, больше нет у меня надежды, у нее будет ребенок, и это не мой ребенок.
Сейчас единственное, на что мне требуются это найти внутренние ресурсы, чтобы сжечь "гребаный" день из своих воспоминаний.
Источник: viralife.ru