А. Блок в поэме «Двенадцать» пишет о том, как воспринимает новый, революционный мир масса, в частности, красногвардейский патруль:
Не слышно шума городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового,
Гуляй, ребята, без вина!
Но с вином ребятам гулять гораздо лучше! Уже в первые дни после переворота начались так называемые «пьяные погромы». Чаще всего начинали такие погромы солдаты местных гарнизонов – они имели оружие и не особо боялись властей, тем более что полиция в первые дни Февральской революции поголовно уничтожалась «революционным народом», то есть потерявшими страх маргиналами. Кроме того, новобранец, а позже и солдат традиционно гулял перед отправкой на фронт. А какое гулянье в сухую?
Первые известия о том, что и Временное правительство свергнуто, привело к мысли о том, что «власть теперь наша!» – и зачинщики собирали толпу, потому что «гуртом и батьку бить легче». Сухой закон, принятый в І мировую войну в России, привёл к тому, что в губернских городах на складах скопилось множество алкогольных напитков, вот их-то и искали «в ряде провинциальных центров солдаты городских гарнизонов, которые, по мнению современников, вели себя похуже собак», как писала ярославская газета «Северный край» в 1917 году.
В Петрограде склады спиртного были особенно большими, и значительная часть спиртного хранилась в подвалах Зимнего дворца, вот для того, чтобы избежать конфликтов, всем желающим из подвалов выдавали по две бутылки алкоголя в руки – лучше дать понемногу, чем ждать, когда отнимут всё! Но желание получить всё усиливалось – начали грабить частные склады. Тогда было решено пойти на крайние меры: в Зимнем дворце бочки расстреливали из винтовок, стеллажи с бутылками, часто это было вино старое, коллекционное, опрокидывали и тоже стреляли, потом пожарными насосами откачивали получившиеся коктейли. Другие склады тоже уничтожали. Лев Троцкий вспоминал: «Вино стекало по канавам в Неву, пропитывая снег. Пропойцы лакали прямо из канав».
Но перебить бутылки –это одно, другое было самым главным: сформулировать принципиальную позицию новой власти по отношению к алкоголю.
Первый порыв был самым радикальным: алкоголь – яд, уничтожить его навсегда! Появился декрет «О воспрещении на территории РСФСР изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ». Ленин искренне верил, что переход к товарообмену без участия денег – дело возможное, отсюда запрет торговли, распределение благ «по едокам», всяческие талоны, карточки, распределители…
Не получилось. Тогда власть ввела государственную монополию на производство алкоголя. Интересно, что появившаяся продукция имела крепость 30° и стала именоваться «рыковкой» в честь председателя Совета народных комиссаров товарища Рыкова.
В 1925 г. появилось постановление СНК о выпуске алкогольных напитков крепостью 38 и более градусов. Возвращение «родимой казёнки» воспринимали как праздник, как первый знак того, что власть постепенно возвращается к утраченному. Появился едкий анекдот, передающий отношение населения к перевороту:
Встречаются на том свете Ленин и Николай ІІ. Николай ехидно спрашивает:
– А что, Ильич, вроде там и водочку продавать стали?
– Да, стали.
– И какой крепости?
– 38°
– И стоило из-за двух градусов такую заваруху устраивать?!
Первую водку продавали в разном разливе: 100 мл, 250 мл и 0,5 литра, эта посуда тут же получила наименования «пионер», «комсомолец» и «партиец».
Товарищ Сталин на ХV съезде ВКП (б) пояснил, что доходы от водки вскоре будут сокращаться и заменятся доходами от радио, кино и газет, но это было только пожелание – продажа алкоголя всегда была одной из важнейших статей пополнения бюджета.