- Ну, охломонша, - сурово произнесла Софья Аркадьевна, - рассказывай, какая муха тебя укусила. И руки держи подальше от посуды. Хватит и того, что ты уже разбила. Сервиз девяностого года! Да за него тридцатку давали! Ух, и зла же я…
- Ничего, - пробурчала Галка. – Ничего не случилось, и никакая муха меня не кусала. Дай мне чаю, мам. С молоком. Все, я спокойная. Как удав.
- Угу, я вижу. Удав под электрическим током, как же…
Софья Аркадьевна неожиданно мягким движением поднялась со стула – словно волна качнулась, плеснула о борт, откатилась… Прошла к буфету, провела пальцами по стеклу. Поцокала языком, глядя на здоровенную дыру: туда час назад угодила тяжелая керамическая утятница.
Утятнице тоже пришлось несладко. Фамильная кровь: в тяжелый час под руку не попадайся. Галка, Галка… достойная дочь Софии…
Софья Аркадьевна невольно вспомнила себя в молодости. Нет, она была мягче характером. По крайней мере, сдержаннее. А тут… Олег звонил полчаса назад. Пришел в себя, родимый – а не фиг выкрутасы строить да под руку лезть со своими шуточками. Сковородкой, да по затылку, да пять раз подряд…
- Ладно, - сказала Софья – и сама подивилась своему голосу. Словно что-то тренькнуло в воздухе, как будто пружинка порвалась… очень важная пружинка! – сегодня ночуй у меня, завтра – посмотрим. Папка баньку истопил, как ты любишь, с травками, там, в ведерке. Пойдешь?
- Правда, что ли? – на лице девушки боролись осенняя хмурость и летнее озорство. – Мам, ну… спасибо. Может, и впрямь легче станет. Все, я пошла!
- Легче, - пробормотала Софья Аркадьевна, когда кухонная дверь пропела вечную свою серенаду. – Само собой, легче. Знать бы, кто тебя, дочурка, сглазил, да еще так хорошо… Ничего, это мы поправим. Банька у меня знатная… не ошпарься только, когда его увидишь…
***
Прежде всего Галка забралась с ногами на полок и сунула свой длинный нос в знакомое ведерко. Ошибиться было невозможно: береза, лист малины, смородины, кажется, немного перца… Отличная смесь! Бодрит не хуже контрастного душа. Впрочем, и душ не помешает. Но – позже. Сейчас разбавим в нужной пропорции – и на каменку. Первый ковшичек – пошел!
Пар заволок тесную каморку. Тихонько напевая, Галка потянулась за веником – и отдернула руку: ей показалось, что из-под пучка березовых ветвей шмыгнула какая-то тень… что-то черное, лохматое…
- Глупости, - вслух сказала девушка. – Кажется всякое…
Тихонько похлопывая по спине веником (оставим силовые приемы особым любителям), Галка поглядывала вокруг. Мало ли, вдруг и впрямь – крыса… Девушке казалось, что по углам бани мечутся какие-то темные клочки. Игра воображения? А что еще? Нет, пора учиться держать себя в руках…
И все же она закричала в голос, когда темное упало ей на колени. Доски хрустнули, когда Галя вжалась в угол; хрустнули, но выдержали. А темное, лохматое, круглое – оно лежало прямо перед ней, на полке, между ковшом и веником, и из него прорастали какие-то темные ветви… тянулись к ней…
Когда черные космы коснулись ее шеи, девушка честно попыталась потерять сознание. Не вышло: молодой, здоровый организм взял свое. Все, что она ощутила – жуткий холод, пронизавший ее насквозь. И весь накопившийся ужас наконец-то вылился в долгий, пронзительный, леденящий душу крик.
***
- Ма… ма… там… кто…
- Успокойся, - ворчала Софья Аркадьевна. – Никого там нет. Сейчас зайдем вместе…
- Нет!!
- Смотри, я иду первой…
- Не надо! Мама, оно там!
- Я вхожу…
Галка тихонько завыла. Софья Аркадьевна усмехнулась и вошла – сперва в предбанник, затем в парную. Включила свет – разбросанная утварь, мыло на печке – жалкие остатки, эх, простота… Веник на полу, тазы улетели под полок…
- Опять ты натворила дел, - укоризненно произнесла мать.
- Оно было там, - стуча зубами, произнесла девушка. – Я видела!
- Чушь тебе привиделась, - твердо сказала Софья. – Ладно уж, иди в дом, я здесь приберусь. Бойлер включен, душевая кабинка работает, ополоснись по-человечески, и в кровать. Утро вечера мудренее.
… когда в доме зажегся свет, Софья Аркадьевна тихонько усмехнулась – и негромко свистнула. Откуда-то с потолка на полок упал темный лохматый ком. Блеснули матовые черные глаза…
- Все сделал? – негромко спросила женщина. – Дай сюда.
Странное существо откатилось к стене, оставив после себя не менее странный предмет. Камень? Слишком легкий. Пластик? Совершенно не похоже. Дерево? Обточенное под кристалл дерево с блестящей черной поверхностью?
- Умница.
Софья Аркадьевна сжала странный «кристалл» в пальцах. Негромкий хлопок, взвилось облачко пепла, осело на пол. Женщина зачерпнула ковшом воды из котла, плеснула на доски, смывая пакость в сырую землю…
- Благодарю за службу, - сухим, официальным тоном произнесла Софья. – До полной луны – гуляй где хочешь. Молоко и хлеб будут на месте. Прощай.
И когда темное взвилось лохмами, впитываясь в покрытый тяжелыми каплями потолок, сказала – уже совсем другим тоном:
- Теперь тебе станет полегче, дочурка. Гораздо, гораздо легче.
***
Звездная ночь, узкий рог месяца, прохлада и лягушки. Темны окна в доме, темно окошко в бане. Но не все спят этой ночью – нет, не все! Тени движутся по двору – узкие, длинные, человеческие. Тени говорят друг с другом. И следом за ними шныряют темные клочья – под яблоней, в траве, среди бледных капустных голов… Обрывки тьмы играют с мотыльками, танцуют у поленницы, вьются в изгибах плетня. Это и есть радость. Это знает каждый домовой. И нет ему большего счастья, чем быть принятым в доме мудрых, знающих людей.
___
Спасибо за внимание! Если Вам понравилось, оцените рассказ и подписывайтесь на канал, чтобы быть в центре всего нового и интересного! Маг В Городе всегда с Вами!