— Петенька, ты там как? – тихо спросила Розочка, еле переведя дыхание на очередном спуске.
Петенька молчал, налегая всем своим тщедушным тельцем на лямку, он всё тянул и тянул, как мог. Его глаза закатились вверх, лишь ноги, механически, тяжело, но всё так же упорно врезались в грязный снег, давая понять, что мальчик ещё в сознании. Откликнулся Васька:
— Розка... Дура мелкая… — он был самым крепким в их тройке, но и его силы были на исходе. – Дыхалку береги… Сейчас к пригорку выйдем – там сдохнуть…
— Эй, байстрюки, что, сил прибавилось? – прохрипел сзади голос Михайлы, хозяйского работника. – Тяните, чтоб вас черти взяли, два часа с вами валандаюсь! Разговорились они тут!
Михайло крякнул, уперся в бочку и поднажал, сани пошли чуть шибче.
– До весны тут с вами, дармоедами, провозишься.
Вышли к пригорку. Стоял такой мороз, что вода, выплескивающаяся из бочки, мгновенно застывала на ней ледяным панцирем, сани становились всё тяжелее с каждой саженью пути.
Неожиданно прибежал Шарик, что жил при мастерской, и, радуясь, запрыгал вокруг, взвизгивая.
— А, леший кривоногий, явился? — что-то похожее на улыбку промелькнуло на лице работника. Собак он любил. — Тпрру-у, голытьба, перекур!
Он уселся на корточки и начал набивать папиросу. Закурив, выпустил клуб вонючего дыма в морду псу и загоготал, наблюдая, как пёс чихает и отфыркивается.
– Что, брат, крепок табачок? Ничаго, для здоровья пользительно, — сказал Михайло наставительным тоном и задумался о чём-то.
— Васенька, послушай, — вновь зашептала девочка. – Петенька не сдюжит, бедный, тут на месте и кончится…
— Розка, дура ты, говорю ж. Я ж сильный, ого-го, дотянем, не бойсь, — Васька демонстративно сплюнул в сторону и сдвинул картуз на затылок. Колени его дрожали, сухой кашель ломил грудь, но глаза сверкали, как-будто всё происходящее было не более, чем забавною игрой.
Петя сидел молча сбоку, опустив веки. Только по хриплому дыханию можно было понять, что мальчик ещё жив.
— Ну, сталбыть, двинулись, — Михайло затоптал окурок и приладился к бочке. Дети поднялись, шатаясь, и потянули за лямки. Сани медленно поползли в гору.
В пустом сарае было жутко холодно. Дети лежали на прелой соломе, прижавшись друг к другу, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
Петенька что-то бормотал в тяжёлом забытьи, на что-то жаловался, просил пить.
Розочка не выдержала, поднялась, достала из угла старую выщербленную миску и потянулась к бочке, зачерпнуть ледяной воды.
Погрузив миску в воду, она вдруг ойкнула и попятилась. Вася испуганно посмотрел на неё.
— Розка, ты чего?
— Васенька, там есть кто-то! – испуганно сказала девочка.
Вася нахмурился и тоже подошёл к бочке. Заглянул в неё, недоуменно посмотрел на Розу и опустил туда руку. Через мгновение его лицо озарило радостью.
— Розка, дура! Это ж Михайло-чёрт, когда воду черпал, рыбу-какую подцепил! Во повезло-то! – он аж подпрыгнул, хлопнув себя ладонями по ляжкам. Даже Петенька, услышав про рыбу, очнулся и, с трудом, встал на ноги.
Дети столпились вокруг бочки, нетерпеливо пихая друг друга в бока локтями, когда, внезапно, над поверхностью воды возникла щучья голова. Она замерла в воздухе и уставилась прямо на них.
— Ох, пресвятая Богородица, помилуй мя, грешного, — выпучив глаза, сказал Вася. Петя стоял столбом, то и дело щипля себя за руку, ойкая. Розочка что-то шептала под нос на непонятном языке.
Щука медленно обвела взглядом детей и молвила человечьим голосом: - Отпустите меня, дети, к моим щурятам малым, а я ужо вам пригожусь. Как потребуется что, скажете «По-щучьему веленью, по моему хотенью, будь то-то или то-то» и сбудется…
***
Петя улыбался. Он лежал с закрытыми глазами, весь покрытый липкой испариной, его тряс беззвучный кашель, но – улыбался. Его жизнь волшебным образом изменилась.
Вот он едет в будний день по главной улице городка на белом коне, в красной рубахе, и дворник Митяй отдаёт ему честь, а не замахивается метлой.
Сзади в расписных санках катятся вслед Вася с Розой, тоже во всём новом, нарядном. На санках стоит мешок печатных пряников, но они их не едят, уже не лезет, поэтому кидают пряники в толпу ребят, бегущих следом.
— Нате, нате, я не жадный, — говорит Вася, и бросает вдруг мешок целиком. Визги, смех.
Солнышко греет и совсем не холодно, даже очень тепло, и все радуются. Никто не кричит и не дерётся.
— Спасибо, щука! – говорит Розочка кому-то вверх, и…
***
— Васенька, ну что? Ну? Пойти хозяина позвать?
— Всё, Розка… помер наш Петенька, — мальчик стянул с головы старый картуз и заплакал.
Если вам понравился рассказ, мне было бы приятно получить от вас лайк) Подпишитесь, новые рассказы выходят регулярно! Спасибо за внимание.
