Началось это всё давно. Даже не при советской власти - раньше.
После войны 1812 года, в процессе реконструкции Москвы под руководством Бове, с участием архитекторов Жилярди, Руска и Григорьева, на Ивановской площади в 1817 году под покровом ночи разрушили церковь Николы Гостунского (на месте Большого Кремлёвского сквера) и организовали на площади плац, согласно желанию Александра Первого. Придел церкви перенесли в звонницу, интерьеры и иконостас в сохранности, поэтому есть возможность восстановить эту церковь.
Да и реконструкция Москвы после пожара тоже была, в некотором смысле, реновацией. Правда, качество архитектуры не такое, как сейчас.
Конечно, самые трагические потери Кремль и Москва понесли в двадцатые-тридцатые годы прошлого века.
Но я сейчас не об этом. Хочу вспомнить то, что видела сама. Мои предыдущие статьи о Москве получили много откликов, среди которых большое количество сочувственных и заинтересованных, но также очень много непонимания: для чего, собственно, эти чудаковатые градозащитники так сопротивляются всему новому?
Мы не новому сопротивляемся. Мы сопротивляемся наглости и бездумности. Понятно, что город должен жить и развиваться. Особенно если этот город - столица. Понятно, что на этом пути обязательно для кого-то будут потери. Мне не придёт в голову всерьёз говорить о вреде разрушения, например, дома на Красной Пресне, где я родилась. Никакой архитектурной ценности этот дом не представлял. Разрушен он был, во-первых, согласно плану расширения Красной Пресни, а во-вторых - потому что его довольно тяжёлый фундамент препятствовал прокладке линии метро, которая должна была пройти прямо под ним, к нынешней станции "Улица 1905 года". Так что я понимаю, что была реальная необходимость наш бедный дом сломать, и я принимаю это, притом что мой папа, например, ещё несколько лет ездил в баню на Пресню (это получив наконец в новой квартире горячую воду, которой в старой коммуналке вообще не было!). А ещё несколько десятилетий, до самой своей смерти, откуда бы и куда бы он ни ехал на такси или в моём автомобиле - всегда просил "проехать через Пресню". А нас переселили в Чертаново, и мы лет десять месили там глину, и добирались автобусом 20 минут до метро Варшавская...Не буду об этом. Тогда не особо спрашивали, куда бы вам хотелось переехать. Это был конец шестидесятых. Повторяю: нам не повезло, мы пали жертвой "перспективных планов", но это естественно для большого города на определённых этапах его развития.
В тех же шестидесятых, только в начале десятилетия, Москва понесла действительно драматическую потерю, которая произошла на моих глазах. Речь об арбатских переулках, уничтоженных при строительстве Нового Арбата, включая знаменитую Собачью площадку.
Это был уютный, чисто московский уголок. Он располагался ровно на месте нынешнего Нового Арбата, недалеко от Садового кольца.
На снимке выше хорошо просматривается дом Военно-морского флота, который нынче находится на углу Нового Арбата и Садового кольца. Здесь фотограф смотрит на него со стороны Собачьей площадки.
На этой маленькой площади сходились пять переулков, в середине был крошечный скверик.
В центре скверика стоял фонтан, украшенный головами львов, которые иногда принимали за собачьи. Однако название площадка получила не из-за этого. Название старое, предположительно, связанное с располагавшимися здесь царскими собачьими дворами.
Вот примерно как это выглядело сверху.
Кругом находились ампирные и неоготические дворянские усадебки - поценнее, чем дом на Пресне, с которого я начинала свой рассказ. Но и они пали жертвами "перспективного плана".
План этот, собственно говоря, родился не в шестидесятые и даже не в пятидесятые. Это часть Генерального плана реконструкции Москвы середины тридцатых годов, ещё сталинского. Его реализация не была завершена тогда, по понятным причинам. И вот к этому плану вернулись в шестидесятые, и соединили широкой магистралью Воздвиженку и построенный после войны Кутузовский проспект.
Справедливости ради надо сказать, что по тем временам вновь отстроенная часть проспекта Калинина, которая сейчас называется Новым Арбатом, считалась архитектурным прорывом. Такова была международная архитектурная мода этого времени. В 1966 году парижский центр архитектурных исследований присудил авторскому коллективу «Гран-при» за обновление архитектурных форм и успехи в разработке перспективных планов градостроительства.
Правда, москвичи очень быстро прозвали эту новостройку "вставной челюстью", и сегодня она выглядит просто ужасным анахронизмом. Повторяю: я даже готова признать градостроительную необходимость Нового Арбата как такового.
Но только я видела, как это происходило. Я ходила мимо полуразрушенных старых домов этого квартала каждый день: из школы, находившейся на Арбате, домой на Красную Пресню. По Садовому кольцу мимо Собачьей площадки в стадии уничтожения.
Дома ломались не сразу, постепенно. Иногда сначала рушилась одна стена, и становились видны внутренности умирающего дома - как декорация в театре. Комнаты с обоями, с остатками мебели... Я ходила мимо и представляла себе людей, которые там жили. И каково им было оттуда уезжать. Я не представляла - куда. Про Чертаново я ещё не знала, да и не было его ещё в начале шестидесятых. Наверное, в Черёмушки они ехали? Это было неважно. Я видела - откуда. И было почему-то до слёз жалко этих людей, и этих умирающих комнат. Многие мои одноклассники жили в таких комнатах. И у них была похожая мебель.
Я не знаю правильного решения насчёт Нового Арбата. Наверное, он был нужен. Я только знаю, что градостроительные решения должны принимать люди, которые вот это всё прожили. Прожили вместе с городом. Тогда, может быть, градостроительные решения не будут варварскими. Я вспоминаю эпопею конца восьмидесятых в Лефортове, при строительстве Третьего транспортного кольца, когда там едва не было разрушено очень много исторически ценного. Тогда покойный Булат Шалвович Окуджава в одной из телепередач сказал примерно следующее: надо определиться, каковы наши цели и задачи; и если задача в том, чтобы удобно было ездить, тогда надо понять, что очень мешает ездить Кремль...
Поэтому мы, москвичи, так боимся этой строительной активности, особенно в центре. Потому что сейчас мы уже становимся жертвами не идеологических концепций и не перспективных планов даже, а просто алчности и безнаказанности застройщиков и коррумпированной администрации.
