Общепринятым считается, что атаман Григорий Михайлович Семенов в своей политической игре использовал идеи панмонголизма. Но эту же идею использовали и китайцы, и японцы, а также буряты.
Бурятские лидеры всегда стремились занять положение «между», то есть «мы не против вас, но и пока воздержимся». Налаживание хороших отношений с атаманом Семеновым и японцами имело безусловно важное значение для далеко идущих планов бурятства. Бурятские политики, будь-то те, кто придерживался стороны белых, или же красных, прежде всего думали о своем собственном народе. Будущее для бурят они видели в единстве Монголии.
Бурятские политики видели в бурятах не отдельный народ, со своей уникальной культурой, историей, пусть схожими с монгольским, но все же своими традициями, а лишь оторванную, ущербную часть монгольского народа. В частности, Ринчино писал, что успех объединения Монгольских народов в единое федеративное государство, будет иметь большое значение в экономической и политической жизни Дальнего Востока. Поэтому создание Великой Монголии требовало вовлечение всех частей народа. Чтобы снискать благосклонность Богдо-Хана, ноябрьский съезд, проходивший в Даурии прислал ему большой денежный подарок. Собрать который требовало больших усилий. Бурятская диаспора в Урге и Комитет при Правительстве Внешней Монголии должен был способствовать будущему единству.
Участие атамана Семенова в проекте было необходимо для того, чтобы привлечь группы из Барги и Внутренней Монголии, с которыми он установил контакт через Фюссенге, Лин Шэна и других.
В начале января 1919 года Бурнацдума сделала еще один шаг навстречу глобальной политики. Она выступила с инициативой по вопросу добычи полезных ископаемых. Был сформирован так называемый «Отдел по изучению недр Забайкалья», особенно перспективными виделись земли бурятского народа. Возглавить отдел был приглашен Константин Николаевич Тульчинский. Природные ресурсы региона должны были стать ключевым фактором в привлечение иностранной помощи. Несмотря на заинтересованность японского правительства и военных, их приверженность к поддержке создания Монгольского государства была переоценена.
В Мугдене, генерал Акацуке Шесуке заинтересовался перспективами создания Монгольского государства и поэтому вопросу потребовал от Министерства иностранных дел предоставить подробную информацию. Его одолевали сомнения. Подполковник Куроки Чикаеси выразил поддержку монгольский независимость, а именно созданию «Великой Монголии» на землях Забайкалья, Монголии и Маньчжурии. Реализация этого проекта открыла бы практически неограниченные возможности для Японии. Новое государство неминуемо оказалось бы в сфере экономических интересов Японии. Опасения Акацуки были понятны, потому что он был сторонником китайского генерала Чжан Цзолиня, и имел свое видение будущего Северного Китая.
За несколько дней до этого Чжан Цзолинь предупредил главу региональной японской разведки Кэндзи Доихара, что тоже использует Семенова, и опасается как бы это не испортило отношения между Китаем и Японией. Доихара ответил, что японская армия поддерживала только самоуправление для казаков и бурят, и не допустила бы никакой самостоятельности для них за пределами Байкальского региона. Он использовал термин самоуправление, тогда как Чжан Цзолинь имел ввиду независимость.
В том же докладе, Доихара отметил, что Семенов предположительно использовал молодого ламу из Внутренней Монголии - Нейси Гегена. Для атамана, независимая Монголия виделась союзником в борьбе с большевизмом. Буряты Забайкалья и Нейси Геген могли способствовать этому. Для бурят ранее существовали лишь интересы бурят, но участие Нейси Гегена уже говорит о сдвиге в самосознании. Этно-национальные соображения доминирующее в 1917 и 1918 годах постепенно уступили место альтернативным интерпретациям бурятской идентичности, определению бурят как ветви монголов. Бупнацдума выступила за единую историческую общность с Монголией. Эти идеи были поддержаны другими делегатами, которые присоединились к бурятским политикам в Чите 25 февраля 1919 года, на учредительном съезде единого монгольского государства. Съезд проходил под председательством Нейсе Гегена. Сампилон говорил, что съезд объединил представителей от всей Монголии, внутренней, внешней, хулунбуирской и бурятской. Эти представители решили, что независимая Монголия не имеет ничего общего в обычаях и интересах с Китайской республикой.
Также на съезде присутствовал сам атаман, его помощник Волгин, японский генерал Судзуе. В качестве переводчика был задействован есаул Шадрин. Пусть съезд являлся формальностью, и никакого реального создания государства не произошло, но опасения Чжан Цзолиня и генерала Акацуке оказались верны. Съезд был полностью подконтролен Семенову.
У японцев единого мнения по вопросу не было, а Внутренняя Монголия была рьяным противником, так как контролировалась Чжан Цзолинем. Именно поэтому у «Великой Монголии» не было реальных перспектив на будущее.
Атаман Семенов же, формальным созданием панмонгольского государства, смог получить контроль над бурятскими военными формированиями, чего он и добивался с 1918 года.
Красная армия стремительно приближалась к Забайкалью.
Бурятские лидеры противились контролю Семенова, но было поздно. Съезд объявил Семенова «светлейшим князем» и советником нового правительства. А также атаману были переданы самые прибыльные концессии. Фактически «Великая Монголия» была карманным, государством атамана. Правительство «Великой Монголии» просуществовало до осени.
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, делитесь в социальных сетях.
Спасибо за прочтение.