Повесть “Звёздочка” глава 32
Похлёбка бабушки Глаши разошлась на ура. Трёхлитровую кастрюлю съели в один присест.
— Вот какие молодцы! Проголодались знать-то как следоват*. — с любовью произнесла баба Глаша.
— Ещё бы, с утра не жрамши, а тут такая вкуснота. Правда, ребятишки? — спросил Иван у детей. Дети не прекращая орудовать ложками, молча кивнули в ответ, хлебая похлёбку.
— Вань, а что это ты ешь да нахваливаешь? — задала вопрос Татьяна. — Не пойму я тебя, если честно.
— Так вкусная же похлёбка-то! Вот и хвалю, что тут непонятного?
— Как что? — Татьяну так и подмывало сказать что-нибудь колкое, ей было нестерпимо обидно, что муж её не хвалит, не ценит и не понимает, и она не могла остановиться, а продолжила зудеть. — Обычная похлёбка! Как я, значит, похлёбку сварю, так нос воротишь, почему без мяса, а тут на тебе, только стукаток по тарелке ложкой раздаётся.
— Так ты такую не варишь, а если бы сварила, то тоже похвалил. — уплетая похлёбку за обе щёки ответил Иван.
— Как же, дождёшься от тебя... — пробурчала Татьяна недовольно.
— Да не ругайтесь вы! Разве же так можно? На вас вон ребятишки смотрят и пример с вас берут. — посетовала в сердцах баба Глаша. — Ни сколь друг дружке не уступаете. Вот ведь где беда-то... А похлёбку я с любовью сварила, потому и вкусная. Лучок с морковкой на сале пережарила да картошки добавила и чуток пшена. Вот и весь секрет.
Обида не давала Татьяне забыться и замолчать, и она продолжала ворчать, как заезженная пластинка:
— Так и я точно также похлёбку варю, а всё равно Ваньке угодить не могу.
— Варишь, да не так. — заметил жене Иван.
— А то я не знаю, как я варю... — фыркнула Татьяна и поджала губы, бросив ложку на стол. Ложка отскочила и упала на пол.
— Ну вот, опять началось...
— Видать, баба какая-то придёт. — предположила баба Глаша.
— Какая ещё баба? — оживилась Татьяна.
— Примета такая: ложка упала — жди бабу в гости, а если вилка, то мужика. — разъяснила баба Глаша.
Татьяна зевнула, прикрыв рот ладошкой.
— Чё это ты зеваешь, девонька? — баба Глаша посмотрела на Татьяну с прищуром. — До ночи ещё далече. Уж не сглазил ли кто тебя?
— Похоже на то и даже знаю кто.
— А коль знаешь так скажи.
— Нинка Козлихина.
— Это не та ли которая возле Технологического переулка живёт? —полюбопытствовала баба Глаша.
— Та самая и есть. А вы её знаете, что ли?
— Знать особо не знаю, а слышать слышала. Дочь её руки на себя наложила из-за жениха, сгульнул он с одной девахой распутной, а она узнала.
— Вот дура-то, из-за мужика себя загубить. —вспылила Татьяна.
— Дура не дура, а любили она его будто бы шибко. Уже дело-то к свадьбе шло, а она взяла да утопла с горя.
— Страсти какие...
— Так в белом платье и схоронили, что на свадьбу купили. — перекрестилась баба Глаша. — Не к ночи помянута да прости, Господи.
— А жених-то кто у неё был? — не терпелось узнать Татьяне.
— А вот это сейчас уже и не скажу, запамятовала. В аккурат перед тем, как вы с Ванькой поженились дело-то было. Сосед мой Федька Шандара на лодке рыбачил, а он на ухо-то туговат. Увидел плывёт кто-то, а вода-то уже холодная, дело-то в ноябре было. Ну плывёт и плывёт. Может поплавать захотелось. У всех ведь свои причуды. Потом смотрит, с на берегу-то народ собрался и руками машут да что-то кричат, а пловца-то уж и не видать. Тут-то он уж сообразил, что дело не чисто. На вёсла налёг, да разве найдёшь, коль утоп уже человек-то. Нашли не сразу, но ладно что хоть вообще нашли, а то льдом бы озеро сковало и до весны бы считай так и...
— Баб, завязывайте вы эти разговоры с Танькой, слушать лихо — жуть нагоняете. — вспылил Иван, а потом прикрикнул на детей. — А вы, ребятёшки, наелись так и брысь из-за стола.
Дети тут же встали и вышли из-за стола, боясь наказания.
— Они тебё чё, Ванька, кошки ли чё ли? Ты почто так с имя-а? — возмутилась баба Глаша.
— Так по другому-то они не понимают.
— Эх, ты... Да разве же так можно, а? Тьфу... Почто я-то с тобой так себя не вела?
— Ну так ты совсем другое дело, баб...
Татьяна молча встала и не слово не говоря ушла из кухни в ванную. В голове её одна за другой крутились мысли об невесте утопленнице и не давали ей покоя. “А уж не Вовки ли Свиридова это была невеста? Спросить бы, может баба Глаша вспомнит...”
Она умылась холодной водой, а потом вернулась на кухню и спросила:
— Баба Глаша, а жених-то утопленницы случайно не Свиридов был?
— Точно, он самый! — воскликнула баба Глаша. — А у меня на языке вертелось, а вспомнить никак не могла. А ты-то откудова его знаешь?
— Да я его и не знаю толком, что-то слышала, а уж столько лет прошло, разве теперь вспомнишь. Только по программе “Время” и вспомнила, там музыка Свиридова звучит.
— Вот ведь чё, ты ещё и в музыке разбирашься**, Танька, сроду бы не подумала. — удивилась бабушка, но прозвучало это с ноткой ехидства.
— А я хоть и из деревни, но не такая тупая как вам кажется. — вспылила Татьяна.
— Вот всё-то ты норовишь съязвить, Танька. — посетовала старушка, качая недовольно головой.
— Так с вас пример беру, баба Глаша!
Пояснение:
следоват* — следует
разбирашься** — разбираешься
© 03.10.2020 Елена Халдина
на фото автор
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 33 Взрослым можно всё даже то, что нельзя
Предыдущая глава 31 Говорю так как есть
глава 1 Няньки, или концерт Людмилы Зыкиной
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы из книги "Деревенские посиделки"