А теперь обменяйтесь кольцами... Глава 28
Глава 29
***
Было холодно. Так холодно, что сквозь сон Артём думал – может, он вечером открыл окно? Забыл закрыть, а на улице – промозглая мартовская ночь. Вставать и закрывать окно никак не находились силы. Он укрылся – поверх своего тонкого одеяла одеялом-буфером, которым раньше отгораживался от Кати и которое осталось на диване. Поверх одеял натянул на себя ещё и покрывало. Не помогло. Свернувшись комочком, он всё искал положение, в котором станет хоть чуточку теплее. Отчаявшись согреться, проснулся и понял – заболел. По офису гулял грипп, часть секретарей отправились на больничный, успел переболеть даже шкафообразный Потапов. И сам Артём вчера уже чувствовал себя неважно – голова была тяжёлая, и к концу рабочего дня он устал так, будто не вылезал из офиса двое суток. Хорошо, что сегодня – суббота. Но всё же он собирался подъехать в офис. Эдуард требовал, чтобы он появился. Ему, видите ли, удобно просмотреть новых моделей именно в субботу, и если Артём сразу же не подпишет с ними контракты – не президент он, а недоразумение. Ту девушку, что снимала койко-место у Дарьи Васильевны, Эдик забраковал, и она на днях должна была съехать, меняя не только работу, но и квартирную хозяйку. И кроме девочек для показов, Эдику требовалось найти девочек и для примерок.
Кое-как поднявшись с дивана, Артём натянул на себя тёплый свитер и провёл эксперимент – насколько он устойчив и сможет ли добраться до офиса. Добраться удалось только до барной стойки. На ней валялся его сотовый. Звонить Эдуарду было бесполезно – он почти никогда не отвечал, не слыша сигнала вызова: убавлял звук до минимума и забывал об этом. Артём набрал номер Дарьи Васильевны.
– Я не смогу приехать в офис. Кажется, температура. Да, к понедельнику вылечусь.
Положив телефон, вернулся в пещеру из одеял. Наверное, она ходила ходуном из-за его дрожи. Болел он редко, но всегда – на совесть. И очень плохо переносил жар. Тем не менее жаропонижающего дома не держал. Покупая его во время болезни и выпивая упаковку, новую не приобретал, считая, что следующая болезнь приключится с ним так нескоро, что нет смысла тащить в дом таблетки. Он же не бабушка-пенсионерка – запасаться всем на всякий случай. Правда, анальгин у него раньше был всегда – не раз сотрясённая голова любила поболеть. Болела она в основном с похмелья, но теперь-то он не пил, поэтому и анальгин, когда закончилась упаковка, новый не купил. Итого: ничего медицинского дома не было. Не было даже градусника, но он сейчас точно бы не пригодился. Когда тебя так трясёт, ясно, что температура поднимается и вскоре достигнет очень некрасивых цифр.
Стараясь устроиться удобней, Артём вспомнил поговорку: если не лечить грипп, он продлится неделю, а если лечить – всего семь дней. Так что нужно просто потерпеть. Думать о хорошем. Дурно только первые двое суток, потом начнутся насморк и кашель, это уже можно считать ерундой и выйти на работу. Какое счастье, что он не свалился сразу после показа. Сейчас в компании, можно сказать, затишье. Пауза. Все основные контракты подписаны, коллекция отшивается и расходится по магазинам, всё относительно стабильно. Он даже Катю отпустил на целую неделю. Уж больно она была несчастна из-за накопившихся долгов по учёбе. Ничего, справился и без помощницы. Хотя, конечно, не хватало рядом человека, который готов мгновенно сделать всё что нужно. Артём закрыл глаза, и перед глазами замелькал тот графин воды, что так неожиданно был выплеснут в него боевым лори. Он вращался, в его стекле отражалось солнце. Артём понял – хочется пить. А вставать и наливать воду – вовсе не хочется. Был бы кто-нибудь рядом. Можно бы позвонить Брусникину, но в первой половине выходного дня телефон его выключен с вероятностью процентов двести. Можно позвать маму, чтобы та привезла лекарства. Но с мамой всё усложнится её переживаниями. Хватит с неё и отца. Был ещё выход – интернет-аптека, но даже для этого нужно выбраться из-под одеяла, включить ноут, что-то там искать, потом ждать курьера. А он не хочет ничего, кроме как лежать и чтобы кто-то помог. Наверное, у него было выше тридцати девяти градусов, ведь только при таком жаре он начинал чувствовать себя несчастным и желать чьего-то присутствия. Уткнуться в живого человека и поскулить. Но такого человека, который принял бы этот скулёж, на белом свете не завелось. Да в самом деле… он обойдётся. И без воды обойдётся тоже. За несколько часов от обезвоживания ещё никто не умирал.
Артём уснул – не очень крепко, потому что слышал сквозь сон звонок сотового и принял абсолютно сознательное решение – не вставать. В конце концов, у него сейчас сверхзадача – как-то одолеть этот грипп без медикаментов. «Буду лежать неподвижно, грипп решит, что я сдох, и свалит», – мрачно подумал он. Проснулся от ужаса – а что если… вдруг к понедельнику он не придёт в норму? Что тогда? Мама так волновалась, что он что-нибудь вытворит, пока управляет компанией. Он и вытворил, молодец. Нашёл когда заболеть. Затишье затишьем, а работы в «Эвридике» всегда полно. И заболеть сейчас – просто диверсия. Вредительство. А может позвонить… Кате? Она точно принесёт лекарства. Но ещё немного подумав, эту идею он отверг. Придёт лори в комнату, полную вирусов, заразится сама, пропустит учёбу, схватит ещё троек и будет страдать. В её жизни и так полно проблем. И в «Эвридике» он навешал на неё… как только утащила… первокурсница. Дальше мысли принялись прыгать – так же явно, как до того – графин, он увидел перед своим носом крысу. Крыса откуда-то взялась на производстве. Катя спустилась туда с ним вместе. Только он зверюгу не заметил, а помощница вдруг взвизгнула. Правда, тут же собралась и сказала, что крыс не боится, а визжала от неожиданности. Видимо, от неожиданности она не только завизжала, но и обхватила его руками за шею и попыталась забуриться носом под пиджак. Оставив её около склада, он сходил в цех, а когда вернулся, увидел, что она разговаривает с каким-то грузчиком. Причём ей эта беседа не нравится. Так и было – Катя пожаловалась, что это её бывший одноклассник и стоит ей спуститься на производство и столкнуться с ним – он её достаёт. В следующий раз Артём явился один, поймал этого грузчика Васю и сказал: «Катя – моя!» Чтобы тот уже больше не лез. Теперь после крысы он увидел Васину рожу и очень захотел по ней врезать. Будто не развёлся с Катей и она по сей день его жена, а какой-то левый придурок к ней пристаёт. После крысы и Васи перед глазами замелькали контракты. Один нужно было заключать с японцем, японец был без переводчика, и Артём жутко распсиховался, ничего не понимая, в том числе главного – какого лешего мама, выбирая ему в детстве три языка, не выбрала японский. Чтобы успокоить японца, который тоже был взволнован, Артём стал предлагать ему конфеты. Показывая на шкаф, где они лежали. Шкаф висел так высоко, словно росту в Артёме стало не метр восемьдесят семь, как обычно, а метр двадцать. Будто он вернулся в детство и не может достать эти чёртовы конфеты. А шкаф этот висит почему-то в квартире Брусникиных. И вот коробка уже не в нём, а на нём. Это Ромкина мама убрала его новогодний подарок, чтобы он не съел всё разом и не начал чесаться. И японец пропал. Остались только они с Брусникиным.
И им по семь лет, и за окном валит снег, и нужно срочно соорудить пирамиду из табуреток, влезть на шкаф, достать коробку, слопать конфеты, а в фантики затолкать пластилин. Сделать это идеально, чтобы, вытаскивая Ромке очередную разрешённую пару конфет, мама не поняла, что внутри – не то, что она думает.
Брусникин исчез вместе со снегом и пластилином. Появилась Катя. Катя всегда была намного ниже его. С того дня как она облила его водой и он вдруг понял – что-то происходит между ними, и они друг другу вовсе не чужие, – Артёму это даже нравилось. Что Катя – маленькая. Теперь же она была куда выше. И могла взять любую коробку из шкафа.
– Конфеты, – попросил он. – Коробку. Вон ту.
И понял, что не спит, просто лежит на диване, а Катя стоит, вот и кажется выше.
– Сейчас дам, – ответила Катя.
Теперь ему не было холодно. Просто вокруг всё плавало, окрашиваясь в непривычные оттенки. И, конечно, ничего сладкого он не хотел, а хотел пить.
– Воды.
Возможно, вода и Катя ему тоже приснились. После тридцати девяти он всегда неважно контролировал своё сознание. Или такая вкусная вода не снится? Да и желания… чтобы они так быстро сбывались – надо спать.
– Я сейчас вернусь, – сказала Катя.
Ну конечно, во сне или не во сне, кому он нужен со своим гриппом. Скажет – вернусь, а не вернётся.
– Катя, а ты меня любишь?
***
– И часто у тебя на температуру такие реакции? – спросила Катя... Продолжение следует...
Подписывайтесь на канал. Ставьте лайки. Спасибо!